Одного поля ягоды

— Я не уверена наверняка, — призналась Гермиона. — О ней не так уж много известно.

Она не собиралась упоминать те немногие вещи, которые она знала о матери Тома, которые были отнюдь не лестны. Невозможно заставить описания «деревенская потаскуха» и «гонящаяся за богатством шалашовка» прозвучать как угодно, кроме уничижения, и ей было неприятно повторять вслух такие порочащие слова. Поскольку эти описания использовались людьми, подобными миссис Риддл, у неё возникли сомнения в том, что они являются объективным фактом. Гермиона была более склонна полагать, что спустя двадцать лет миссис Риддл всё ещё была оскорблена тем, что её знатного сына соблазнила женщина из рабочего класса.

— Ну?

— Эм, — сказала Гермиона. — Всё, что я знаю, что её звали «Меропа Гонт-Риддл». Я полагаю, в девичестве она была «Меропа Гонт» — «Гонт» не похоже на среднее имя.

Торжествующая улыбка Нотта замерла, под глазом задёргался мускул:

— Ты сказала «Гонт»? Пишется «г», «о», «н», «т»?

— Кажется, да, — сказала Гермиона, которая никогда не видела этого имени на письме. — А есть много способов её написать?

— Блядь, — пробормотал Нотт. Затем он повторился громче: — Блядь!

— Ш-ш-ш! — Гермиона зашипела на него, оглядываясь в поисках библиотекарши. — Ты не можешь тут ругаться! Это библиотека!

— «Гонт» — это фамилия волшебников, — выплюнул Нотт сквозь сжатые зубы. — Истинное волшебное имя, из списка достойных семей.

— Может быть совпадением, — предложила Гермиона. — «Блэк» — это чистокровная фамилия, но её носит множество людей, и они маглы.

— Это не совпадение, — Нотт покачал головой. — Ты сказала, что «Марволо» — его среднее имя, и теперь, зная, с какой фамилией оно соотносится, это всё объясняет! В отцовском «Справочнике чистокровных волшебников» был один «Марволо Гонт» — умер в двадцать седьмом, но они должны быть родственниками. Слишком много связей, чтобы это было совпадением. Риддл — легилимент. О семье Гонтов ходили слухи, что у них есть именно эта черта… И есть ещё одна, более известная. Если у него есть одна, почему бы и не другая? — он наклонился, понизив голос. — Скажи мне, Грейнджер, ты когда-нибудь видела, чтобы Риддл разговаривал со змеями?

Гермиона моргнула:

— Что? Почему… Почему бы ему это делать? Змеи не разговаривают!

— Они умеют, и они разговаривают — просто не с каждым, — очень таинственно сказал Нотт, сузив глаза в подсчётах. — У меня есть теория… Распределяющая шляпа решила, что Риддл достоин Слизерина. Она что-то знала, не так ли? Она обязана была знать — он провёл несколько минут под ней в первый год, он почти стал шляподумом. Я всегда считал, что она размышляла, скинуть ли его в Хаффлпафф или ещё какой из низших факультетов — не в обиду, Грейнджер, — но теперь я думаю, что она, должно быть, что-то знала… И Риддл всё это время это скрывал, подл…

— Всё это время он был полукровкой, — сказала Гермиона, которая всегда пыталась вырвать факты из полубормотания Нотта. — Ты это имеешь в виду? Он не маглорождённый, если у его мамы волшебная фамилия. Она… Она должна была быть ведьмой!

Это была теория, которую они обсуждали с Томом много лет назад, когда узнали, что в них есть магия и что магия обычно передавалась в семье. Тогда Том не знал ни своего отца, ни мать, считая себя сиротой, и Гермиона решила, что есть шанс, что оба его родителя могли бы быть волшебниками. Том отверг идею, что его мать могла быть ведьмой: из ограниченной информации, которую ему дали приютские работники, он знал, что его мама пришла в приют Вула посреди зимы и родила его прямо там, в фойе, а затем умерла лишь через несколько минут, после того как дала ему имя.

