Одного поля ягоды

— Том!

Он моргнул:

— Что?

Она потрясла рукой:

— Мне нужны обе руки, чтобы положить сундук в багажник.

Он отпустил её. Тепло, прикосновение кожи исчезли мгновение спустя. Это было почти такое же тревожное чувство, как по очереди подвергаться разоружению в дуэльном клубе. Пусть он и знал, что это необходимость для практики в технике заклинаний, и что потеря палочки была его выбором, и что она будет лишь в нескольких футах от него, было в этом что-то, что ему никогда не нравилось. Палочка и волшебник были единым целым. Волшебник мог творить магию без палочки, но с ней всегда было проще, чем без неё.

Палочка была проводником, центром внимания и спутником.

Он помог Гермионе загрузить её школьный сундук в расширенный багажник её семейного автомобиля. Следом пошла её пустая птичья клетка.

— Теперь твой, — сказала Гермиона, потянувшись через него за ручкой его сундука.

Том замешкался:

— Мне не надо…

— Сотни тысяч людей спят в общественных убежищах каждую ночь, — сказала Гермиона, отпихивая его и поднимая его сундук. — Многие — потому что им больше некуда идти. Ты не будешь одним из них. Я тебе не позволю.

— Я всё же думаю…

— Заткнись, Том.

Они загрузили его сундук, затем Гермиона набросила сверху фальшивое дно и закрыла багажник.

Когда Том открыл для неё дверь, он заметил всполох серебра на водительском сидении. Миссис Грейнджер наносила помаду с помощью пудреницы, но на секунду он подумал, что она наблюдала за ними сквозь заднее стекло через отражение в зеркальце.

Он бы ничуть не удивился, если бы она так сделала.

Миссис Грейнджер была очень похожа на Гермиону. Они различались в некоторых вещах: у миссис Грейнджер не было чувства такта, но она была в два раза более назойливой. Во всех смыслах неудачная сделка.

Так началось его третье лето в мире маглов на заднем сидении автомобиля Грейнджеров.

Поездка в пригород заняла больше времени, чем в прошлом году, потому что им пришлось сделать несколько объездов вокруг улиц, где дорога стала непроходимой из-за неразобранных завалов. Крупные магистрали были расчищены, но власти не успели убрать весь мусор: похоже, они сгребали выпотрошенные останки упавших зданий в удобные кучи в тех местах, где бомбы пронеслись до уровня улицы.

Он мог заглянуть в подвалы людей с того места, где он сидел в движущемся автомобиле. Он мог рассмотреть архитектурное строение целого дома, как у детских распахнутых кукольных домиков, все этажи были открыты, похожие на анатомическую диаграмму. Под покатым карнизом крыши находилась мансарда для прислуги, но служанок там не было, только развалившиеся остатки дымохода. В центре находилась гостевая гостиная, где шёлковые портьеры, опалённые огнём, развевались в разбитых окнах. В самом низу была кухня, заваленная кусками разбитой плитки и сверкающими ошмётками металла, где железные сковородки и стальные раковины сплавились в одну сплошную массу.

Это выглядело как его боггарт, которого он поджёг, но в тысячекратном масштабе. В тысячу раз хуже.

Боггарт, несмотря на все его магические возможности по смене формы, был ограничен своим размером. Гора останков, которые изобразил боггарт Тома на полу кабинета, выглядела внушительно, но когда он медитировал в спальне той же ночью, вспоминая дневной урок защиты от Тёмных искусств и наслаждаясь испуганным визгом своих одноклассников, то в своём отрешённом состоянии заметил, что он был примерно равен по объёму тому, сколько бы могло поместиться в шкаф профессора Меррифот.

Это бы ни за что не поместилось в шкаф.

Запах, дым, солнце разгара лета, заслонённое клубами пыли, бригады по уборке с повязанными на нос и рот платками, мусорщики, склонившиеся над обломками с тачками, прячущие лица под вздёрнутыми воротниками и низко надвинутыми кепками… Ничего из этого не мог повторить ничтожный боггарт.

