Омут

Почему, Кир?

В чём причина?

Порыв ветра забирается под одежду, в волосы и, кажется, даже под кожу, где всё полыхает огнём ревности и обиды. Страшная неуправляемая смесь, которую не в силах потушить ни самовнушение, ни глубокое дыхание, ни осознание собственного, не самого лучшего, положения.

Девушка кидает вещи на ближайшую лавочку и выдыхает. Резко и шумно. Так, что в глазах темнеет, но образы Кира с Отрадной не меркнут. Словно на обратной стороне век отпечатались. Словно теперь они будут преследовать её всегда и везде. Иронично, не правда ли? И как же одновременно с этим, с*ка, погано!

Она могла бы понять, если бы он переключился на любую другую девку на их курсе или на ту же самую Динку, которая, Гордеева прекрасно знает, в тайне от неё на него заглядывается. Или нашёл бы кого-нибудь на стороне, кого Лиля не знает. Он мог вернуться к одной из своих бывших и, наверное, даже в этом случае ей не было бы сейчас так дерьмово. Потому что с ними его ничего не связывает, а вот с Отрадной… С Отрадной Кир достаточное количество времени был сплетён ненавистью, взаимной обидой и чем-то тайным из прошлого, а это не те путы, которые можно так легко разорвать. Их можно только терпеливо пилить ножовкой по металлу и бестолково надеяться, что рано или поздно появится хотя бы одна царапина.

Ведь ненависть сильнее любви.

Ненависть - это неисчерпаемое топливо для жизни, дающее огромное количество возможностей и перспектив.

В ненависти Лиля тоже спец. У Лили по ней есть чёрный пояс, кубки и грамоты за первые места. Лиля знает все оттенки и грани этого чувства и ничуть его не боится. И ей не нужно много времени, чтобы понять, что у Кира с Отрадной она вдруг начала трансформироваться во что-то другое. В опасное и сильное. В то, о чём снято куча фильмов и сложены стихи. В то, что Гордеева ощущает сама, но произносить не хочет. Потому что сказать вслух равно признанию, что оно действительно существует.

Девушка запускает пальцы в волосы и откидывает голову назад. Телефон продолжает разрываться от звонков и смс Романова, но ей так на это по*уй, что она даже перестаёт обращать на смартфон внимание.

– Это всё-таки она подстроила, да?

– Не знаю точно, Мишань, но так просто я это не оставлю.

Кир Авдеев слов на ветер не бросает. Сегодня она смогла избежать разговора с ним, а вот завтра… Завтра вполне возможно, что ей придётся уйти следом за Генкой Смирновым, без пропущенных вызовов и сообщений которого у неё в последнее время не проходило ни дня. Вот только Лиля словами тоже бросаться не привыкла. И уступать, прогибаться, отвечать за то, чего не делала, не собирается.

Она не из тех, кто так легко сдаётся.

Она из тех, кто, уходя, оставляет после себя выжженную землю и громкий плач врагов.

61. Лиля

– Лиля? Что ты здесь делаешь?

Гордеева резко оборачивается и натыкается на сокурсницу, имя которой вспоминается далеко не сразу. Эта девчонка относится к той категории студентов, что раздражают одним лишь своим присутствием до зубного скрежета, всегда и везде стремясь быть первыми. В олимпиадах, на конференциях, в ответах на вопросы преподавателей. Словно единственное, чего они хотят в своей никчёмной жизни - это рвать ж*пу ради лишнего плюсика напротив своей фамилии.

– Тебе какое дело?

Девчонка отшатывается от грубости в голосе и опускает глаза вниз, а сама Лиля оглядывается и понимает, что ноги привели её в парк, находящийся неподалёку от универа. Вокруг кроме них двоих ни души. Только деревья, пустые скамейки и ветер.

– Я… Я ничего. Просто увидела тебя и… Ладно, прости, что побеспокоила. Я пойду.

Сокурсница, кажется, Настя, аккуратно обходит её и направляется вглубь парка, но останавливается, когда слышит:

– Стой. Почему ты не на парах? Ты же не одно занятие не пропускаешь. Что там случилось?