Какая беременная волшебница сочтёт магловский сиротский приют идеальным местом, чтобы оставить там младенца? Почему она не пошла в больницу Святого Мунго? Если ведьме было слишком опасно аппарировать во время родов, оставалась каминная сеть, и множество мест в Лондоне были к ней подключены. К тому же больница работала на пожертвования от зажиточных семей, которым нравилось, что их имена были выгравированы на табличках у входа. Медицинское обслуживание было бесплатным для нуждающихся, а скорое деторождение считалось экстренной ситуацией.

Годами Том считал, что именно его отец был волшебником, мужчина был источником его уникальной способности, и лишь этим летом он встретил Риддлов из Северного Йоркшира вживую. Гермиона подозревала, что к текущему моменту Тома больше не волновало его происхождение — он счёл обе стороны своей родословной бесполезными, если не считать материальных преимуществ, которые они предлагали. (В настоящее время это ограничивалось расточительным променадом миссис Риддл за дорогими безделушками и одеждой.)

Будучи маглорождённой, она от всего сердца поддерживала такую смену мнения, и её даже не слишком заботило то, как бессердечно Том говорил о Риддлах, будто он просто ждал, пока они иссякнут от старости, чтобы он мог собрать своё наследство и потратить всё на редкие книги заклинаний. (Если бы Гермиона получила сразу большую сумму денег, она бы их потратила именно так: они с Томом расходились во многих вещах, но не в этом.) Её несколько тревожило, что Том посмотрел среднюю продолжительность жизни британцев и был рад обнаружить, что перепись 1940 года показала, что британские мужчины должны были в среднем доживать до шестидесяти пяти лет. Мистеру Томасу Риддлу, нынешнему владельцу поместья Риддлов, в этом году исполнилось шестьдесят три года.

Мистеру Риддлу нравилось пить вино за обедом и ужином с бренди и сигарами после, а к каждой трапезе добавлять много мяса и сливочного масла. Гермиона была дочерью доктора и, несмотря на отсутствие медицинских квалификаций — или любой тренировки в магическом искусстве прорицаний, — она сочла безопасным предсказать, что он не переживёт восьмой десяток, и даже седьмой пройдёт с натяжкой. Она всё ещё испытывала лёгкое беспокойство, зная, что Том не отличался терпением, и он всегда был более жадным, чем стоило бы… Он же не попытается торопить события?

(Когда Том шутил о своём наследстве, действительно ли он шутил?)

Нотт скорчил гримасу:

— Она была чистокровной ведьмой. Выдающийся род, идеально несмешанная кровь и священная фамилия — всё это, пока она не побежала и не бросилась под магла.

— Несмешанная кровь, — сказала Гермиона ровным голосом. — Означает ли это, что она родилась в кровосмешении?

Нотт отмахнулся от оскорбления невнятным мановением руки:

— Все чистокровные вступают в брак между собой, если хотят оставаться чистыми, не задевай этим свою безродную магловскую чувствительность, — он поморщился. — Агх, я уверен, что это делает Риддла моим шестым кузеном или что-то в этом роде. Клянусь, был Корвинус Гонт, который женился на Ингеборге Роул в тысяча семьсот восьмидесятых, и Роул того поколения, который женился на Селандин Нотт.

— Ну, если считать связь через брак, это ставит между тобой и ним хотя бы одну степень родства через поколение, — заметила Гермиона.

— Ха-ха, Грейнджер, — проворчал Нотт. — Уморительно. Мне надо изучить это — это лучшая зацепка, которая у меня есть. Если предположить, что это не подстава, тогда эта информация слишком многообещающая, чтобы не обратить на неё внимания.

Он оттолкнулся от стола, сложил перья и чернила в пенал, очистил место от книг и пергамента и засунул всё в свой портфель. Должно быть, он был зачарован незримым расширением, потому что Гермиона услышала, как всё загрохотало внутри, когда Нотт захлопнул крышку и прочно её застегнул.