Основы человечности. Работа над ошибками

— Ничего подобного! Ты ни в чём не…

— Виноват! Именно я во всём виноват! И не надо меня утешать, я не заслужил! И не смотри на меня так. Я — плохой человек, ужасный! — Кажется, Тимур кричал. Кажется, у него снова текли слёзы, и из-за этого становилось ещё стыднее. Как маленький, ей-богу! Опять устроил истерику у всех на виду! Ну и кто после такого поверит в его нормальность, если даже он сам в ней сомневается?

— Тима, посмотри на меня! — Людвиг зажал его лицо в ладонях, не давая отвернуться. — Я не знаю, что конкретно он тебе сказал, но это неправда! Слышишь? Это неправда, этого не было, я такого не говорил! Я такого даже не думал! Ты замечательный, добрый, честный, и именно поэтому тебе сейчас так больно. И я не знаю, как тебе помочь, но точно знаю, что однажды станет легче. И знаю, что ты не виноват. Не виноват! Ты понял?

Почему-то от этих яростных возражений было гораздо больнее, чем от едких слов, брошенных прямо в лицо. Настолько больнее, что закралась безумная мысль: а вдруг это ещё не конец? Вдруг на самом деле кошмар, насланный боггартом, в самом разгаре?

Тимур действительно подловил боггарта на ошибке, или тот сам позволил себя подловить, чтобы потом нанести удар исподтишка? Что сейчас вокруг — реальность или очередная иллюзия?

Логически мыслить больше не получалось. Тимур протянул руку и осторожно коснулся груди Людвига. Спросил хриплым шёпотом:

— Это правда ты? Настоящий?

— А какой же ещё? — опешил Людвиг, а потом сообразил: — Нет, я не глюк и не часть кошмара. Я же не делаю ничего плохого. Кажется. Или делаю? Ты говори, если что!

— Нет-нет, ты — нет. Но ты ведь можешь. Если вдруг ты — не ты. Как только я поверю, что всё закончилось, ты сделаешь что-то… Что-то…

Тимур не мог даже толком предположить, что.

Людвиг — а особенно неправильный, поддельный Людвиг — мог сделать что угодно.

Настоящий Людвиг тоже мог. Например, он мог снова исчезнуть на долгие годы. Снова разбить Тимуру сердце своей жертвенностью. Мог пошутить над его магической необучаемостью. Сожрать все пельмени в холодильнике.

А ещё он мог в любой момент оказаться иллюзией.

— Как я могу узнать, что ты настоящий? — прошептал Тимур.

— Но ведь ты уже узнал! Ты всё понял правильно: боггарт берёт информацию для кошмара из твоей головы. Так что мне достаточно рассказать о чём-то, чего ты не знаешь.

На словах выглядело довольно легко, но…

— Но если я чего-то не знаю, как я могу быть уверен, что ты говоришь правду?

— Да, подстава… Придётся верить на слово. Хотя… хочешь, напою что-нибудь из «Рамштайна»? Ты же не знаешь немецкого, а боггарт, при всех его талантах, не умеет сочинять песни.

— Ты притащил его из Германии. Он-то как раз знает немецкий! Вдруг он и песню знает!

— Вот ты непрошибаемый… Ладно, сейчас ещё что-нибудь придумаю. А помнишь, к вам в гости какая-то родня приезжала, и поэтому ты несколько дней жил у меня? И твоя мама с чего-то решила, что я не смогу тебя прокормить, поэтому однажды утром притащила нам мясной пирог, огромный пакет с пончиками…

— Это были баурсаки.

— Да, вот с этими самыми. И кастрюлю каши.

— Какой ещё каши? — удивился Тимур. Историю он помнил, а кашу — нет.

— Манной. Просто я её съел ещё до того, как ты из школы пришёл.

— Вот ты проглот!

— Так ведь ты же всё равно её не любишь. Ну что, сойдёт за неочевидный факт? Хочешь — маме позвони, она подтвердит! Заодно извинись, что я кастрюлю до сих пор не вернул. Сначала забыл, а потом… ну… не успел. Как-то не до кастрюли было.

