Основы человечности. Работа над ошибками

Или после того, как он притащил на урок кольчугу и сказал, что разрешит её померить тем, кто напишет следующую контрольную на пятёрку? Сработало, такого количества пятёрок этот класс ещё не видел. И со следующим классом тоже сработало. В общем, кольчуга потом долго в учительской лежала, не таскать же её постоянно туда-сюда, десять кило всё-таки!

Тимур не злился, даже когда кто-то эту кольчугу из учительской спёр. Только на себя — за то, что не уследил.

Но сейчас его буквально колотило от злости. От совершенно дурной бесконтрольной ярости.

— Дыши, — напомнил Людвиг. — Или, если хочешь, можешь по столу стукнуть.

— Гавриловым?

— Его здесь нет. И даже если бы был, то я не позволил бы тебе его ударить.

— Потому что он твой отец? — Тимур даже в детстве не мог понять, почему Людвиг всегда готов встать на защиту этого гада. Оказывается, ничего не изменилось. Гаврилов мог творить любую мерзость, но сын всегда оставался на его стороне.

— Не поэтому, — качнул головой Людвиг. — Просто это не наше дело: не твоё и не моё. Пусть Ксюха его бьёт, если захочет. И Надя, если вспомнит. А я прослежу, чтобы никто не вмешивался.

— А так можно? — тихо спросила Ксюша.

— Проследить? Или избить? Я бы всё-таки предложил сначала поговорить, но если очень хочется…

— Вспомнить. Она может как-то вспомнить, что произошло на самом деле?

Ксюша всё ещё избегала называть Надю мамой или по имени, но, по крайней мере, решила обойтись без этой — уже прогресс! Тимур поймал себя на мысли, что ему очень хочется, чтобы они встретились и помирились. Хотя сам он не очень хорошо представлял, как можно помириться с человеком, который пытался тебя убить — пусть даже в состоянии аффекта (или как там эта штука называется?).

— Сложно… — не стал скрывать Людвиг. — Я, честно говоря, не самый большой спец по ментальным воздействиям. Но основы, конечно, знаю. И вот какое дело: чтобы изменить или подкорректировать человеку память, нужно некое разрешение. Как бы объяснить… Тебе действительно интересно или ты ради приличия спросила?

— Интересно. — Ксюша подобралась поближе к брату, хотя Тимуру показалось, что она сейчас готова слушать что угодно, лишь бы не думать о торопливых строчках из дневника, местами размытых слезами.

— Тогда смотри: ментальные воздействия различаются по глубине и по длительности. Одно дело — вызвать мимолётную симпатию или склонить к нужной мысли, если человек сомневается; и совсем другое — внушить идею, нетипичную для этого человека, или подкорректировать память. Поверхностные воздействия работают, по сути, как обычная реклама: тебе говорят, что этот сок самый полезный, а тот кредит — самый выгодный, и ты веришь. Именно так действовал этот, когда продвигал свой строительный проект: не обманывал, а убеждал и очаровывал. Пока всё понятно?

— Да. А её… — Ксюша кивнула на дневник. — Её он тоже магией очаровал? Или она взаправду в него влюбилась?

— Не знаю. Возможно и магией. Но тут гадать бесполезно, любовь — штука внезапная. Да и, опять же, магия может дать небольшой толчок или ненадолго притупить осторожность, но это всё временные эффекты. Поверхностное воздействие длится несколько часов, максимум — пару дней, то есть на полноценный приворот никак не тянет. Тот же эффект может вызвать бутылка коньяка, букет роз или просто романтическая атмосфера в ночном клубе. Поэтому ментальную магию до сих пор и не запретили. Её применение считается не очень этичным, но в целом почти безобидным. В крайнем случае всегда можно щит лёгенький поставить. Если, конечно, умеешь.

Тимур был уверен, что последнее замечание относилось к нему, но Людвиг смотрел только на сестру.

Тем не менее напоминание показалось дельным. В следующий раз, общаясь с Гавриловым, надо не забыть поставить щит — просто на всякий случай. А для начала — вспомнить, как его вообще ставить.

— Но с помощью этой безобидной магии память не стереть. Значит, у нас речь не о поверхностных воздействиях, а о более мощных штуках. — Ксюша не спросила, а скорее подвела итог сказанному. В школе бы она так быстро соображала! (Или хотя бы слушала учителей, а не читала на телефоне фанфики во время урока.)

— Именно! — подтвердил Людвиг. — О более мощных и более сложных: полноценно залезть в чужую голову, похозяйничать там и при этом ничего не повредить — не самая тривиальная задача. Готовых шаблонов и заклинаний не существует, каждый раз надо всё рассчитывать заново в зависимости от исходных данных. Но самое важное, что для глубокого воздействия требуется… Что? — А вот теперь Людвиг смотрел на Тимура. Ехидно так смотрел, как в детстве, когда магии учил.

Тимур всегда терялся от этого взгляда, даже если точно знал ответ. Почему-то казалось, что в вопросе скрыт подвох, а то и несколько, и первое решение, пришедшее в голову, обязательно окажется неправильным. А значит — надо срочно искать другое, идеальное. Но идеальные решения не придумывались, время шло, Людвиг не выдерживал и начинал смеяться, а Тимур безудержно краснел, мечтал провалиться сквозь землю и что-то бессвязно лепетал.

Но сколько можно наступать на те же грабли?! Шестнадцать лет прошло!

— Ключ, — ответил он, запретив себе думать о возможном подвохе. — Без ключа изменить память никак не получится, только без толку мозги вскипят. И не факт, что мозги жертвы.

— Всё верно, — кивнул Людвиг, и у Тимура на мгновение появилось чувство, будто он не на простейший вопрос ответил, а сдал важный экзамен. — А теперь самое интересное: ключ должен быть дан добровольно и настроен на конкретного человека. Точнее, на двух людей — того, кто будет колдовать, и того, кого заколдовывают.

— Как с Домом? Посторонний не войдёт, даже если знает нужный символ. Обязательно нужно, чтобы боггарт сам разрешил войти, — сообразила Ксюша.

— Да.

— Тогда получается, что она сама позволила Гаврилову копаться у себя в голове? Но зачем?

— Откуда же мне знать? Влюблённые девчонки и не на такие глупости способны.

— И это никак нельзя исправить?

— Как сказать… — Людвиг поворошил волосы, словно пытаясь найти в недрах причёски решение проблемы. — Если воздействие получилось полноценным, глубоким, то само по себе оно не развеется. Шансы, конечно, есть, но я бы не рассчитывал, что Надя в один прекрасный момент вспомнит всё сама. Либо понадобится какой-то мощный триггер, либо придётся снимать чары вручную. Если под ними ещё хоть что-то уцелело.

— В смысле? Могло не уцелеть? Типа он её память совсем безвозвратно стёр?

— Безвозвратно стереть нельзя, можно только заблокировать некоторые воспоминания, а дальше уже начинается чистая физиология. Тут бы лучше Диану спросить, но, если в общих чертах: когда нейронные связи не используются, они слабеют. Если к воспоминаниям не обращаться, они стираются. Например, вряд ли ты сейчас вспомнишь, во что была одета ровно месяц назад.

— А если вспомню? — спросила Ксюша, и в вопросе явно чувствовался вызов.