Оракул с Уолл-стрит 4

Временами я все еще просыпался с ощущением, что нахожусь в скромной квартире на 42-й улице. Потом реальность накатывала волной: я, Уильям Стерлинг, уже и вправду являюсь человеком, чье личное состояние перевалило за пятьдесят миллионов долларов.

Человеком, чья подпись на чеке заставляла банкиров вскакивать и раскланиваться. Человеком, за которым следили репортеры финансовых изданий, выискивая, какие акции я покупаю.

Ирония заключалась в том, что истинный источник моего процветания, знание будущего, оставался скрыт от всех. Сколь многие восхищались моим «даром финансового предвидения», не подозревая, что этот дар буквален.

Утренний туалет не занял много времени. Джеймс, мой камердинер, уже подготовил костюм, серо-голубой в тонкую полоску от Брукс Бразерс, сорочку из египетского хлопка и галстук темно-синего шелка. Идеальный наряд для майского дня, в котором запланированы три важные встречи.

Спустившись в малую столовую, я обнаружил, что все уже готово к моему появлению.

На столе красного дерева дымился свежесваренный кофе, рядом лежали утренние газеты, аккуратно сложенные и еще не тронутые. На серебряном блюде тосты, свежие фрукты и омлет с трюфелями, фирменное блюдо Джузеппе, которого я переманил из «Плазы» двойным окладом.

Я начал с «Уолл-стрит Джорнал», пробегая глазами заголовки: «ПРОМЫШЛЕННЫЙ ИНДЕКС ДОСТИГ РЕКОРДНОЙ ОТМЕТКИ», «НОВЫЙ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ БУМ ОБЕЩАЕТ НЕОГРАНИЧЕННЫЙ РОСТ», «ПРЕЗИДЕНТ ГУВЕР ЗАЯВЛЯЕТ: ПРОЦВЕТАНИЕ АМЕРИКИ ИМЕЕТ ПРОЧНУЮ ОСНОВУ».

Весь мир верил в бесконечный рост. Весь мир, кроме меня.

Я отложил газету и взял телеграмму, доставленную на рассвете. От моего брокера в Майами, Роберта Кларка:

«РЫНОК ФЛОРИДСКОЙ НЕДВИЖИМОСТИ ПОКАЗЫВАЕТ ПРИЗНАКИ ОХЛАЖДЕНИЯ СТОП ЦЕНЫ НА ПРИБРЕЖНЫЕ УЧАСТКИ УПАЛИ НА 8% ЗА МЕСЯЦ СТОП КОЛИЧЕСТВО СДЕЛОК СОКРАТИЛОСЬ НА 22% СТОП ЖДАТЬ ДАЛЬНЕЙШИХ УКАЗАНИЙ ВОПРОС».

Я улыбнулся. Вот он, первый четкий признак надвигающегося краха. Именно с Флориды начался предыдущий спад 1926 года. История повторялась, но теперь эта модель выглядела намного опаснее.

Дверь столовой отворилась, и вошел О’Мэлли, неизменный спутник, телохранитель и помощник. Как всегда, безупречно одетый в костюм, скрывающий внушительные габариты, с аккуратно причесанными волосами и почти незаметной выпуклостью под пиджаком, где располагался кольт 38-го калибра.

— Доброе утро, босс, — произнес он, держа в руках папку с документами. — Свежие сводки из банка и телеграммы от региональных брокеров.

— Доброе, Патрик. Что там с нашими европейскими позициями?

— Стабильно растут, как вы и предсказывали. Швейцарские золотодобывающие компании прибавили еще два процента за вчерашний день.

Я кивнул с удовлетворением. Перевод части капитала в золотодобывающие компании был одним из ключевых элементов моей стратегии подготовки к кризису.

— А это только что доставили, — О’Мэлли протянул мне конверт с фирменным логотипом «Стерлинг, Харрисон и Партнеры». — Финансовая сводка за апрель. Мисс Левински подготовила лично.

