Орлиное гнездо
Шрифт:
Но еще прежде того на дружинников Дракулы напали из засады.
Воины Корнела, выскочившие из леса, бросились в бой так, точно в них вселился сам дьявол, избравший гнездилищем их души; они пронзали врагов, подрубали ноги коням, стаскивали ошеломленных всадников с седел, ослепляли их факелами…
Панику, начавшуюся в рядах воинов Дракулы, смог унять только сам Дракула – мощным голосом он строил их, сплочая снова, сверкая своим стальным с золотом доспехом, как живая смерть. Он стремительно вращал огромной саблей, разрубая воинов в латах до самого седла. Под конец даже отчаянные солдаты Корнела
– Держись, кому говорю! – проорал Корнел, казавшийся рядом со своим бывшим вождем, древнею погибелью, смертью юной. – Напирайте на них! Окружайте князя и тесните к лесу!..
И он сам, вскочив на лошадь из-под убитого врага, рванулся наперерез всадникам Цепеша, с такой отвагой и яростью, что в одиночку прорвал строй; за ним, опьяненные успехом, бросились пешие и конные воины Кришана, и Дракулу отрезали от его войска! Его и нескольких его дружинников стали теснить в чащу! Черная грива взметнулась под шлемом, рассыпавшись по алому плащу, по необъятной спине, и всем послышался изумленный рык льва, окруженного псами…
Но ненадолго! Перерубив одного из смельчаков пополам, так что тело развалилось внутри одежды и алая кровь дымящимися струями ударила в лица его товарищам, князь вырвался из окружения.
– Вперед! – прохрипел он, указывая багряной саблей в сторону замка. – Покажем этим подлым собакам!
В стороне одиноко и горделиво протрубил рог. Взвились в небо стяги, развернулись к замку готовые к выстрелам орудия - и войско пошло на приступ: разрозненные силы сплотились, казалось, мгновенно, точно и не заметив понесенного урона. Одною пламенной силой княжеского духа.
– Вперед! – прокричал и Корнел, увидевший, что защитники лишились преимущества. – Обгоним их!..
И он опередил врагов, опять своим безумным натиском прорывая ряды и кладя вокруг себя трупы; он был таким же знамением этого дня, как Дракула. И тот, конечно, уже увидел, кто руководит обороной замка Кришан; и взаимная лютая ненависть умножала их силы.
Но удержать врагов под стенами не удалось – они намного превосходили защитников и силами, и числом; и Корнел, в одиночку проскользнувший в замок тайным ходом, побежал, топоча и орошая все вокруг кровью, громогласно призывая женщин и слуг, неспособных к битве, спасаться.
– Иоана! Где Иоана?..
Корнел побежал на башню, точно вдруг потеряв голову. Но не успел подняться – на полпути столкнулся с Мариной, которая тоже спешила вверх по винтовой лестнице, но путалась в своей юбке.
Корнел схватил ее окровавленными руками, пятная светлое подвенечное платье. – Безумная! Куда ты?
Женщина могла бы умереть на месте от страха, схваченная из темноты таким адовым видением, - но Марина развернулась к мужу сестры и засмеялась ему в лицо, звонко и счастливо.
– Как ты хорош! Как славен этот день! – воскликнула она.
– Сейчас же беги вниз… Уходи! – крикнул он, тяжело дыша, крепко держа ее, точно опасаясь, что у Марины подломятся колени и она скатится по ступенькам. – Вы еще успеете уйти! Разыщи Иоану и бегите подземным ходом!
– Без тебя она не побежит, Корнел чел Фрумош!
– смеясь, ответила Марина, скользнув смуглой рукой по его непокрытой голове, по кудрям. – Беги сам, если хочешь, чтобы
Корнел стиснул зубы и встряхнул ее.
– Ты сошла с ума? Я сейчас стащу тебя силой!
– Только посмей!
Марина оттолкнула его так, что он сам едва удержал равновесие; но потом притих и глядел на нее, как на какую-то вещунью, точно под стенами замка не шло сражение.
– Бегите в Семиградье… Тот подземный ход, начало которого ты видел, ведет не только в монастырь, а еще и в один из самих купеческих городов, - проговорила Марина. – Вы укроетесь там! Я дарю вам двоим мою непрожитую жизнь, которой у меня не будет и не может быть!..
– Да что ты!..
– воскликнул Корнел и осекся.
Марина усмехнулась.
– Я ненавижу моего мужа, - смеясь, проговорила она. – Ты для моей сестры – все то, чем должен был стать он для меня; а Василе Поэнару оказался слишком мелок для Марины Кришан! Он моя неизбывная цепь, но я ее разорву!..
– Марина…
Она весело кивнула ему.
– Я умру так, как никогда не умер бы он, торгаш!
Потом Марина шагнула к Корнелу, сойдя вниз на ступеньку, - и, вдруг страстно обхватив его руками за шею, прильнула к его губам. Корнел прижал ее к себе и ответил на поцелуй. Потом Марина взглянула воину в глаза – ее глаза сияли счастьем.
– Прошу тебя только об одном, рыцарь, - задыхаясь, проговорила она, - помни, что ныне и присно и во веки веков благовонные уста твоей жены будут дышать моим дыханием, а за прекрасной спиной твоей жены будет вставать моя уродливая тень… Помни Марину!
– О несчастная… Великая душа! – воскликнул Корнел со слезами на глазах.
– Беги! Спасайся! – крикнула Марина и, повернувшись и подхватив юбки, бросилась вверх на башню. Корнел не задержал ее.
Победительные воины Цепеша, прорвавшиеся и сквозь огонь, и сквозь вражеский строй, устрашились видения, вдруг представшего им с высоты башни, точно сама древняя душа замка облеклась плотью. Явившаяся между каменных зубцов высокая женщина в светлом, золотом платье, с развевающимися черными волосами, раскинув руки, хохотала и выкрикивала безумные слова:
– А ну идите ближе! Ближе!.. Эй, дьявол, погляди сюда – вот твоя невеста!
– Мерзкая ведьма! – крикнул князь, узнав ее.
Марина победно смеялась, и хриплый хохот ее разносился над смертным полем, как грай стервятников.
– Иди, иди сюда, и наша кровь возьмет твою! Я проклинаю тебя, черный князь, и ты усохнешь заживо! Слышишь, ты, мясник, - ты будешь завидовать своим жертвам! Потому что их муки пройдут - а твои продлятся вечно!
Прорычав проклятья, князь рванулся к ней, точно мог достать ее с земли.
– Вот доберусь я до тебя!..
– Ты сам идешь ко мне, мой суженый! – ликующе воскликнула Марина, простирая руки. – Ты понял, какая мы пара? Как крепка и сладка наша ненависть, как весело гуляет наша свадьба!
Дракула не выдержал и осенил себя крестом.
Марина расхохоталась, увидев это, как будто узрела самую большую нелепость на свете. Ткнула в господаря перстом, точно могла пронзить им княжескую грудь со своей высоты.
– Кривляйся, кривляйся сколько угодно! Ты проклят навеки!