От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога. Том V

архиереев, не дал опровергнуть свои аргументы. Спустя несколько

заседаний стало ясно, что никакой компромисс уже невозможен. Им-

ператор мучительно размышлял над тем, как все-таки организовать

унию, становящуюся все более и более призрачной. Как самый простой

способ, он запретил членам византийской делегации дискутировать по

спорным вопросам с латинянами, а сам начал тайные совещания в па-

триаршей келье с участниками Собора, надеясь найти универсальный

способ не поссориться с Римом и не отвергать Православия1.

Первыми помощниками василевса стали Виссарион Никейский, Исидор Московский и его протосинкелл Григорий. Наконец, импера-

тор созвал всех представителей Восточной церкви и открыто заявил, что следует сделать выбор. Уния дает надежду Империи на выжива-

ние, дебаты — порождают только разъединение; нужно выбирать. Сам

василевс выбрал унию, а потому запретил высказывать требование к

латинянам убрать Filioque из Символа Веры. Всякого, кто ослушается

его, император объявил государственным преступником, виновным в

отсутствии лояльности к царской власти.

Дословно речь императора выглядела следующим образом: «Я яв-

ляюсь защитником Церкви. Дело защитника Церкви, которое при

других обстоятельствах разделяется на множество, в данном случае

состоит из двух вещей: первое — хранить и защищать догматы Церк-

ви и предоставлять свободу тем, кто хочет говорить в их пользу, дабы

беспрепятственно способствовать тому, что они избирают сказать как

правое учение, а также высмеивать и удерживать любящих споры и

враждебным образом противоречащих. Второе — удерживать и сохра-

нять всех наших в единомыслии, чтобы все были согласны в едином

произволении и едином помышлении. В настоящее время это являет-

ся моим делом как защитника Церкви, поэтому я заранее сказал вам, дабы вы знали, что противоречащий, любящий споры и не подчиняю-

щийся решению большинства, найдет со стороны моего царства гнев, насмешки и все остальное, подобающее для его стеснения и смирения, чтобы он не буйствовал, как придется, но знал свою меру и следовал

большинству»2.

Но высказанное пожелание требовало своего догматического об-

рамления. Василевс спросил у епископов: можно ли строить унию с

1 Каллист Влатос. Марк Эфесский и Флорентийский Собор. С. 144, 145.

2 Сиропул Сильвестр. Воспоминания о Ферраро-Флорентийском Соборе

(1438—1439). Часть VIII, глава 11. С. 216, 217.

377

И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В

латинянами на основе «Послания к Марину» св. Максима Исповедни-

ка, в котором присутствует мысль, что исхождение от Сына не имеет

в виду Его как причину исхождения Святого Духа, которой остается

единственно Отец. Виссарион Никейский и Исидор Московский со-

гласились с этим предположением. Но св. Марк Эфесский был кате-

горично против, настаивая на том, что «греческая» вера основана на

древнем учении, а не на латинских «новациях». Для того чтобы понять

жесткую позицию Святителя, следует помнить, что св. Марк Эфесский

одновременно своим личным присутствием выполнял функции место-

блюстителя двух патриарших кафедр — Антиохийской и Иерусалим-

ской. И ему казалось невозможным от лица двух древних патриархий

идти на компромиссы в самых существенных пунктах разногласий с

латинянами. Однако василевс уже принял решение1.

Император вновь публично выступил на собрании представите-

лей Восточной церкви, и речь его была полна любви к родине и ответ-

ственности за судьбу Империи и Церкви. «Мы, святые отцы, — начал

он свою речь, — уже прибыли в страну франков. И не я первым начал

вести эти переговоры, но вспомните, что мой отец, покойный импера-

тор, послал блаженнейшего Иоанна в Италию, чтобы начать столь ве-

ликое дело. Вы все хорошо знаете моего отца, и его исключительный

ум, и его деяния. Он не только был лучшим из философов, но также и

тончайшим толкователем догматов Церкви. Его собеседником и союз-

ником был патриарх Евфимий, поистине исполненный благодетелями

муж, точнейший в богословии. И столь великие и выдающиеся мужи

не просто думали об этом деле единения, но и начали его и стремились

завершить. Но время было неподходящим. Они оставили дело соеди-

нения Церквей нам в наследство, и потому мы все наши силы употре-

били на это дело. С этим сознанием я и патриарх все вас собрали; и мы