Орудия смерти. Город Костей

– Боялась, что ты слетишь с катушек? Например, случайно увидишь в Белом доме демона?

Люси отломила кусочек шоколада:

– А что, в Белом доме водятся демоны?

– Нет, я пошутил, – улыбнулся Нацу. – Надеюсь… – Он пожал плечами. – Иначе их обязательно заметили бы.

– Скорее всего, маме просто не хотелось, чтобы я исчезала из поля ее зрения. После смерти отца она очень изменилась.

Слова Акно эхом зазвучали в голове Люси: «Ты с тех пор сама не своя. Пойми, Люси не Стинг».

Нацу вскинул бровь:

– Ты помнишь своего отца?

Она покачала головой:

– Нет. Он погиб до моего рождения.

– Вот и хорошо: меньше будешь по нему скучать.

В устах любого другого человека эти слова показались бы Люси кощунством, но в голосе Нацу слишком явственно слышалась неизбывная тоска по собственным родителям.

– Говорят, время лечит. Ты часто вспоминаешь отца?

– А ты скучаешь по маме? – ответил он вопросом на вопрос.

Люси очень надеялась еще увидеть Лейлу. А вот отношений с Акно уже не вернешь.

– Я скучаю по Акно так же, как ты скучаешь по отцу.

– Честно говоря, имя явно ненастоящее. – Нацу задумчиво откусил яблоко. – Я все думаю про ту сцену с Отреченными: что-то в его поведении явно не клеится…

– Он трус, – горько проговорила Люси. – Ты сам слышал. Акно не станет сражаться против Джудо. Даже ради мамы.

– Вот как раз это… – Раздался колокольный звон, вибрирующие отзвуки которого медленно таяли в воздухе. – Полночь. – Нацу отложил в сторону нож, встал и протянул руку Люси. Его пальцы были немного липкими от яблочного сока. – А теперь смотри внимательно.

Взгляд Нацу был прикован к зеленому кусту с глянцевитыми бутонами, под которым они сидели. Люси уже собиралась спросить, что особенного в этом растении, как Нацу предупреждающе выставил вперед руку.

– Погоди! – Глаза его сверкали от возбуждения.

Вдруг один из плотно закрытых бутонов словно ожил, на глазах вырос в два раза и тут же раскрылся. Зрелище напоминало ускоренные съемки: нежно-зеленая чаша бутона распахнулась, открывая взору плотно сжатые лепестки самого цветка, покрытые легкой бледно-золотистой пыльцой.

– Ух ты! – вырвалось у Люси. – Куст по ночам расцветает?

Нацу внимательно посмотрел на нее:

– Ровно в полночь. С днем рождения, Люсьена Харт.

К своему удивлению, Люси растрогалась:

– Спасибо!

– Погоди…

Нацу извлек из кармана какой-то предмет и вложил ей в ладонь.

Это был серый камень неправильной формы, отполированный от частых прикосновений.

– Хм-м… – Люси задумчиво повертела камень. – Знаешь, когда девчонки заявляют, что они хотят луну с неба, не стоит воспринимать эти слова буквально, вручая им кусок лунного грунта. И в чем прикол?

– Я ценю твой юмор, но, между прочим, перед тобой не совсем обычный булыжник. У каждого Охотника есть ведьмин огонь. Это рунический камень, который может светиться.

– Правда? – Люси вновь с интересом вгляделась в камень. Она сжала его в ладони, как недавно сделал Нацу на складе у Акно. Вскоре ей показалось, что из-под сомкнутых пальцев пробивается свечение.

– Теперь с тобой всегда будет свет, даже в самых темных уголках Вселенной.

Люси опустила камень в карман:

– Спасибо за подарок… – Возникшее между ними напряжение смутило ее. Стало трудно дышать. – Все-таки лучше, чем ванна из спагетти.

Нацу мрачно проговорил:

– Если проболтаешься об этом кому-нибудь, придется тебя убить.

– Кстати, когда мне было пять лет, я очень хотела залезть в сушилку для одежды, – призналась Люси. – Но мама так и не позволила.

– Потому что игры с сушилкой могут закончиться печально, – пояснил Нацу, – а ванна из спагетти редко приводит к смертельному исходу. Если только ее не приготовила Эльза.

Полуночный цветок уже увядал. Лепестки, мерцание которых напоминало далекий свет звезды, медленно падали на пол.

– В двенадцать я мечтала о татуировке, – разоткровенничалась Люси. – Мама, естественно, не разрешила.

Нацу смотрел на нее без тени улыбки:

– Большинству Сумеречных охотников первые знаки ставят как раз в двенадцать. И твои мысли о татуировке были неслучайны: это зов крови.

– Черт его знает. Вряд ли Охотникам наносят на левое плечо изображение Донателло из мультиков про черепашек-ниндзя.

Нацу явно не ожидал такого поворота:

– Тебе хотелось нарисовать черепашку?

– Я мечтала прикрыть на плече старый след от ветрянки. – Люси слегка отодвинула широкую лямку топа, и на левом плече показалась белая отметина в виде звезды. – Видишь?

Нацу отвернулся.

– Уже поздно, – сказал он. – Пора идти.

Люси смущенно поправила лямку. Кому нужны ее идиотские шрамы?

В следующее мгновение помимо воли с ее языка сорвались слова:

– А ты с Эльзой когда-нибудь… встречался?

Теперь Нацу смотрел на нее во все глаза. В лунном свете его янтарные зрачки казались серебряными.

– С Эльзой?

– Я думала… – Люси была готова от стыда сквозь землю провалиться. – Просто Жерар спрашивал.

– Тогда пусть сам у нее и спросит.

– Не уверена, что он решится… Ладно, проехали. Меня это не касается.

– Нет, мы не встречались, – серьезно сказал Нацу. – Хотя были случаи, когда каждый из нас подумывал том, чтобы начать отношения. Мы с Эльзой как брат с сестрой. А роман с сестрой – как-то странно…

– То есть вы с Эльзой ни разу…

– Никогда, – отрезал Нацу.

– Она меня ненавидит, – заметила Люси.

– Неправда, – к ее удивлению, произнес Нацу. – Скорее она из-за тебя нервничает: раньше Эльза была единственной девчонкой среди обожающих ее ребят, а теперь ситуация изменилась.

– Но она настоящая красавица.

– Ты тоже. Просто вы с ней совершенно разные. Думаешь, Эльза не заметила? Ей всегда хотелось быть маленькой и хрупкой и не смотреть на мальчишек сверху вниз.

Люси ошарашенно молчала. Нацу назвал ее красивой!.. Никто не говорил Люси такого, разве что Лейла. Но ее мнение нельзя брать в расчет – всякая мать считает своего ребенка красивым.