Одного поля ягоды

— Какая разница, где я её взял? — пожал плечами Нотт. — Тебе всё равно никто не поверит.

Он стёр отметки с помощью Инсендио, и, когда закончил, стряхнул снежную кашу с ботинок:

— Ты знаешь, куда идти?

— Да, — сказала Гермиона. Она засомневалась, но затем добавила: — Ну, у меня есть карта и общее представление, где искать. Но будет быстрее, если мы поедем на автомобиле.

Нотт сузил глаза на мотор:

— На этом? Это то, что маглы используют в качестве повозок? Оно странно пахнет — и где лошади?

— Их нет. Это запах бензина.

— Бензина?

Гермиона поискала в своей памяти термин из алхимии, который бы понял волшебник. Учебники по этому предмету всегда использовали соль того или масло этого, чтобы описать то, что современные магловские химики называли сульфатами и нитритами. Не то чтобы волшебные алхимики прошлого — или настоящего — были невежественными или глупыми, но они были ограничены старыми обычаями, и одним из них было использовать традиционные названия ингредиентов. Она считала, что это было в какой-то мере связано с тем, как долго жили волшебники, а алхимики, в частности, как правило, жили даже дольше обычного.

— Эм, — сказала она, — дистиллированная и очищенная нафта{?}[Лигроин, тяжёлый бензин, прямогонный бензин]? Она используется в качестве топлива.

— Какое варварство, — сказал Нотт. — Как быстро оно может ехать?

— Сорок пять миль в час, полагаю, — сказала Гермиона. — Может, шестьдесят на хорошей дороге под гору.

Нотт насмешливо фыркнул:

— Новые «Чистомёты» могут развивать скорость до восьмидесяти миль в час.

— Но ты не можешь уместить двоих людей на одном и одновременно обедать в воздухе, — заметила Гермиона. — А у меня есть корзинка сэндвичей с курицей под сиденьем. Уверена, если ты попробуешь съесть их на восьмидесяти милях в час, ты оценишь задачу по вытаскиванию замёрзшего майонеза из своих ноздрей.

— Агх, Грейнджер, тебе правда надо обо всём спорить?

Гермиона фыркнула, но противостояла порыву подтвердить слова Нотта. Она держала рот на замке, пока Нотт садился на пассажирское сидение слева, сморщив нос от магловского салона, на который не были наложены чары расширения, как на безлошадные повозки Хогвартса. По крайней мере, её колдовство обеспечивало им приятное тепло.

Она вновь завела мотор, и они поехали вверх и вниз по многим холмикам, которые составляли долину. У подножия одной из долин угнездилась деревня Литтл-Хэнглтон, а на противоположном горном хребте, на одной из самых высоких точек, стояла Усадьба Риддлов. На другой стороне деревни был другой хребет, тёмный и лесистый, в то время как холм Риддлов представлял собой чистую и ухоженную лужайку, покрытую снегом, окаймлённую декоративными теневыми деревьями.

Лесистый хребет был на краю деревни — и, согласно картам геодезистов, там заканчивались владения Риддлов.

От главной дороги отходила второстепенная, утоптанная грязная тропинка вместо гладкого асфальта, налитого на щебень, который был стандартом для общественных автомобильных дорог по всей Англии. Это было указанием на то, где начинается частная собственность, и, дёрнув рычаг переключения передач, Гермиона направила машину по трассе в рощу тёмных деревьев. Водянистый солнечный свет конца декабря мгновенно скрылся за пологом заснеженных ветвей, как будто в мгновение ока наступили сумерки.

Нотт достал палочку и вызвал Люмос. Гермиона, закатив глаза, щёлкнула переключателем для фар, чтобы осветить дорогу.

Они завернули за угол, мотор был на самой нижней передаче. Нотт не убирал свою палочку, но держал её в руках в захвате для дуэли.

— Вот это место, — выдохнул Нотт. — Останови повозку, Грейнджер.