Я открыл конверт и быстро просмотрел содержимое. Исследовательский отдел под руководством Сары Левински демонстрировал превосходные результаты. Ее аналитические методы, основанные на моделях, которые я привнес из будущего, позволяли выявлять тренды задолго до их обнаружения конкурентами.

— Расписание на сегодня? — спросил я, отпивая кофе.

О’Мэлли сверился с записной книжкой:

— В десять встреча с исследовательским отделом в главном офисе. В час дня ланч с Вандервудом в «Плазе», обсуждение расширения гостиничной сети. В четыре ваше присутствие в совете директоров «American Hotel Corporation». Вечером встреча с Роквудом-младшим, а завтра в девять утра заседание совета «Стерлинг, Харрисон и Партнеры».

Я кивнул и уже собирался ответить, когда зазвонил телефон. Фаулер возник в дверях, словно материализовавшись из воздуха:

— Мистер Прескотт на линии, сэр. Говорит, срочно.

Я поднялся и направился к телефонному аппарату, установленному на отдельном столике. Трубка из черного бакелита казалась тяжелой в руке.

— Джонатан, доброе утро.

— Уильям! — голос Прескотта звучал возбужденно, что было редкостью для этого обычно невозмутимого человека. — Невероятные новости. Мы только что перевалили за отметку в сто пятьдесят миллионов долларов под управлением!

— В мае? — я изобразил удивление, хотя внутренне был готов к этому. — Мы планировали достичь этой цифры только к декабрю.

— Именно! Мы на полгода опережаем график. Главным образом благодаря приливу новых клиентов. После твоей статьи в «Форчун» о принципах консервативного инвестирования к нам буквально хлынули состоятельные инвесторы. Только за прошлую неделю пять новых счетов с капиталом выше миллиона каждый.

— Превосходно, — отозвался я, делая знак О’Мэлли, который тут же протянул мне блокнот с заранее подготовленными расчетами. — А что с нашим резервным фондом? Мы поддерживаем его на уровне десяти процентов?

Пауза на линии.

— Видишь ли, Уильям, — голос Прескотта стал менее восторженным, — в нынешних условиях рынка держать пятнадцать миллионов мертвым грузом кажется неразумным. Хендерсон предложил, и я согласился, временно снизить резерв до семи процентов.

Я почувствовал, как напряглись мышцы шеи.

— Джонатан, мы обсуждали это. Совет директоров принял решение о десятипроцентном резерве независимо от рыночных условий.

— Да, но тогда мы рассчитывали достичь текущих показателей только к концу года! — голос Прескотта стал заискивающим. — Подумай, Уильям. Эти дополнительные пять миллионов, вложенные по текущим ставкам, принесут нам минимум миллион прибыли к октябрю.

«К октябрю». Если бы он только знал, что произойдет в октябре.

— Джонатан, решение окончательное. Не только восстановить резерв до десяти процентов, но и поднять его до пятнадцати. Сегодня же. И впредь без моей письменной санкции резервы не трогать.

— Пятнадцать процентов?! — возмущение в голосе Прескотта было неприкрытым. — Это абсурд! Мы упускаем миллионы потенциальной прибыли!

— Зато сохраним сотни миллионов существующего капитала, когда придет время, — твердо ответил я. — Это не обсуждается, Джонатан.

Прескотт недовольно согласился и я, попрощавшись с ним, я повесил трубку. Не допив кофе, я встал и направился к двери:

— Тогда в офис. Встреча с исследовательским отделом.

Через пятнадцать минут мой Packard Twin Six выезжал с подъездной дорожки особняка. За рулем сидел Мартинс, а рядом с ним О’Мэлли. Я расположился на заднем сиденье, просматривая документы в предвкушении рабочего дня.

Снаружи Нью-Йорк кипел жизнью. Уличные торговцы выкрикивали предложения, модницы в коротких платьях и туфлях на низком каблуке спешили в магазины, клерки в шляпах-котелках в офисы. Над головой гремел надземный поезд, а из открытых окон многоквартирных домов доносилась музыка с пластинок Луи Армстронга и Дюка Эллингтона.