Та сцена в кабинете казалась пустяковой по сравнению с этим.

Когда мотор остановился, никто не задавал ему вопросов, почему он, достав свой багаж, направился прямиком в подвал.

Спустя несколько дней мистер Пацек заглянул с визитом.

Он принёс с собой расширенную корзинку для пикника, полную дефицитных товаров: чая, сахара, масла для жарки, яиц и сливочного масла. Марки были незнакомы Тому, который привык, что воспитательницы покупали только всё самое дешёвое и в оптовых количествах. Отпечатанные этикетки на тех упаковках были на иностранных языках.

— Датское масло, — сказал мистер Пацек. — У датчан нет такой же проблемы с поставками, как у англичан — с тех пор, как они сдались в прошлом году немцам, у них нет нужды ни поддерживать регулярную армию, ни призывать солдат. Континент в наши дни кажется мне более норовистым местом, чем Англия, по крайней мере, для магловских граждан. Лондон выглядит не лучшим образом, да?

— Лондон видел что-то и похуже, — жарко сказала Гермиона, уперев руки в бёдра. — Великий лондонский пожар сжёг бoльшую часть города в 1666 году, и тот был полностью восстановлен. Это и близко не так плохо, и мама говорит, что они уже где-то месяц как закончили с ночными налётами.

Мистер Пацек оставил еду на кухонном столе и прошёл с ними в подвал, который отличался от того, каким Том его видел в прошлый раз. Окна-картины были установлены, показывая вид из окон Грейнджеров с разных углов, и там было несколько окон, которые не совпадали ни с одним из видов района. Травянистый двор, выходящий на бурлящий поток, залитый солнцем двор с цветами в горшках и чирикающими попугаями, спокойное море с деревянным причалом, потёртым от непогоды, и небольшой лодочкой, привязанной к пирсу.

Мистер Пацек придвинул стул к новому камину посреди подвала, который он зажёг взмахом своей палочки:

— А, я вспоминаю тот пожар, мы проходили его во время моего обучения мастерству. Если мне не изменяет память, количество жертв было очень низким, потому что местным маглам дали приют с магическими оберегами — Статут утвердили тридцать лет спустя, поэтому это не было незаконно. После этого министерства ввели правила, требующие противопожарные обереги вокруг волшебных поселений и деревень.

— И люди думают, что Гриндевальд — буйнопомешанный из-за того, что он хочет избавиться от Статута, — сказал Том, глядя в огонь. — Я не согласен со всеми его убеждениями, но я думаю, что в этом он на правильном пути. Сэр, если вы нарушаете Статут, устанавливая обереги на магловской собственности, то Вы должны согласиться со мной в этом вопросе.

— Доктор и мадам Грейнджер знали о существовании магии до того, как мы встретились, — сказал мистер Пацек, доставая маленький серебряный футляр из кармана своего пальто, откуда он вытащил сигарету и мундштук. — Я не нарушил Статут, но, признаю, я нарушил британские волшебные законы о неправомерном использовании магии, — он поднёс кончик своей палочки к сигарете, и она зажглась. — Но хотелось бы посмотреть, как они меня арестуют. Если они это сделают, то свернут себя в узел, пытаясь осудить гражданина другой страны.

Интересно, что сейчас Вы заявляете о своих симпатиях к идеалам министра Гриндевальда, мистер Риддл, — продолжал мистер Пацек, встречаясь с Томом взглядом. — Последние несколько недель я взялся за дело по установлению защиты для моего старого друга в Лейдене. Он заведует издательством — ныне подпольным — и за последние годы он собрал целую коллекцию листовок. В прошлом году Вы признались, что не читали слов Гриндевальда, написанных его собственной рукой, и это недостаток, который я способен восполнить.