Гермиона переключила рычаг передач на нейтральную скорость. Нотт выпрыгнул с переднего сиденья, сделал несколько шагов с тропинки и вверх к краю леса, где начал копать под деревом без листьев. Спустя минуту он вернулся, и в его руке в перчатке лежал колючий стебель, увенчанный горсткой крошечных колокольчатых серо-фиолетовых цветков, ломких и повреждённых зимним морозом. Сезон сбора урожая давно прошёл.

— Буквица, — объяснил он, раскрывая один из цветков, чтобы изучить стеблеобразные нити внутри. — Волшебная буквица. Мы выращиваем это круглый год в нашей солнечной комнате дома.

— Также называется «веттоника» или «английский лесной чистец». Часто используется для целебных зелий и противоядий, — процитировала Гермиона по памяти. Она читала об этом много лет назад в учебнике по травологии «1000 магических растений и грибов». — Лучше всего собирать поздним сентябрём, когда лепестки уже полностью сформированы и приобрели глубокий фиолетовый оттенок. Высушенные и перемолотые листья часто завариваются и используются в качестве зелий от похмелья. Пыльники можно сорвать и измельчить в припарку, чтобы вылечить…

— …Змеиные укусы, — закончил Нотт. — Продолжай. Если их травы просочились из их сада и начали расти так близко к магловской дороге, значит, они не обновляли свои защитные обереги. Они не узнают, что другие волшебники проникли на их территорию.

— Для владельца собственности незаконно не поддерживать свои обереги, живя так близко к поселению маглов! — возмутилась Гермиона. — Особенно, когда речь идёт о волшебных растениях или животных. Несколько лет назад в «Пророке» подняли большой шум, когда чей-то плотоядный куст оторвал ногу магловскому почтальону.

— Ты можешь на них донести потом, — сказал Нотт, которого явно не заботило, что он нашёл улики о вопиющем нарушении закона. — После того, как мы соберём информацию для себя. Не то чтобы это многое даст — магловское благополучие ушло далеко вниз в списке вещей, которые сейчас заботит Визенгамот. У авроров есть дела поважнее, чем выписывать мелкие штрафы, — он резко остановился, когда машина завернула за следующий угол. — Не то чтобы эти люди могли позволить себе их оплатить, это точно.

Между костлявыми, голыми деревьями стояла скромная маленькая лачуга, её низкая крыша прогибалась под толстым слоем снега. Толстые сосульки свисали с карнизов лишь в нескольких дюймах от того, чтобы коснуться сугробов, собравшихся вокруг стен дома, чтобы расчистить проход к грубой двери, сложенной из щербатых досок. Тонкая струйка дыма тянулась из покосившейся трубы лачуги. В общем, она выглядела… Неприветливо.

«Разве Гонты не были чистокровной семьёй? — подумала Гермиона, глядя на маленький домик. — Я думала, так говорилось в книге Нотта».

Она подумала, что тут могла бы жить ведьма. Это было классическое изображение дома ведьмы, места, где непослушные дети становились отважными героями в течение сказки на ночь. Такой она видела магию до Хогвартса, но, узнав, что она сама ведьма, она стала понимать лучше. Сейчас она знала, что у чистокровных ведьм и волшебников есть поместья, слуги и семейные библиотеки, полные книг, которые она никогда не найдёт на полке «Флориш и Блоттс».

Тайна сгущалась.

— Мне надо остановиться здесь, — сказала Гермиона. — Если я продолжу ехать, нам не хватит места, чтобы развернуть мотор. А если я не смогу его развернуть, придётся ехать задним ходом аж до главной дороги — и я пока это не очень умею.

Нотт что-то пробормотал о магловских приспособлениях, но собрал свой плащ и расправил мантию, прежде чем открыть дверь. Гермиона застегнула своё пальто и убедилась, что её палочка была в правом кармане, а затем заглушила двигатель и вышла со своей стороны.