Омут
Шрифт:
– Это был важный звонок?
– допытывается парень.
– Или, может, ошиблись номером?
Если бы, золотой мальчик.
Если бы...
59. Алёна
– Да, возможно, - кивает, лишь бы только Авдеев перестал так на неё смотреть.
Он хочет сказать что-то ещё, но Алёна не даёт ему возможности, открыв дверь и выскользнув из машины.
Это не вежливо, невоспитанно и бестактно. Хорошие девочки так себя не ведут и Кир определенно не заслуживает такого отношения, но у неё больше
Нет сил быть той, кем Отрадная не является.
Той, которая ежесекундно делает вид, будто всё хорошо. Будто грязная, запретная связь с мужем матери всего лишь навсего приснившийся кошмар, что обязательно исчезнет, если натянуть на лицо улыбку и загрузить мысли учёбой, заботой о брате и с трудом складывающимися отношениями с одногруппниками. Той, кто сейчас неосознанно втягивает голову в плечи, когда взгляды окружающих останавливаются на ней.
Пусть смотрят. Пусть думают, что хотят. Пусть хоть шеи нам вслед свернут, тебя должна волновать только ты сама и никто больше.
Легко сказать, золотой мальчик.
Алёна делает шаг вперёд на ватных ногах и, кажется, даже слышит удивлённый шёпот окружающих, что усиливается стоит только Киру обойти машину и подойти к ней ближе. У него её вещи и девушка тянет руки, чтобы их забрать, но он отрицательно качает головой.
– Нет, Алёна, сказал же, что сам возьму. Пойдём.
Парня повышенное к ним внимание и, правда, ничуть не волнует. Он ведёт себя так, словно кроме них нет никого рядом. Уверенный голос, движения, походка. В глазах ни капли страха или сомнений. В них ясно, открыто, свободно. От них бы по-хорошему отвернуться, но Отрадная, в который раз за последние дни и всю жизнь в целом, нарушает свои же правила и продолжает смотреть.
Или любоваться?
Так пялиться в открытую, даже не пытаясь этого скрыть, тоже некрасиво и неправильно. Особенно на человека, который прекрасно об этом знает. Особенно на глазах у нескольких десятков посторонних людей.
– Как ты это делаешь, Кир?
– глухо спрашивает она.
Парень непонимающе хмурится.
– Что именно?
Алёна не может найти слов, чтобы объяснить. Они лишь бестолково крутятся в голове. Они путаются между собой, смешиваются и никак не складываются в предложения. И хочется, чтобы случилось чудо и чтобы он как в фантастических фильмах, смог прочитать её мысли, но тогда… Тогда Кир бы не захотел даже стоять рядом.
– Как ты не обращаешь на них всех внимание?
Между строк остаётся“Как тебе удаётся оставаться собой, золотой мальчик? Свободным, сильным, непоколебимым?”, но он, кажется, понимает и так. Меняется в лице, улыбается, будто для неё одной, и мягко произносит:
– Думаю о той, чьё внимание мне действительно важно.
Девушка с удивлением замечает, как её сердце спотыкается с ритма, а щёки вновь краснеют.
В какой уже раз за это утро? И сколько ещё таких моментов впереди? И кто она - та, о ком он говорит с такой теплотой? Мама? Погибшая сестра или кто-то ещё, кого Алёна не знает? Может, Лиля? Но Авдеев так на неё злился ночью, узнав о фото, и при прощании сказал, что его с ней ничего
не связывает… Не связывает же, правда?Вспомни, что ты сказала ему вчера.
Вспомни, что личная жизнь золотого мальчика не твоё дело.
Вспомни и прекрати лезть туда, куда тебя не просят, Отрадная.
Девушка заправляет волосы за ухо и с трудом сдерживается от того, чтобы не передёрнуть плечами. Чужие взгляды, кажется, просверлили у неё в затылке дыру размером с кулак и, судя по всему, не собирались останавливаться на достигнутом.
– Если тебе не о ком думать, то думай обо мне, Алёнка, - интерпретировал её молчание по своему Кир.
– Я не против.
Он задорно подмигивает и отворачивается, а Отрадная, растерявшись окончательно, тихо произносит:
– Эм… Ладно… Хорошо.
К её облегчению этот странный разговор заканчивается и одногруппник направляется вперёд ко входу в здание университета. Она идёт следом и… И действительно делает то, что озвучила несколько секунд назад.
Думает о нём. О Кире Авдееве.
Парне, который каким-то невероятным образом смог за короткий срок изменить её мнение о себе. О том, кого она с таким усердием презирала за слабость, предательство и малодушие, а теперь сомневалась, не в силах понять было ли у неё на это право или нет. О золотом мальчике с весенними глазами, каких Алёна больше не видела ни у кого. Даже у Ромы. С его каре-зелёными радужками, в которых всегда видела непоколебимую поддержку и “прорвёмся, Лёнка”, повторяемое им по делу и без.
Где же мы теперь, Ром?
С кем мы?
Почему мы не рядом?
– Ну как, Отрадная?
Кир останавливается и оборачивается к ней, из-за чего девушка, не успев замедлить шаг, налетает на него. Вот только парень этого даже не замечает. Стоит, не шелохнувшись. Улыбается и смотрит сверху вниз.
Как же он, Ромка, смотрит…
– Что?
– Получается не думать о них и думать обо мне?
Отрадная с трудом сглатывает и сжимает в пальцах рукава куртки, которая ей велика. Врать не хочется, но сказать правду слишком… Просто слишком. Во всех смыслах и категориях.
От ответа её неожиданно спасает Миша, наблюдающий за ними с весёлой улыбкой недалеко от входа.
– Там… Там Миша, Кир, - кивает в сторону одногруппника.
– Пойдём к нему?
Не дожидаясь реакции парня, Алёна обходит его и как можно быстрее направляется к Романову. А, если точнее, то трусливо сбегает.
От мыслей о нём также сможешь сбежать?
А он идёт следом, не отставая ни на мгновение и не давая ей шанса, чтобы хотя бы попробовать переключиться на что-нибудь другое. Девушка чувствует Авдеева спиной и затылком. Слышит его шаги. Знает, что Кир по-прежнему улыбается, словно её реакция ему… Нравится?
– Доброе утро, голубки, - здоровается Романов, когда они подходят ближе.
– Ваше совместное появление произвело настоящий фурор. Мне понравилось. Повторите завтра специально для меня, чтобы я успел заснять этот момент на память?