От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога. Том V

и примирения Востока и Запада. Но, во-первых, как отмечалось выше, конциляризм на Западе не смог победить Римскую курию, а, во-вторых, настрой западной богословской мысли был таков, что не только папа, но

и остальные епископы считали, будто грекам следует «присоединиться»

к Римской церкви.

Но и греческая делегация не стремилась вникнуть в существо латин-

ской терминологии и аргументации. И уже с самого начала наиболее

сведущим лицам было ясно, что едва ли намечаемый Вселенский Собор

оправдает возлагаемые на него надежды2.

Помимо папской гордыни у церковной унии имелись и другие враги.

Для столичного архиерея и клира идея Кафолической Церкви уже дав-

но секвестрировалась до «греческой» Церкви — «Вселенский патриарх»

Константинополя осознавал свое достоинство и без Запада. Понятно, что уния с Римом в любом случае требовала от него какого-то самопо-

жертвования, отказа от некоторых прерогатив, которые столичные ар-

хиереи получили именно в период обострения отношений с Апостоль-

ской кафедрой или даже уже после раскола 1054 г. А этого делать очень

не хотелось.

Вообще, следует отметить, что Восточная церковь также не была сво-

бодна от недостатков. Варлаам, которого напрасно упрекали в латино-

фильстве и грекофобии, на самом деле довольно скептически относил-

ся к обычным доктринальным идеям Римской курии о превосходстве

Апостольской кафедры. И его оценки состояния Константинопольской

церкви заслуживают внимания. А Калабриец объективно отмечал, что в

отличие от латинян, у которых в Церкви присутствует строгая дисци-

плина и имеется централизующее начало в лице Римского папы, у греков

все подвержено многочисленным случайностям и прихотям патриарха

и клира. Поэтому на Западе Евангельская заповедь крепнет и широко

распространяется по всем землям, а на Востоке осталось совсем мало бо-

гословов, искусных в слове. В массе своей народ совершенно далек от по-

нимания существа богословских споров, и благочестие греков находится

не на высоте.

1 Мейендорф Иоанн, протопресвитер. Рим, Константинополь, Москва.

Исторические и богословские исследования. С. 131, 132.

2 Там же. С.139—142.

401

И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В

Он подытоживает: «Некогда христиане горячим и смелым исповеда-

нием своей веры обращали в христианство даже самых жесточайших го-

нителей своих. Теперь же мы видим на Востоке противоположное этому

явление: восточные христиане в бесчисленном множестве обращаются

в магометанство». Не случайно среди Константинопольских патриархов

крайне редко встречаются униаты1.

Вторым противником унии выступали, конечно, Германские коро-

ли. Очевидно, при воссоединении Церквей политическая зависимость

Римских епископов от них резко уменьшалась (пусть даже только гипо-

тетически), если вообще могла сохраниться. А это означало полное по-

ражение в правах самих германских государей, жаждавших сохранить

за собой тот титул, который некогда получил из рук Римского епископа

Карл Великий. Германцы также трепетно относились к имперской идее, собравшей некогда воедино германскую нацию, и совершенно не жела-

ли стать «простыми» королями. Другое дело — попытаться подчинить

Восточную церковь Римскому престолу, что автоматически означало

бы распространение власти Германского императора на всю территорию

бывшей Римской империи. Но этого никогда не позволили бы сделать

Византийские василевсы. Да и сам по себе такой ход требовал тщатель-

ного расчета, поскольку приводил к войне с могущественными османами.

И все же германцы, конечно, склонялись ко второму варианту развития

событий, т.е. варианту подчинения Константинополя Риму.

Совокупно эти обстоятельства привели к тому, что дело унии рас-

сыпалось буквально на глазах. Постоянное наращивание объема обяза-

тельств, безумные гарантии, которых требовала Апостольская кафедра

от деморализованных турецкими нападениями греков, отсутствие реаль-

ной военной помощи от Запада и, в лучшем случае, индифферентная по-

зиция клира Восточной церкви к союзу с Римом — все это превращало в

пыль любые униальные начинания Византийских императоров.

Это было тем более печально, что никакой альтернативы в получе-

нии помощи против османов у Византии не было. В чем император

Иоанн VIII Палеолог открыто признался в доверительном разговоре с