Октавия

– Замолчи, - сказал Рори.
– Ты пьяна, тебе лучше отправиться в постель.

– Нет!
– взвизгнула я.
– Я не могу!

– Чего не можешь?

– Спать в этой постели. После того, как я видела тебя здесь с Мариной. Мне и так кошмары снятся по ночам. Я не могу там спать! Не могу!

Рори схватил меня за руку.

– Хватит, Эм! Довольно ребячиться.

– Пусти!
– закричала я.
– Я тебя ненавижу! Ненавижу!

Выпалив все гадости, какие только мне пришли на ум, я начала в истерике колотить его кулаками в грудь. Наконец ему пришлось дать мне пощечину, и я, рыдая, повалилась на диван.

Глава 26

Утром я проснулась с ужасной головной болью. Минуту я пролежала с закрытыми глазами. Медленно, с трудом я припоминала события вчерашнего вечера. Морщась, я оглянулась. Я была в студии.

И вдруг я вспомнила, что Рори ударил меня. “Подонок”, - пробормотала я, с усилием поднимаясь на ноги. В зеркале над каминной полкой я всмотрелась в свое лицо. Ни царапинки - какая досада! На столе я заметила краски. А почему бы мне самой не вывести себе фонарь под глазом?

Я проворно размазала по лицу синюю и малиновую краску - с примесью желтизны. Рори в этом доме не единственный художник. Через пять минут я в точности походила на Генри Купера после нескольких раундов с Кассиусом Клеем. Услышав шаги, я поспешно прыгнула в постель.

Вошел Рори со стаканом апельсинового сока.

– Проснулась?
– спросил он.
– Как себя чувствуешь?

– Не очень хорошо, - проговорила я нетвердым голосом.

– Поделом тебе. Не надо было столько пить.

И тут он заметил мой синяк.

– Господи! Откуда это у тебя?

– Наверно, ты меня ударил, - сказала я голосом мученицы.
– Я ничего не помню. Но я поверить не могу, чтобы ты мог так со мной обойтись в мой первый вечер дома, когда я еще так слаба. Быть может, я налетела на дверь.

Я еще никогда не видела Рори в таком смущении.

– Ты была в истерике, - сказал он.
– Это был единственный способ заставить тебя замолчать. Прости, Эм. Больно?

– Ужасно.
– Я закрыла глаза. Чувство удовлетворенной мести согревало мне душу.

– Дай мне взглянуть.

– Не подходи ко мне!
– взвизгнула я.

Взяв меня за подбородок, он поднял мне голову.

– Бедняжка, - покачал он головой.
– Я просто скотина.

– Впредь будь осторожнее, - сказала я.

– О непременно, - отозвался он, вставая. Он выглядел воплощением раскаяния.
– Впредь клади поменьше охры. Синяки обычно желтеют на второй день.

Я раскрыла было рот, снова закрыла и начала потихоньку хихикать. Я смеялась до слез, краска текла у меня по лицу, и Рори тоже засмеялся.

Я проспала почти целый день. Когда я проснулась, Рори рисовал, а за окном было темно.

– Который час?

– Около шести.

Шесть часов - я вдруг вспомнила о Финне.

– Кто-нибудь звонил?

Рори стоял ко мне спиной. После небольшой паузы он ответил зловредным тоном:

– Твой дружок звонил с полчаса назад. Я сказал, что ты спишь. Я сейчас поеду в деревню за сигаретами, - добавил он.
– Не вздумай встать или попытаться сбежать. Я тебя мигом поймаю, и если ты причинишь мне такое беспокойство, добра от меня не жди.

Глава 27

Как только он ушел, я выскочила из постели и позвонила в больницу. Финн был рад моему звонку, но явно озабочен другими делами.

– Все в порядке, дорогая?

– Все отлично, - соврала я.

– Рори сказал, что ты спишь.

– Спала, но послушай, Финн, он просто на взводе, ты мне нужен, может быть, заедешь попозже?

– Не могу, детка, кое-кто из этих бедняг с танкера в паршивом состоянии.

– О Господи!
– Почему Финн всегда вызывает у меня осознание собственной подлости и никчемности?
– Что я за эгоистичная стерва. Я совсем о них забыла.

– Я о тебе не забывал.
– Тут кто-то заговорил с ним.
– Я должен идти. Постараюсь навестить тебя завтра.

Он повесил трубку. В этот момент вошел Рори и остановился в дверях.

– Ты с ума сошла?
– сказал он негромко.
– Стоишь на сквозняке, когда тебе следует лежать в постели. С кем ты говорила?

– С Коко. Я сказала ей, что вернулась домой.

– Она, между прочим, в Лондоне, - язвительно заметил он.

Подойдя ко мне, он положил мне руки на плечи и какое-то время смотрел на меня. Ярость в его глазах погасла.

– Послушай, - сказал он, - ты зациклилась на Финне, но он для тебя не выход из положения. Для него не существует ничего, кроме его работы. Он во всем руководствуется здравым смыслом.
– Лицо Рори на мгновение смягчилось.
– А в тебе его ни на волос. А теперь иди ложись, я тебе принесу что-нибудь поесть.

Я легла и стала думать о Финне, но в голове у меня, как неотвязчивый мотив, звучала одна и та же мысль: если бы он любил меня, он бы не отпустил меня домой. Рори вовсе меня не любит, он любит Марину, но все же он настоял, чтобы я вернулась домой. В голове у меня все перемешалось. Я не могла разобраться в своих чувствах. Мне хотелось домой, к маме.

На следующее утро зазвонил телефон.

– Это твой приятель-доктор, - сказал Рори, кладя трубку.
– Он заедет навестить тебя через полчаса.
– Он вернулся к мольберту и начал шумно рыться в поисках тюбика с охрой. Потом он эти поиски бросил, налил себе виски и взялся за кисть.

Мне смертельно хотелось встать и привести себя в порядок перед приходом Финна. Украдкой я спустила ноги с кровати.

– Ты куда?
– не оборачиваясь спросил Рори.

– В туалет.

– Опять? Ты только что была.

– У меня что-то вроде расстройства желудка, - сказала я, пробираясь потихоньку к двери.

– В таком случае едва ли есть необходимость брать с собой косметичку, - сказал Рори.

– Ах, это, - я покраснела и положила сумку на столик.

В ванной никакой косметики не было. Я умылась, припудрила заблестевший нос тальком Рори и расчесала волосы щеткой Вальтера Скотта. Затем я снова легла. Рори работал с ожесточением. Очень осторожно я дотянулась до сумки и с такой же осторожностью открыла ее. Разумеется, флакончик духов оказался на самом дне. Я выгребла его оттуда, открыла и только что собралась надушить себе кисти рук, как Рори обернулся, и сумка со всем ее содержимым, включая открытый флакон, с грохотом рухнула на пол.