От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое

– Президент намерен консультироваться с союзниками, когда закончится первая фаза капитуляции Японии, – Гарриман продолжал линию беззастенчивой лжи. – Предложил возражать против действий американских властей в Японии.

– Как можно возражать, когда те или иные действия уже совершены, – возмущался Сталин. – Недавно генерал Макартур закрыл несколько десятков японских банков, и неизвестно, например, что стало с золотой наличностью и иностранной валютой в этих банках. Никто не спрашивал мнения советского правительства по этому вопросу. Какое значение будут иметь наши возражения теперь, когда акт уже состоялся?

– Конечно, советскому правительству будет предоставлена исчерпывающая информация по этому вопросу. Это как раз один из тех вопросов, которые могут быть обсуждены в Консультативной комиссии. Генерал Макартур предпринимал только такие действия, которые были необходимы для осуществления капитуляции Японии. Что же касается дальнейших мероприятий в отношении Японии, то они будут приниматься после консультации с союзниками.

– У Консультативной комиссии нет прав, – констатировал Сталин. – Что она сможет обсуждать? Боюсь, что если советское правительство пошлет туда своих людей, то они будут только мешать американцам, а отношения между Советским Союзом и Соединенными Штатами еще более ухудшатся. Может, было бы лучше Советскому Союзу отойти в сторону, и пусть Америка действует, как хочет. В Америке долго подвизалась партия изоляционистов, которой я не сочувствовал. Может быть, Советскому Союзу перейти на точку зрения изоляционизма? Ничего страшного в этом не будет.

Гарриман попытался изложить американскую схему механизма согласования политики союзников в отношении Японии, но понял, что звучит неубедительно и перешел в контратаку:

– Вы упомянули Румынию и Болгарию. Хотел бы заметить, что американцы и англичане были недовольны, когда с ними там не консультировались.

– Положение тогда было совершенно другое, – не поддался Сталин. – В Болгарии и Румынии действовали советские войска, там не было союзных войск. Для американских и английских представителей в Румынии и Болгарии были созданы такие же условия, какие были созданы для советских представителей в Италии. Позже, на Потсдамской конференции, эти условия были изменены в пользу американцев и англичан, хотя в Италии положение не претерпело изменений в пользу русских. А еще нужно иметь в виду, что Советский Союз в течение десяти лет держал против Японии от 25 до 40 дивизий, оттягивая на себя ее вооруженные силы, а в последнее время в войне против Японии действовало 70 советских дивизий. Советское командование было готово помочь силами своих войск американцам и хотело высадить несколько дивизий на японских островах. Но в этом Советскому командованию было отказано, чего не было сделано в отношении советских представителей в Италии.

– Завтра я вылетаю в Москву и полностью информирую оттуда президента о беседах с Вами, – заверил посол. – Уверен, президент будет разочарован теми взглядами, которые были Вами высказаны.

– Лучше решать эти вопросы вместе, ибо они связаны друг с другом, – повторил Сталин.

Гарриман поинтересовался, что он должен сообщить президенту по поводу созыва Общей конференции.

– Можете сообщить то, что я сказал Вам вчера.

– Правильно ли я понял, что Вы считаете необходимым сначала договориться о списке стран, приглашаемых на Конференцию?

– Было бы неплохо это сделать, – предложил Сталин.

Гарриман продолжал уточнять:

– Правильно ли я понял, что, по Вашему мнению, сначала те страны, которые подписали условия перемирия или которые считаются подписавшими их, должны составить проекты договоров. Затем должна быть созвана Общая конференция, на которой должны быть выслушаны мнения других стран, а затем страны, подписавшие условия перемирия или приравненные к таковым, должны составить окончательные мирные договоры и подписать их.

– Вы правильно меня поняли, – подтвердил Сталин. – Я возражаю против участия не только Китая и Индии, но также Польши, Бельгии, Голландии, Норвегии и Люксембурга, причем последние пять государств должны быть приглашены при подписании мирного договора с Германией, так как они на деле вели войну против Германии.

– Президент считает войну неделимой, считает, что те страны, которые были вовлечены в войну и пострадали, должны получить право изложить свои взгляды, – вновь произнес Гарриман.

