Одного поля ягоды

Это было… абсурдным.

Он не знал, что с этим делать, но чем больше он об этом размышлял, тем больше это имело смысл. Хогвартс был одним из самых магических мест Британских островов, пропитанный тысячелетней историей. Тысячу лет студенты творили волшебство в его коридорах, десятки директоров накладывали новые чары поверх старых, сотни профессоров приходили и уходили, оставляя после себя портреты, и книги, и странные учебные материалы, которые находили своё место в чуланах для мётел и пыльных классах.

Не могли ли его исследования в Тайной комнате, одном из самых старых помещений внутри или под зaмком, причинить некоторый странный феномен магической пертубации? Тайная комната, своего рода артефакт основателя, должна была содержать в себе тайные и могучие свойства. Возможно, Салазар Слизерин построил механизм для передачи частички своих сил кому-то, кто был достоин продолжения его наследства — но где-то по пути инструкции были забыты или сам инструктор потерялся в лабиринте реноваций и работе палочкой.

Если Гермиона и Нотт не заметили никаких голосов, то это лишь потому, что именно Том открыл Тайную комнату, произнёс пароль магическому входу, встроенному в раковины ванной, и переплетённым змеям перед самой Комнатой. Двое других внесли свой, да, незначительный, вклад, но именно Том нашёл Комнату и предоставил им доступ.

Исключено, что он бы попросил совета у Дамблдора или сдался бы в больничное крыло. С такими ограничениями и пониманием, что бы это ни было — призрак, чудовище Слизерина, магический отпечаток самого человека, — он хотел увидеть это своими глазами. Поэтому он искал компанию своего собственного монстра.

А как можно лучше поймать монстра, чем с монстром?

Комната, которую он выделил для хранения акромантула, оставалась непотревоженной за летние каникулы. С начала учебного года он наложил оберег Гермионы, отгоняющий незваных гостей, который она довела до совершенства, чтобы держать горничных подальше от её комнаты — или, как он думал, их комнаты. Оберег был заякорен рунами (наутиз{?}[?] и иса{?}[?], чтобы ограничить и усилить), вырезанными внутри двери возле косяка и засова, и вырезанными в обратную сторону снаружи (чтобы ухудшать и препятствовать). Руны не смогут обеспечить безопасность акромантула внутри комнаты, но они не позволят другим людям случайно войти и выпустить его наружу.

Войдя в комнату и закрыв за собой дверь, Том зажёг факелы, очистил пыль, которая скопилась в углах комнаты, и пнул ногой крышку сундука.

Тунк!

Он услышал сухой скрежет изнутри сундука, но крышка так и не поднялась.

— Ты проснулся? — спросил Том, вытаскивая свою палочку. Пальцы пробежались по линии тисовой рукоятки и бороздкам на древке, оставленным зубами собаки его отца.

— Я отдыхаю, — из сундука раздались приглушённые слова, за которыми последовало несколько острых кликов.

— У тебя было достаточно отдыха, — нетерпеливо сказал Том. — У меня есть задание для тебя.

— Я счастлив остаться здесь.

— Это исключено!

Из багажника послышался шорох, а затем внезапная и многозначительная тишина.

Том откинул крышку сундука под громкую тираду гневного чирикания.

— Я не стану повторять, Паук, — сказал Том. — Меня одолевает то ли привидение, то ли дух.

Тело акромантула было сложено возле его ног. Его большие суставчатые конечности были покрыты густыми чёрными волосами, которые стали ещё гуще за годы с тех пор, как Том вытащил его из чулана Хагрида. Одна за другой ноги вытягивались, словно лезвие карманного ножа, пока перед ним не открылись глаза акромантула, блестящие и лишённые век, жидкие чёрные, светившиеся оранжевым в колеблющемся свете факела.

Его челюсти кликнули:

— Вы разговариваете не с привидением. И не с духом.

— Откуда ты знаешь?

Волосатые конечности дрожали от волнения. Том провёл достаточно времени в сознании акромантула, чтобы усвоить некоторые простейшие признаки языка тела членистоногих.

— Он перемещается под камнем, проходит сквозь него, и камень дрожит от его бдений. Вода меняет свой путь там, где он проходит, когда он поднимается снизу. Он не охотится, пока не охотится — но он ищет. И он голоден.

— Ну, это было полезно, — заметил Том. — Что это?

Паук поднял свои лапы, яростно дёргаясь:

— Мы не говорим о нём! Мы не называем его!

— Готов поспорить, ты даже не знаешь, — фыркнул Том. — Откуда тебе, в любом случае? Ты годами не был за пределами этой комнаты.

— Наш вид знает, что его стоит бояться благодаря инстинкту, глупый человек, — сказал акромантул. — Вы ищете смерти, если осмелитесь посмотреть на него.

— «Инстинкту»? — повторил Том. — Значит ли это, что твой вид знает о его существовании? Это какое-то магическое существо? Хищник?

— Не просто существо — великий и смертельный враг!

— Значит, существо, — сказал Том с облегчением, что это не было привидение. Он не был уверен, какие заклинания помогли бы против призраков. Он читал о ритуалах экзорцизма, но большинство из них изгоняли призраков из мест их смерти, вместо того чтобы изгонять их в Следующее Великое Приключение. Не было никакого способа заставить их, пока призрак сам не решит уйти навсегда. Призрак сэра Николаса, например, был казнён в Лондоне, но каким-то образом оказался в гриффиндорской башне в Шотландии. — Которое ест пауков. Это то, что он ищет? Перекус?

Акромантул вздрогнул, и по его телу прошла волна, восемь крайних суставов конечностей сгибались и изгибались, за ними следовал следующий, пока они не достигли выпуклой формы грудной клетки в центре. К отвращению Тома, это было похоже на сжатие волосатого чёрного сфинктера:

— Партнёра. Место гнездования. Территорию для высиживания. Последнее тепло перед наступлением темноты.

— Значит, ты мне не скажешь, что это, — размышлял Том, — но при этом ты хорошо осведомлён о том, как оно охотится. Хм-м, интересно… Это змея?

Акромантул испуганно зачирикал.

— Это не ответ, — сказал Том. Он поднял свою палочку. — Империо.

Акромантул заговорил, его голос принял любопытный пищащий оттенок, похожий на звук воздуха, выходящего из проколотой велосипедной шины:

— Он величайший в своё роде. Пока он дышит и питается, он растёт. Это Тот-Кто-Проходит-В-Тишине.

— Что это вообще за имя? — сказал Том. — Как он может проходить в тишине, если ты можешь почувствовать его движение?

— Когда он проходит, — ответил паук, — всё замолкает.