Основы человечности. Работа над ошибками
Шрифт:
— Да, конечно! — просияла девочка. — Тимур Игоревич, вы же ещё не знаете! Мы придумали, как я могу пользоваться магией Людвига. Точнее, он придумал, как сделать, чтобы я не выкачивала его целиком, а брала ровно столько, сколько нужно для активации заклинания. Смотрите!
Она вытащила из кармана кусочек мела, отшвырнула с пола одну из шкур и нарисовала на досках магический символ. Получилось на удивление быстро и аккуратно, Тимур даже залюбовался. У него символы всегда выходили кривыми и косыми, будто он рисовал их с закрытыми глазами. Попытки что-то исправить делали только хуже, приходилось перерисовывать заново, иногда несколько
Тимур с трудом представлял, как ему удалось вычистить подчиняющие чары и из Ксюши, и из Людвига, и при этом не спалить ни их, ни квартиру. От шока, не иначе.
У Ксюши, похоже, таких проблем вовсе не было. Она нарисовала ещё один символ — в этот раз маркером на собственной ладони — и взяла Людвига за руку. Ненадолго прикрыла глаза, собираясь с духом, облизнула губы (она всегда так делала, когда выходила отвечать к доске) и осторожно коснулась меловых линий. Узор мягко засветился, и над ним соткался из воздуха иллюзорный многогранник.
Практического применения у этого заклинания не было, просто учебная задачка на распределение энергии: углы и рёбра должны получиться чёткими, грани — одинаковыми по толщине и без проплешин, а цвет, так уж и быть, можно выбрать по настроению.
Тимур очень долго не мог создать даже банальный чёрный куб или белую пирамиду, не говоря уж про какой-нибудь октаэдр. Ксюша же сходу выдала многолучевую звезду, сияющую всеми цветами радуги. Причём «сияющую» в самом прямом смысле: по поверхности фигуры то и дело пробегали искры — от центра до кончиков лучей, а потом обратно.
— Талантище же! — объявил Людвиг и порывисто чмокнул ученицу в макушку. Успехам Тимура он никогда так не радовался. Да и много ли было тех успехов?
— Мне просто достался хороший учитель. — Ксюша развеяла звезду, выпустила руку Людвига и почесала ладонь — после передачи силы рисунок на ней наверняка нагрелся и слегка жёг кожу.
Да, конечно, дело было именно в учителе, но не столько в его педагогическом таланте, сколько в личном отношении к ученику. Например, Тимура Людвиг так и не смог ничему толком научить, как ни старался, а вот Ксюшу как-то ухитрился заинтересовать. Она и в школе нормально занималась только на тех уроках, которые ей нравились, и напрочь игнорировала все остальные. Та же математика явно не была для неё слишком сложной, девочка просто ленилась учить формулы.
Однако без знания формул и всяких там косинусов не получилось бы спроектировать сложную магическую фигуру. А значит — может, когда хочет!
— Гены тебе хорошие достались, — хмыкнул Людвиг. — Папаша наш, конечно, не самый приятный человек в мире, но голова у него варит отлично.
— Ещё бы он использовал её для чего-то дельного, а не чтобы молодым девчонкам мозги пудрить, — буркнул Тимур.
— Он использовал. Строительную фирму с нуля открыть — это, знаешь, не самый простой квест. Если бы кое-кто нам сдачу первого дома не сорвал, мы бы уже пару районов заселили.
Действительно, кто бы это мог быть…
Наверное, на подначку нужно было как-то ответить, но Тимур привычно задавил в себе нарастающую обиду. Да, фраза Людвига явно подразумевала сарказм, но голос его звучал совершенно нейтрально. Может, он даже не понял, что своими словами сделал больно. Ну и какой тогда смысл
впустую огрызаться?— Ты сам говорил, что львиная доля успеха состояла в том, что он дурил журналистов с помощью магии, — миролюбиво заметил Тимур.
— Так ведь дурил, а не убивал. В отличие от некоторых.
А вот это прозвучало уже совсем не нейтрально.
Тимур почувствовал себя так, будто ему в грудь ударил средневековый таран. Воздух вышибло из лёгких, пол ушёл из-под ног, во рту почудился отчётливый привкус крови… и ничего не произошло. Мир не рухнул. Даже сам Тимур не рухнул, остался стоять, хотя больше всего хотелось упасть, сжаться в комок и разрыдаться. Или врезать Людвигу изо всех сил прямо по наглой роже — а разрыдаться уже потом.
— Замолчи, — тихо сказал он вместо этого.
— Да ладно тебе, это же правда. Либо ты сможешь её принять, не впадая каждый раз в истерику, либо свихнёшься окончательно и бесповоротно.
— Я не псих.
— Это тебе в школе на медосмотре сказали?
— Я нормальный, — упрямо произнёс Тимур, хотя всё в нём кричало, вопило, настаивало, что это просто глупый и бессмысленный самообман. Что он никогда в жизни не был нормальным. Все вокруг — одноклассники, родители, случайные знакомые — с детства говорили, что он странный, чудной. Нервный, трусливый, проблемный, плакса. Истеричка.
— Ты истеричка. — Людвиг просто констатировал факт. — И не надо так сурово пучить на меня глаза, всё равно круглыми не станут. Ну вот на что ты сейчас обиделся?
А действительно, на что?
На то, что Ксюша талантливее его? На честную и объективную оценку характера? На напоминание о его глупых ошибках, из-за которых погибли люди?
Вот и получается, что, если уж обижаться, то не на Людвига, а на самого себя!
— Выпусти меня отсюда, — попросил Тимур.
— Побежишь жаловаться Диане и требовать, чтобы меня посадили обратно в подвал?
— Не побегу. Просто выпусти. Пожалуйста. Мне надо побыть одному.
— Поплакать, — подсказала Ксюша, снова заглянувшая в чужие мысли без разрешения. И вот кто её просил?!
— А что, нельзя? — огрызнулся Тимур. — Только тебе можно показательно запираться в комнате и там реветь? А другие молча терпеть должны? Я живой человек, между прочим!
Надо было промолчать, но слова рвались наружу — злые, резкие. И совершенно беспомощные перед очередной правдой.
— Вы взрослый. А ведёте себя как пятилетка, который знает только слово «хочу». — Она и смотрела на него, как на пятилетку — взглядом человека, уставшего от чужих истерик. — Привыкли, что вам всё прощают, что о вас заботятся. А нести ответственность за свои поступки кто будет? Помните, как вы меня чуть насмерть не перепугали, когда отключили зрение и слух? Помните, по глазам вижу! И я вас после этого простила. А вы чем отплатили? Тем, что подставили нас обоих с этими дурацкими фотками. Это, по-вашему, взрослое поведение?
— Ты же сказала, что не сердишься…
— А что я должна была сказать? Что я в ярости? А смысл? Мне надо, чтобы вы решили проблему, а не полезли с горя под мост, на мост или ещё в какое-нибудь травмоопасное место. Но раз вы всё равно решать ничего не собираетесь…
— Я собираюсь! Я хотел, чтобы Людвиг понюхал…
— Опять Людвиг, — вздохнула Ксюша. — А вы? Что вы собираетесь делать?
— Да что вы ко мне прицепились? Отпустите меня!