– Если так рассуждать, тогда на Конференцию надо пригласить все 16 советских республик, которые действительно воевали и пострадали. Буду согласен на приглашение тех стран, против которых сейчас возражаю, при том условии, если будут приглашены все 16 советских республик. Их положение можно сравнить с положением доминионов. Во всяком случае, они находятся в лучшем положении, чем Индия.

На сем беседа завершилась.

По возвращении в Москву 29 октября посол посетил Молотова, который поинтересовался:

– Ну как чувствует себя Генералиссимус Сталин?

– Несмотря на короткий отдых, – ответил Гарриман, – он выглядит очень хорошо, вопреки слухам, циркулирующим сейчас за границей.

Молотов выразил недоумение:

– Слухов почему-то сейчас очень много. Недавно с вопросом о таких слухах ко мне обратился один американский корреспондент. Я ему посоветовал обратиться к послу Гарриману как только что видевшемуся со Сталиным.

– Слухов в последнее время появилось очень много, – философски отметил посол. – Даже начинают поговаривать о войне между СССР и Турцией и о войне между союзниками.

– Таких слухов много, но они столь неправдоподобны, что вряд ли кто им поверит.

Гарриман поблагодарил за оказанный прием в Сочи и за содействие в поездке туда. Молотов поинтересовался судьбой обещанных Гарриманом Сталину предложений по Японии. Гарриман уверил, что работа ведется, не покладая рук, и скоро они будут представлены.

И действительно на следующий день Гарриман появился у Молотова не с пустыми руками.

– Первый документ, – заявил Гарриман, – это предложение американского правительства относительно контрольного механизма для Японии. В нем наше правительство пошло навстречу советскому правительству, и надеюсь, проект не встретит возражений и будет приемлем. Этот проект также был вручен англичанам и китайцам.

Американское правительство согласилось с предложением генералиссимуса Сталина решить японский вопрос путем двусторонних переговоров. Контрольный механизм для Японии решено назвать Советом, а не Комиссией. Дальневосточная комиссия, учреждение которой предусмотрено во втором документе, представляет собой орган, целью которого является формулирование политических вопросов.

Через пару дней Молотов в предварительном ответе признал американский проект в целом приемлемым.

Сделанные в Москве заявления Гарримана о том, что Сталин находится в добром здравии, сбило волну слухов в мире. Но не раздражение, которое копилось у Сталина в отношении своего заместителя. Прочтя запись беседы Молотова и Гарримана и подготовленный ответ на американские предложения, Председатель Совнаркома жестко ответил: «Первое. Получил Ваш проект ответа на записку Гарримана о контрольном механизме по Японии. Он неудовлетворителен по двум вопросам. Во-первых, по пункту первому. Вы рассматриваете „Союзный Военный Совет“, как приемлемое, тогда как оно, по-моему, неприемлемо, так как ограничивает функции контрольного органа по Японии чисто военными вопросами, между тем как этот орган будет заниматься не только военными, но и политическими, административными, культурными и хозяйственными вопросами.

Этот вопрос поставлен в последней беседе Молотова с Гарриманом, и его нужно решить. Гарриман не прав, утверждая, что я согласился на присвоение Макартуру безапелляционных прав. Предлагаю внести в Ваш проект поправку о том, чтобы при несогласии одного из членов контрольного органа с Макартуром в вопросах принципиального характера решение Макартура по этим вопросам было приостановлено исполнением до согласования этих вопросов между правительствами или в Дальневосточной комиссии.

Второе. Теперь о Дальневосточной комиссии. Само собой понятно, что Дальневосточная комиссия должна сидеть не в Токио, а в Вашингтоне или в Лондоне, поближе к правительствам или их дипломатическим органам. Поэтому надо согласиться на Вашингтон, как на место пребывания комиссии. Что касается процедуры голосования в комиссии, то надо добиваться единогласия четырех держав, подписавших документ о капитуляции Японии. Предложение о большинстве трех голосов великих держав – есть жульническое предложение, имеющее своей целью изолировать нас. Предложение о большинстве двух голосов не лучше предложения о трех голосах. Молотов не имел права высказываться за предложение о двух голосах. Манера Молотова отделять себя от правительства и изображать себя либеральнее и уступчивее, чем правительство – никуда не годится.