Одного поля ягоды

Гермиона вздрогнула, когда Том оставил нежный поцелуй на её щеке. Сначала Гермиона сжалась в складках своего плаща, а затем её рука взметнулась и оттолкнула его на шаг назад, и она сделала глубокий вдох.

— Том, ты уклончив, — сказала она.

Том вздохнул:

— Мы играем в небольшую игру. Дамблдор называет её «Игрой на переключение». Мы переключаем бочки вдоль линии, чтобы практиковаться в трансфигурации с профессором по трансфигурации — едва ли это новости, заслуживающие внимания. Это просто практическая магия, ты это всё можешь найти в учебнике.

— Покажи мне, в чём заключается игра, — потребовала Гермиона, вытаскивая палочку и поворачиваясь к изогнутой линии зелёных бочек возле линии на стороне Тома.

Том переключил зелёную бочку на одну из красных бочек Дамблдора для демонстрации. Красная бочка была гораздо тяжелее зелёной, и переключение сбило равновесие содержимого: когда красная бочка оказалась на его стороне линии, она немного закачалась, но, к счастью, не опрокинулась и не просыпала своё содержимое. Гермиона подошла к бочке, отпихнув её в сторону, чтобы услышать свист песка или стук камешков изнутри.

Её руки пробежались по окрашенной крышке, но прежде чем она попыталась её поднять, Том сказал ей:

— Тебе нельзя смотреть, что внутри.

— Хм-м, — ответила она. — Понимаю. Это часть испытания. И почему вы снаружи, а не в кабинете трансфигурации? Если ты применяешь трансфигурацию вслепую, это может довольно быстро создать беспорядок, — Гермиона позвала через плечо: — Эйвери, не мог бы ты, пожалуйста, подойти сюда?

Эйвери выжидательно посмотрел в сторону Тома. Том ответил ему бесстрастным выражением лица. Эйвери сделал, что ему было сказано.

— О, хорошо, — сказала Гермиона, когда Эйвери подошёл и встал возле неё. — Можешь попробовать поднять эту бочку? Она слишком тяжёлая для меня, и, если я попробую её левитировать, то не смогу оценить её вес лучше грубой прикидки.

Эйвери отпихнул бочку, которая слегка качнулась, но вернулась на исходное место. Он наклонился, подсунул пальцы под край бочки, попытался оторвать её от земли и со стоном поднял её на фут{?}[30 см], прежде чем бросить обратно:

— Больше сотни фунтов. Не больше ста пятидесяти,{?}[100-150 фунтов ? 45-68 кг] — провозгласил Эйвери.

Гермиона попросила Эйвери оценить вес остальных бочек. После восьмой мальчик обливался пoтом и сбросил мантию. Когда он подошёл поднять девятую, Гермиона помахала ему и приказала отойти, сказав:

— Они все разного веса, потому что в них разное содержимое. Это часть загадки, не так ли, профессор? — Она взглянула на профессора Дамблдора, который с дружелюбным любопытством наблюдал за происходящим. — Это не столько практическое упражнение трансфигурации, сколько магическая загадка.

Она взмахнула палочкой и переключила первую пару бочек, зелёную на красную. Зелёная весила 150 фунтов, красная — около 70-ти, согласно Эйвери. Гермиона потратила немного времени, производя в уме подсчёты, чтобы учесть неравную массу, но это всё равно привело к неравному обмену, и красная бочка опасно закачалась, пока Гермиона не ударила в неё заклинанием обездвиживания:

— Это результат обычного переключения. Что будет, если попробовать по-другому…

Следующие несколько переключений были молниеносными, зелёный превращался в красный без обычного раскачивания бочек и опасного скрипа дерева от большого давления, пока перед Гермионой не оказался полный ряд красных бочек на её стороне линии:

— Профессор, думаю, я разгадала её!

— Думаете, мисс Грейнджер? — Дамблдор отложил свой журнал и встал на ноги, лениво стряхивая несколько фрагментов гуся со своей мантии. — Не хотели бы Вы проверить свою теорию?

Когда Гермиона встретилась с Дамблдором в игре на переключение, они пришли в жёсткой ничьей с двенадцатью мерцающими бочками по обе стороны от линии. Гермиона делала росчерки палочкой, яростно переключая, её волосы разметались в пушистые локоны, а по щекам текли струйки пота. Но она не уступала Дамблдору, который с невозмутимым видом крутил свою палочку в беззвучном наложении заклинаний. Зрелище было не слишком впечатляющим: ведьма и волшебник пристально смотрели на линию бочек, но Том чувствовал гул магии и малейшую тень размытых краёв, когда внимательно изучал бочки.

— Поздравляю, — сказал Дамблдор, опуская палочку. — Похоже, Вы вычислили хитрость. Десять очков Рейвенкло!

— Я подозревала это, — счастливо сказала Гермиона, подпрыгивая к Тому. — Теперь я это подтвердила. Всё это время ты действовал неправильно, Том.

— И в чём же тогда решение? — спросил Том.

— Это загадка на логику, — ответила Гермиона. — Тебе нужно разгадать её самому! Это как вопрос дверного молотка Рейвенкло. Даже если ты знаешь ответ, надо дать другим людям шанс придумать свой, иначе они ничему не научатся.

— Но, Гермиона, — сказал Том, проскальзывая рукой под её мантию, чтобы положить её ей на талию. — Ты разве не видишь, что я не один из обычных учеников, которых нужно побуждать к рискованному предприятию сквозь тёмные и неисследованные дебри независимого мышления? Моя ситуация в корне отличается. И не забудь, что я могу быть очень убедительным, когда ситуация того требует.

— Когда ситуация того требует, — сказала Гермиона, — я могу быть очень упрямой.

— Я нахожу соревнование между тобой и мной гораздо более захватывающим, чем любые испытания, состряпанные Дамблдором, — пробормотал Том. — В тебе, может быть, очень силён дух соперничества, когда ты этого хочешь, Гермиона. Должно быть, тебя очень уязвляет, что в игре… убедительности… я непревзойдённый. — Его нос коснулся её липкой, зардевшейся щеки, проскользнув вниз, чтобы выпустить вздох горячего дыхания на её горло, а затем подняться обратно с шальной улыбкой. К его разочарованию, Гермиона не выглядела должным образом соблазнённой его усилиями.

— Может, ты и непревзойдённый в некоторых формах убедительности, — сказала Гермиона. — Но не во всех.

На этот раз она взяла дело в свои руки и провела своими губами по его шее. Её зубы ущипнули его плоть. Он почувствовал короткий, но изумительный укол поверхностного укуса, а затем она оставила мягкий поцелуй прямо на красной пульсирующей точке соприкосновения. Когда она обернулась, у него не было другого выбора, кроме как поймать её отдаляющийся рот, желая от него большего, требуя продолжить обмен, но она рассмеялась и нежно похлопала его по плечу.

— Ты несправедлива, — жаловался Том. — Такое обращение жестоко и неуместно, Гермиона.

— Я такая же честная, как и ты, — сказала Гермиона. — Если ты скажешь мне, почему профессор Дамблдор даёт тебе особенные уроки, то, возможно, я могу счесть, что ты достоин вознаграждения.

— Вознаграждение для меня не факультатив, а необходимость. Вопрос не в том, стоит ли мне получать благодарность, а в том, когда и сколько, — Том нахмурился. — Вот почему Дамблдор помогает мне. Потому что я особенный, и он это знает.