Девчонка, всё ещё смотря в пол, пожимает плечами и вдруг шмыгает носом.

– Ты ревёшь что ли?
– не на шутку удивляется Гордеева.

– Нет.

– Я слепая по-твоему?

Настя поджимает дрожащие губы и садится на скамейку рядом с Лилиными вещами. По её щекам действительно бегут слёзы, чёрные от туши, и капают на ткань пиджака.

– Ну?
– поторапливает сокурсницу Лиля.
– Говори или сваливай отсюда. Я не служба психологической поддержки. Утешать, гладить по головке и обманывать, что всё будет хорошо, не собираюсь.

Девчонка поднимает на неё заплаканные глаза и Гордеева морщится. Зрелище, мягко говоря, не для слабонервных и она принимается раздражённо искать в своей сумке пачку влажных салфеток, чтобы отдать их этой потёме.

– Возьми и вытрись. Смотреть страшно. И запомни, прежде, чем начинать реветь, купи нормальную тушь, а не этот ширпотреб, который от двух слезинок в непонятно что превратился.

– Сп-п-пас-с-сибо.

Сокурсница, вздрагивая от рыданий и порывов ветра, принимается выполнять указание. Вот только то ли косметика была дерьмовее, чем показалось на первый взгляд, то ли салфетки не совсем предназначены для этого занятия, но результат не сильно отличается от исходного варианта. Разводы туши, тоналки и бог знает чего ещё стёрлись неравномерно, раскрасив лицо и так не отличающееся особой красотой во что-то очень похожее на окрас далматинца.

– Я… Я так устала, Лиля! Я хочу… Хочу под машину броситься или… Или с крыши… Или…

Лиля хохочет в голос, запрокинув голову назад.

– Добро пожаловать во взрослую жизнь, милая. Здесь всем хочется откуда-нибудь и куда-нибудь броситься.

Она это желание ощущала порой двадцать четыре на семь и, кажется, уже могла защитить по нему докторскую. Самое смешное, что люди считают, что с ним можно бороться, заполняя голову хобби, работой, отношениями и другого рода зависимостями, не подозревая, что только глубже вырывают самим себе яму. Увязают в нём сначала по колено, потом по талию, затем по плечи и осознают свою ошибку только, когда дышать уже нечем и выхода нет. А если его не видно в первые несколько секунд, то, значит, его точно нет. Эта глупая, не имеющая ничего общего с реальностью, фраза, что выход есть всегда - полная чушь, придуманная для тех, у кого не хватает силёнок взглянуть правде в глаза и признать, что всё кончено. Что обратного пути нет. Что ты загнан в угол. Что у тебя забрали даже право на то, чтобы бороться. Гордеева в своё время нашла в себе силы это сделать и увязла пока лишь по щиколотку, оставив в жизни только чувства к Киру, а всё остальное отправив на помойку.

– Я ничего не успеваю, - всхлипывает Настя.
– Я пытаюсь! Но… Но не могу… Я…

Лиля хмыкает, никак не комментируя её слова, потому что та сама виновата. Не хер строить из себя умницу-разумницу, когда кишка тонка.

– Учёба, курсы, стажировка у отца на работе, секция. Ещё и проект этот… Ну, почему именно сейчас появилась эта возможность перевода в Лондон?! Ну, почему?! Я, вообще, не хочу в нём участвовать! У меня в нём нет ни единого шанса, только время впустую трачу!

– Тогда откажись и всё.

– Нельзя отказываться, - сокурсница отрицательно качает головой.
– Если отказываешься по собственному желанию, то с участия снимается вся группа, а я не хочу никого подвести.

Она поражённо округляет глаза. Весь предыдущий разговор мгновенно стирается из памяти и остаются только последние слова, что грохочат в голове подобно раскатам грома.

– Подожди, это правда?!

– Что правда?

– Что нельзя отказаться от проекта с Лондоном по собственному желанию?

Сокурсница кивает и шмыгает носом.