— Ммм… не хочу мешать вашей ностальгии, но всё намного проще. — Кухонная дверь снова скрипнула, и в комнату вошла Ксюша с двумя чашками чая. Из кармана толстовки торчала надкушенная шоколадка. — Для того, чтобы позвонить, придётся вернуться в реальный мир. Но мы ведь можем переместиться туда просто так, и это точно не будет частью кошмара, потому что у боггарта не хватит сил поддерживать такую огромную иллюзию. Там дома, улицы, небо, люди. Много людей и все разные. Собаки, кошки, голуби. Еда. Еду он вообще делать не умеет.

— Устами младенца глаголет истина! — Людвиг нравоучительно воздел вверх палец. — Сейчас у боггарта вся энергия уходит на то, чтобы поддерживать в физическом состоянии этот дом. Больше он не осилит. Ну что, возвращаемся в реальность?

И правда, совсем просто. Особенно если хотя бы ненадолго перестать думать о своих проблемах и обратить внимание на то, что происходит вокруг.

Пожалуй, Тимуру действительно пришла пора возвращаться в реальность. Во всех смыслах.

— Дайте мне минутку, — попросил он. — Здесь можно умыться?

— Здесь можно даже вымыться, если дома воду горячую отключат. Вон та дверь.

* * *

Когда Тимур вышел из ванной, Людвиг и Ксюша пили чай и смотрели в стену. Точнее, на стену.

На то место, где когда-то была голая стена, а теперь всё пространство от пола до потолка занимали книжные стеллажи — правда, пустые. По краю верхней полки мигала яркими огоньками гирлянда, и вкупе с камином ощущение получалось совсем новогоднее.

А ещё в комнате появился диван — явно из того же комплекта, что и кресла, — здоровенный клетчатый плед и ворох ярких подушек.

— Похоже, отдельную комнату тебе выделять не стали, но спальное место предоставили, — прокомментировал Людвиг. — Теперь есть где прятаться от влюблённых школьниц и их разъярённых родителей.

— Не смешно, — сказал Тимур.

А потом передумал — и рассмеялся.

Глава 13. Шапка (местами даже красная)

После общения с боггартом собственная квартира показалась Тимуру самым уютным местом на земле.

Почему-то он привык думать о ней не лучшим образом: стены тонкие, коридор тесный, потолок низкий, пол скрипит, вентиляция вместо свежего воздуха приносит ароматы соседского борща, а обои давно пора переклеить. Но сейчас в окна било солнце, и в его лучах старая хрущёвка выглядела удивительно светлой и какой-то… родной, что ли. Здесь всё было правильно, всё на своих местах: вешалка под рукой, стулья нужной высоты, любимая чашка, ворох мелочей на все случаи жизни, кое-как утрамбованный в кладовку.

И запах.

Нет, на самом деле в квартире ничем не пахло. Возможно, Людвиг или Диана поспорили бы с этим утверждением, но Тимур с его слабым человеческим обонянием (да ещё и с заложенным носом) не мог уловить какой-то особенный аромат. Но вместе с тем он был абсолютно уверен, что запах здесь всё же есть. Очень тонкий, почти незаметный — но есть.

Квартира пахла домом, и никакой боггарт не смог бы подделать это ощущение.

Хотя обои, конечно, надо бы переклеить. Попозже, как время будет.

А шторы задёрнуть — прямо сейчас, чтобы больше никакой доморощенный папарацци ничего лишнего не подсмотрел.

— Вот теперь можно и чаю попить. Или поесть, — решил Тимур, убедившись, что все окна тщательно занавешены.

— Есть тоже чай будем? Пельмени кончились. — Людвиг немедленно сунул нос в холодильник, не то надеясь, что за ночь в нём самозародилась еда, не то проверяя, не ошибся ли.

На самом деле там точно лежали принесённые Ингой апельсины, остатки консервированной кукурузы, слегка зелёный с одного боку кусок сыра и пара банок энергетика. Но полноценной едой это всё назвать было сложно.