Ошибка господина Роджерса

В течение получаса меня переодели. Я стоял перед зеркалом и не узнавал себя. Франт, да и только. Вряд ли кто-нибудь из моих родных сейчас узнал бы меня.

Пока мы ехали в машине, Роджерс и Зоря обсуждали деловые вопросы, касающиеся их фирмы. Я особенно не прислушивался, но понял, что брату предстоит какая-то командировка в Париж.

Ресторан поразил своим великолепием и интимностью, обилием блюд. Оказывается, здесь можно заказать и нашу русскую водку, да еще с завинчивающейся пробкой, и коньяки всех марок. А я, дурак, вез все это сюда в такую даль.

Мне как гостю дали возможность заказать ужин. И я, не стесняясь, останавливался на закусках и блюдах с таинственными названиями. Потом я сидел и осматривался. Мягко, неназойливо играл джаз, задушевно, как бы для себя, пела полуголая певица.

Роджерс и брат атаковали меня с двух сторон. Я едва успевал отвечать.

О чем они только не расспрашивали! Их интересовал даже мой жэк... Моя дочь Марина... Мои соседи... Виктор... Его отец Фокин.

Я глазел на эстраду, где группа молодых, красивых полуголых девушек ловко выделывали разные фигуры, словно выдрессированные лошади в цирке.

Когда мы ушли из ресторана и как добрались до квартиры, я уже не помнил. Утром встал с больной головой. Брат сидел за какими-то бумагами. Когда я открыл глаза, он заботливо спросил:

– Проснулся?! Как чувствуешь себя?

– Похмелиться бы... Муторно...

– Сейчас.
– И брат бросился к бару, налил стакан коньяку.

– Мне водки!
– крикнул я ему.

– Понятно.

– Я лишнего ничего вчера не наболтал?
– спросил я после того, как опорожнил полстакана водки. Сразу стало легче.

– Вернее, сегодня, - поправил он.
– В основном все в порядке.

– А точнее...

– Тебе много пить, Алеша, нельзя. В этом я убедился,

– Ну, скажи откровенно, я много наболтал лишнего?

– Не берусь судить, лишнее или нет, но теперь-то я знаю, в какой области работает твой бывший шеф, лауреат Государственной премии... и многое другое.

– Не может быть! Ты меня разыгрываешь!

– Не принимай все так близко к сердцу. Ну, сказал и сказал. Не вижу в этом большой беды. Ты же среди друзей, и они тебя не подведут, будь спокоен, - заверил Зоря.

Но я не на шутку встревожился:

– Зоря, а кто такой Роджерс?

– Не волнуйся, Роджерс - свой человек. Он работает здесь в одном из посольств. Раньше находился в Москве. Человек прогрессивных убеждений. С большим уважением относится к России. Мы с ним давно дружим. Между прочим, ты ему понравился, и он намерен взять над тобой шефство на время моего недолгого отсутствия. Так уж получилось. Прости.

– Ты меня оставляешь? Сейчас?
– удивился я.

– Уезжаю завтра, всего на три дня. В Париж. Неотложные дела.
– Сегодня я в полном твоем распоряжении, мой дорогой Алешенька.

– Как же мне тут одному?..
– все еще недоумевал я.

– А Роджерс? О, это человек, с которым ты не соскучишься. Вену он знает лучше меня.

– Мне что-то все это не очень нравится...

– Что?
– немного насторожился Зоря.

– В чужом городе, да еще с чужим человеком. Мы так не договаривались.

– Чепуха!
– Настороженность в его тоне сменилась безразличием.
– Три дня... Париж рядом...

– Признаюсь тебе откровенно, я боюсь, ведь он, как я понимаю, иностранный дипломат.

– Ну что ты, Алешенька. Положись в этом деле на меня. Я же не враг тебе.

– Так-то оно так... Ну ладно. Только уж ты не задерживайся.

– Вот и молодец. А теперь пошли к столу, нас уже давно Фани приглашала.

