Охота за тенью

– Тогда ты можешь говорить, пока режешь веревки, а не тянуть время.
– Прошипел орк. Рен пожал плечами и отошел за его спину, принявшись перерезать путы.

– Я своими глазами видел, как ты хлестал вино вместе с этим жварром. И как ты теперь так спокойно ходишь?
– Спросил другой наемник, пристально следя за скрипачом. Тот уже заканчивал с веревками орка.

– Я очень быстро пьянею, а как напьюсь, отключаюсь. Это мне на пользу не идет, а выпить зовут очень часто, не откажешься. Вот я и ношу с собой зелье для трезвости, и к тому же научился делать вид, что пью, а вино потихоньку отливать. С Хватом я выпил только пару глотков, и они уже выветрились. - Пояснил он.

Шхаген, наконец смог вытащить руки из веревок, и музыкант перешел к другому наемнику.

– И что ты за помощь хочешь?
– Подозрительно поинтересовался вожак наемников.

– Это в моих же интересах, не надо мне ничего.
– Отозвался скрипач из-за дерева.

Освободив всех, он только успел спрятать нож обратно, как наемники, быстро размявшись, подкрались к месту, где свалили в кучу их отобранное оружие. К сожалению, как бы крепко ни напились лесные тати, чей-то неосторожный шаг, переломивший сухую веточку, разбудил сразу двоих, а когда один из разбуженных коротко вскрикнул, чтобы тут же захлебнуться своей кровью, подскочил и Хват.

Его хмель тут же отступил.

– Скрипач! Ах ты крыса!
– Заревел он, и кинулся сразу на упомянутого, оказавшегося ближе всех. Тот отскочил от замаха и кинулся за дерево, но Хват бросил в него сразу два ножа, и одним пришпилил к стволу ладонь скрипача.

Тот аж взвыл от боли, когда не смог сразу остановиться, отчего потянул ладонь за собой, и лезвие пошатнулось в ране. Хват кинулся следом за ним, но его настиг озлобленный орк, и двумя взмахами сабли покончил с грозой окрестностей города Тарта.

Рен с воплем сквозь зубы выдернул нож и согнувшись, схватился за руку, заливая кровью самого себя. Остальных разбойников наемники уже добивали в полусне, грязно и не думая о каких-то вопросах чести. Если бы не рана, скрипача бы, возможно, стошнило с непривычки, но от боли ему было плевать на впервые увиденное убийство. Он быстро пришел в себя, перехватив руку так, чтобы остановить кровотечение, и теперь от души матерился, прислонясь спиной к дереву, запачканному его кровью.

К нему подошел орк и присел, вытирая саблю о траву.

– Ну что, музыкант, мы тебе теперь должны за жизнь - рассудил он. Лаурен поднял глаза и снова выругался, послав наемников вместе с разбойниками туда, куда по доброй воле никто не хаживал. Орк от этого наоборот, развеселился. Его настроение вообще изрядно поднялось, когда он прикончил Хвата, о чем мечтал с тех пор, как атаман избивал его, связанного, ногами по ребрам.

– Зато первое боевое ранение, поздравляю! Давай помогу перевязать, сам ты мало чего сейчас сделаешь.

– Я этой рукой струны держу, и если он повредил мне связки...
– Прошипел скрипач, пытаясь на пробу, через боль пошевелить пальцами.
– Я некроманта найду и сам убью его еще раз десять!

Орк усмехнулся.

– Да ладно переживать. Если хочешь, я тебя отведу к знакомому Целителю, он по дружбе с тебя почти ничего за лечение не возьмет. Это тебе будет за жизнь моих парней. А я еще должен. Точно ничего еще за помощь не хочешь?

– Мне главное рука.
– Отозвался музыкант.
– А с остальным сочтемся как-нибудь.

***

Ладонь Рена, ритмично барабанящая пальцами по столу, до сих пор щеголяла белесым шрамом на коже, который музыкант попросил оставить - в напоминание о его медлительности. И теперь не хуже заверенной расписки напоминал орку о старом долге.

***

– Вот и месяца не прошло, как мы снова встретились. Кажется, ты не рад?

Лежащий на полу мужчина со связанными руками сдавленно простонал, силясь прийти в себя. Светлые волосы, прихваченные ремешком на лбу, рассыпались по полу вокруг головы.

...Найти хижину было нетрудно, трудно оказалось скрутить ее обитателя. На мое счастье он был занят: рубил дрова. А я умею ходить тихо, и при этом быстро.

Волкодлак замер, почуяв неладное, только когда я оказалась прямо за его спиной. Но не успел обернуться.

Схваченный за горло противник не растерялся и тут же попытался схватить меня в ответ. Но из такого захвата не выкрутишься, не выпрямишься, и когти только вспороли воздух. У головы свистнуло лезвие топора.

Мы оказались одного роста, и я, оттолкнувшись ногами, смогла повалить нас обоих на землю. Перевернулась, и мы покатились по земле, разбрасывая по сторонам палую листву. Я швыряла его что было сил, не давая опомниться. Когда остановились, он оказался сверху, придавив меня спиной, но своего я добилась: он упустил топор.

Он пытался рычать. Хрипел. Хватался за мои руки, пытался разодрать их, скребя когтями по двухслойным наручам. Дергался, бил ногами, пытался перевернуться на живот. Задрожал в трансформации; кожа под моими руками стала обрастать шерстью. Но какой сильной нечистью ты бы ни был, все равно не сможешь обходиться без воздуха.

Тяжелое тело задрожало, затрепыхалось и замерло.

Я не отпускала.

Спустя удар сердца он "ожил" и забился еще сильнее прежнего, в озлобленной панике. Но движения становились дергаными, и слабели с каждым мигом. Судорога. Рывок. Еще один. Слабое вздрагивание. И все утихло.

Я выждала минуту. Еще немного. Но на этот раз он не прикидывался.

Тогда я разжала захват, и быстро спихнув его в сторону, ухватила за руки и потащила внутрь.

Крышка в подпол была закрыта, но внутри оказалось пусто. Судя по следам, Лауру сюда даже не приводили. Что ж, я это подозревала.

...Лучи солнца, падающие в окошко, тускнели. Вечер близился к завершению; где-то вдалеке проснулись первые сверчки. До ритуала остались считанные часы.

Я с трудом дождалась, когда очухается волкодлак. Пока он валялся, я закрыла хижину отводом глаз, еще и звуконепроницаемый купол навесила. Амулеты, прихваченные с собой, пришлись очень кстати. И обыскала помещение. Но нашла только бесполезный хлам: посуду, старые инструменты для столярного дела, пару одеял, какие-то отрезки старой ткани, бочонок с водой, пару связок с сушеными травками, и припрятанный за печью кошелек с десятком золотых. Прежнего набора юного алхимика, что я в прошлый раз видела на столе, не оказалось.

Тело на полу снова застонало и помотало головой. Наверняка ему трудно было приходить в себя из-за "волчегонки", которой я его напоила. Зато теперь собеседник не будет перебивать меня сменой облика.

Обойдя комнату, я показалась в поле его зрения и присела на топчан. Склонилась над ним.

– Что ж, думаю, ты все понимаешь. Мне нужно, чтобы ты поделился тем, что тебе известно.

– Пошла ты...
– Просипел он и попытался дернуться. Блеснули желтые звериные глаза. Я задумчиво прокрутила в пальцах метательный нож.