Одного поля ягоды

— Том! — закричала Гермиона, впиваясь ногтями в плоть его плеча, что было не так уж неприятно, когда он задумался над этим. Он утопал в этом ощущении, прижимая её крепче за талию.

— Какого хуя ты творишь, Риддл! — закричал Нотт, рыща в поисках своей палочки. — Грейнджер сказала, она ядовитая.

— Риддл, — нервно встрял Розье, оглядываясь на остальных мальчиков, которые не торопились высказать своё мнение, — мы не возражаем против шоу, но, эм, если ты хочешь о чём-то разобраться с Ноттом, может… Может, ты хочешь сделать это вне смешанной компании? — он многозначительно посмотрел на Гермиону. — Ведьмы чувствительны к таким вещам.

Он был прав. Гермиона не выглядела счастливой от того, что он игрался с ядовитой змеёй, которую не считал особенно опасной — он был уверен, что его рефлексы достаточно хороши, чтобы бросить в неё Петрификус до того, как она вонзит в кого-то зубы.

Он также был достаточно осторожен с поправлением Парящих чар, чтобы её голова всегда была отвёрнута от него и Гермионы, и если у кого-то и был риск быть укушенным и умереть — крошечный шанс со змеёй такого размера, — это не был бы кто-то, о ком он будет скучать.

— Ладно, — сказал Том, закатив глаза. — Фините!

Змея не исчезла.

— О, — заметил он, — она не наколдована. Это интересно.

— Должно быть, кто-то призвал её, — сказала Гермиона, — если это настоящая змея. Мы двигаемся слишком быстро, чтобы заклинания призыва сработали, если только тот, кто это сделал, не хотел оторвать себе руки, пытаясь схватить что-нибудь за окном поезда. Значит, кто-то положил эту змею сюда до того, как мы сели в поезд.

— «Убийство в Хогвартс-экспрессе»{?}[Аллюзия на детектив Агаты Кристи «Убийство в Восточном экспрессе»], — задумчиво сказал Том, оглядывая каждого из присутствующих по очереди. — Сюжет закручивается.

Никто не понял, о чём он, кроме Гермионы, которая тяжело вздохнула в изгиб его шеи.

Том поднял палочку и вызвал заклинание:

— Эванеско!

Змея исчезла, растворившись в небытии, а вместе с ней исчезла и видимая напряжённость в поведении и выражениях лиц — за исключением, естественно, его самого. Он почувствовал медленное изменение атмосферы, как почти паническое состояние стихает в слабое беспокойство, возникающее всякий раз, когда он удерживает зрительный контакт более нескольких секунд. К своему разочарованию, Том не обнаружил следов вины или обмана в умах всех, кого он исследовал с помощью силы воли.

Всё вернулось в норму, или настолько норму, насколько это вообще возможно в присутствии и при участии Тома Риддла. Однако разговоры, когда они возобновились, были уже не такими оживлёнными, как раньше, а карточные игры и пари не отличались живостью и энтузиазмом. Том не возражал, ведь у него были более интересные вещи, на которых можно было сосредоточиться. Оставалась тайна змеи, на которую он так и не нашёл ответа — ещё несколько раз пролистав поверхностные мысли своих соседей по спальне, он так и не смог найти убедительных доказательств того, что это сделал кто-то из них.

Поэтому он не мог назвать ни одного человека своим преступником. Пока что.

Помимо этого оставалась тайна женственной формы, которую он не считал тайной, когда соответствующую информацию можно было найти в учебнике анатомии или иллюстрированной новелле Лестрейнджа, если бы он был к этому склонен.

Когда она приходила в женственной форме, относящейся к Гермионе Грейнджер… Ну, об этой тайне не писали ни в одной книге и не издавали ни в одном руководстве. И Том с его любопытной натурой и ненасытным аппетитом к знаниям жаждал узнать о ней больше, в учебнике или нет.

Несмотря на все загадки, парящие вокруг, к моменту прибытия экспресса в Лондон ему удалось собрать воедино один достоверный факт: колени обладали силой, которую не стоит недооценивать даже самым великим волшебникам.

«Хогвартс-экспресс» добрался до Лондона без пятнадцати семь, что давало Тому и Гермионе двадцать минут, чтобы взять багаж, купить по горячему пирогу и бутылке молока в магазине на станции и перейти на платформу, куда через считаные минуты прибывал поезд «Лондон-Йорк».

В конце дня Том будет в поместье своих бабушки и дедушки в Йоркшире. Он видел его фотографии, приложенные к письмам, написанным ему Мэри Риддл. Поместье состояло из сонного города в сельской местности, где самыми большими зданиями были церковь и почта среди деревенской зелени, от которой ответвлялись боковые улочки, заполненные рядами домов с террасами и небольшими коттеджами, сдаваемыми различным жильцам. А над городом возвышался дом на холме, «Большой дом», как называли его жители деревни, в котором жила Достойная Семья — как называла её его бабушка.

Том не понимал, что это на самом деле означало, но по контексту он понял, что это его бабушка пыталась отделить социальный ранг Риддлов от подобных жителям деревни. Деревенские жители, может, и работали на Риддлов, а Риддлы зависели от труда деревенских, но на этом их отношения были исчерпаны: Риддлы и деревенские однозначно не составляли друг другу компанию, за исключением церковных служб и формальных функций: Дня Империи, королевских юбилеев и других торжеств. Риддлы уж точно не стремились с ними сблизиться. (То, какие кляксы оставляла ручка Мэри Риддл и делала отступы, видимые через другую сторону бумаги, показывало, что она всё еще не оправилась от великого «предательства» своего сына.)

Это место, этот город, Большой дом — всё это было его новым домом. Он не мог отвести свои мысли от этого слова «Дом», когда он вошёл в вагон первого класса с Гермионой, следующей за ним по пятам, передавая свои билеты кондуктору на проверку. Когда он их проверил и одобрил, им показали купе, а их багаж был убран портье, которому они должны были дать несколько пенсов на чай.

— Не так уж и отличается от «Хогвартс-экспресса», — заметила Гермиона, осматриваясь в купе. — Обитые сиденья, занавески на окнах, раздвижные двери — не так много места, как в «экспрессе», но я уверена, что там были использованы какие-то чары расширения в структуре: я не представляю, как иначе Слагхорн мог бы пригласить дюжину людей в свой вагон, даже если мы все в итоге были там зажаты. Ты знал, что в вагонах третьего класса лишь деревянные скамейки? Там нет купе, портье и пепельниц.

Том скривил лицо:

— Из-за пепельниц текстиль пахнет как старые сигареты.

— О! Я могу это исправить! — воодушевлённо сказала Гермиона, закрывая дверь купе и зашторивая окна, прежде чем достать палочку из кармана и наложить несколько чистящих заклинаний и освежающих чар на сидения. — Я почти забыла, что могу теперь пользоваться магией после дня рождения. Теперь всё настолько проще! — она остановилась и добавила неуверенным голосом: — Мне стоило наложить заклинание уменьшения веса на сундук до того, как портье его взял. Я не смогла решить, какие книги взять с собой, поэтому прихватила все, и утреннее заклинание уже, должно быть, закончило своё действие. Думаю, он чуть не надорвал спину, когда пытался его поднять…