Все это время мне казалось, что брат чем-то озабочен. Но после разгула в ресторане я чувствовал себя не очень-то бодро и не стал ни о чем расспрашивать. Когда мы уселись за стол, Фани позвала Зорю к телефону.

Вернувшись, он сообщил:

– Звонил Роджерс. Приглашал нас вместе обедать. Я ему ответил, что сегодня ты в моем полном распоряжении и поэтому никому тебя не отдам. Он было обиделся, но, вспомнив о моем отъезде, согласился. Так-то!
– Брат похлопал меня по плечу.
– Давай наметим план мероприятий на сегодняшний день. На правах хозяина предлагаю следующую программу: до обеда мы походим по магазинам. Купим, что тебе надо. Обедаем в ресторане. Потом я покажу тебе некоторые достопримечательности города. Не бойся, повторений не будет. К ужину вернемся домой. Согласен?

– Возражений нет.

– Теперь говори, какие наказы получил. О рыболовных снастях я уже слышал, меня интересуют заказы от домашних. Не просила ли чего Марина?

– Да ничего особенного. И Марина, представь себе, ничего не просила.

– Дева Мария!
– В голосе брата прозвучали нотки разочарования.

– Не сердись на нее. Она у меня с характером.

– Ладно, - спокойно согласился Зоря.
– Теперь ближе к делу. Слушаю тебя.

– В основном меня интересует техника - магнитофон или транзистор. И еще набор слесарных инструментов. Моя мечта. Ну и барахло кое-какое. Оно тут, говорят, доступное и дешевое, - сорвалось у меня.

– Это смотря для кого!
– тяжело вздохнул Зоря и, не договорив, махнул рукой.

– Что ты хочешь сказать?
– насторожился было я.

– Всего, чего я хотел бы сказать, не скажешь...
– Лицо брата помрачнело. Мне показалось, что у него резко испортилось настроение. Таким я его еще не видел.

– Разве жизненный уровень здесь сравнишь...
– начал я.

– Не надо об уровне...
– поморщился он.
– Оставим эту тему для газет и социологов. Все в мире сложно и разноречиво, Алеша.

– Ты-то устроился будь здоров. Вилла, машины... Не квартира, а хоромы... Любой позавидует.

– А я тебе завидую... И очень...
– с какой-то внутренней болью произнес Зоря.

– Мне?!
– не понял я.

– Да, тебе...
– с грустью подтвердил брат.
– Давай об этом в другой раз поговорим. Итак, на чем мы остановились?

– Зоря, может быть, отложим все это до следующего раза?

– Следующего раза может и не быть. Не откладывай до обеда то, что можно съесть за завтраком.

– Не понимаю, о чем ты?

– Кто знает, что будет завтра, - сказал он.

В этот день мы полностью выполнили программу. Побывали в магазинах. Да еще в каких магазинах! Мечта! Я даже расстроился. Подчеркнутая вежливость и предупредительность продавцов. Невозможно уйти, не купив чего-нибудь. Вот это уровень, вот это культура!

Обедали в ресторане с русской кухней, где впервые отведал ухи из стерляди. Очень вкусно. Русские купцы не зря увлекались ею. А после этого брат показал мне старую часть города. И мы на лошади, празднично убранной и расцвеченной всеми цветами радуги, запряженной в старинный венский тарантас, медленно и чинно объехали старую часть Вены. На облучке тарантаса гордо восседал кучер в цилиндре, весь в черном, торжественно держа в вытянутых руках вожжи. Меня поразили узкие, темные улочки, где никак не разъедешься со встречной машиной. Вытянутые к небу и. тесно прижавшиеся друг к другу разноцветные двух-трехэтажные домики. Потом я попросил показать метро. Вот уж не ожидал того, что увидел. Разве можно австрийское метро сравнить с нашим! Грязно, темно, низко, серо. Без привычных глазу расписных красочных стен московского метро. Даже не верится.