Паладин

Миноста проявила несколько больше стойкости, она зашипела от боли и отступила на шаг. Очистка, починка, лечение, три секунды, и она как новенькая. Демон раздраженно защелкал зубами, а паладинша хорошенько приложила его булавой, переломав монстру клыки.

Джессвел сразу рванул к Солигосту, брызги кислоты до него не достали. Ренегат несколько удивился такому рвению, но был не против. Он знал, что брат справится с противниками, так что можно было позволить себе побездельничать, ковыряя одного. Он соизволил отойти на достаточное расстояние, чтобы демон не мешал их поединку.

Фринрост продолжал плеваться во врагов кислотой, она жгла и его, но демон был готов на эту жертву, главное, чтобы рыцари Сельи корчились в муках, он хотел видеть их страдания, он ненавидел их.

Хьола уворачивалась от брызг кислоты. Она была очень верткой. Соблюдая дистанцию, она колола демона копьем и на полную вливала божественный свет в его острие, выжигая чудовище изнутри. После нескольких таких уколов Фринросту это надоело. На месте очередной раны выросли зубы, за считанные секунды рана превратилась в новый рот. Челюсти сомкнулись, зажимая копье, у Хьолы не хватило сил выдернуть его. Плоть нарастала на ее оружие, игнорируя ожоги и приближаясь к рукам, когда туша чудовища подобралась опасно близко, паладинша была вынуждена оставить копье. При себе у нее был еще лишь короткий меч, но она не представляла, как будет биться с этим демоном таким маленьким оружием. Преимущество дистанции, в котором она нуждалась, больше не было в ее распоряжении. Девушка растерялась.

Лирэй сражался, как всегда осторожно и внимательно. Ему так же хватало ловкости и мастерства, чтобы не попасть под кислотный дождь. Все, от чего он не мог увернуться, он отбивал щитом. Шлема у него не было, он потерял его где-то уже очень-очень давно, а новым так и не разжился. Так что больше всего ренегат сейчас переживал за то, что кислота могла попасть ему в глаза. В отличие от паладинов Сельи, он не сможет просто взять и легко вылечить эти ожоги, не поможет и Фелисия, она была не настолько хороша в исцелении, чтобы восстановить зрение.

Зато выученный огненный шар значительно подсобил им в бою. Чудовище то и дело корчилось в муках, пылая огнем. Взрывы разносили его тушу на мелкие ошметки, которые моментально истлевали, оказавшись без магической подпитки демона. Но с учетом гигантских размеров противника, таких огненных шаров требовалось очень много, чтобы нанести хоть какой-то заметный урон, кроме того, бомбардировку приходилось вести безостановочно, чтобы демон не успевал восстанавливаться. Магические силы Фелисии очень быстро стали истощаться.

Пару раз схлестнувшись на мечах с молодым паладином, Солигост обратил внимание, какое воодушевление сияет в глазах его. Это озадачило и заставило задуматься, Солигост ненадолго притормозил, Джессвел тоже прекратил атаки. Присмотревшись повнимательнее к лицу юноши, довольно нестандартному для паладина, Солигост откопал в памяти воспоминание о храбром мальчишке, которого чуть менее храбрая подруга своим писклявым детским голоском назвала...

– Джесси? – произнес Солигост, все еще не вполне уверенный, что не ошибся.

Лицо его противника просияло счастливой улыбкой. Очевидно, ему было лестно, что его имя запомнили. Ренегат был настроен не так восторженно.

– Видимо умереть от моей руки – это твоя судьба, как жаль, – сказал он и поднял меч наизготовку.

Радость на лице Джессвела сменилась разочарованием.

– Почему нам обязательно драться? Мы можем поговорить? – спросил он.

– Ты не первый, кто пытался привести меня к покаянию. Не обольщайся, ты не особенный. Если я пощадил тебя однажды, потому что ты был глупым ребенком, это не значит, что я пощажу тебя сейчас, – сурово произнес Солигост.

Джессвел настороженно следил за мечом ренегата. Он помнил это ощущение, от которого мурашки бежали по спине. Он пытался предугадать, какой удар нанесет противник, и оценивал, сможет ли он выстоять. Джессвел сражался без щита, так же, как и Крэйвел, но в отличие от него, он умел сражаться как правой, так и левой рукой. Обеими сразу было слишком сложно. Но порой поменять руку в бою, чтобы сбить противника с толку было очень полезно.

Джессвел нервно перекидывал меч из одной руки в другую. Он знал, что не сможет парировать удар Солигоста, тот обладал чудовищной силой и чудовищно тяжелым мечом. Но если ему удастся увернуться от удара, то это даст возможность для контратаки. Паладин не собирался наносить Солигосту каких-то серьезных ран, он просто хотел засчитать себе этот удар. Джессвел все еще мысленно был на ристалище монастыря и измерял успех сражения количеством нанесенных ударов.

Джессвелу показалось, что подошел идеальный момент. Солигост прочитал его намерение за доли секунды и изменил свой первоначальный план. Джессвел с ужасом округлил глаза, когда понял, что не успевает увернуться, как рассчитывал. Его меч неглубоко воткнулся ренегату в подмышку, нанося поверхностное ранение, несерьезно и даже робко, Джессвелу словно было стыдно за то, что он пустил ренегату кровь. Но куда важнее было то, что он вступил с Солигостом в размен, к которому был совершенно не готов. Промахнувшись основным ударом, Солигост направил возвратный удар вниз, к ногам противника. Латы сдержали лезвие фламберга, но сила удара была такова, что обе ноги разом сломались.

Крик боли, который издал Джессвел, на секунду отвлек всех от битвы. Паладин повалился на камни и взвыл. Ему еще никогда в жизни не было так больно. Солигост смотрел на то, как тот корчится на земле. Он мог бы добить его прямо сейчас. Ему определенно следовало бы это сделать.

– Ты проиграл, – печально протянул он.

Джессвел посмотрел на противника, этот взгляд изобиловал эмоциями. Страх, боль, надежда, мольба и удивление. Солигост понял, что Джессвел был так серьезно ранен впервые. Он все еще был ребенком. Совсем чуточку старше, чем тот мальчик, который размахивал перед ренегатом деревянным мечом.

Где-то по ту сторону демонической туши разнесся не менее душераздирающий вопль Лирэя. Он все-таки пропустил одну атаку кислотой. Огненные шары прекратили сыпаться с неба – у Фелисии больше не было сил их колдовать. Хьола бросив сражение, неслась к своему раненному другу. Только Крэйвел и Миноста продолжали упрямо кромсать демона, подлечивая и прикрывая друг друга. Но как бы они ни старались, демон уже оттеснял их прочь от башни, он наседал, грозясь рано или поздно просто обрушиться на них сверху и поглотить своей безразмерной тушей.

Солигост понял, что рыцари Сельи проигрывают. Снова. Он понимал, что Фринрост жаждет их смерти, да и какой-никакой запас корма им был бы не лишним. Но мысль о том, что на соседнем этаже демон будет чавкать потрохами его старых знакомых, вызывала у него содрогание. Да и новых знакомых было жалко. Солигост смотрел на Джессвела, беспомощно валяющегося на спине, на Хьолу, несущуюся на выручку другу. Нет, они не заслуживали такой участи. Только не так!

Солигост растормошил сонного демона внутри себя, тот лениво заворочался и заворчал. В отличие от демона Фринроста, он был пассивен и уныл, он тянул Солигоста в это уныние, словно якорь. Но ренегат совсем не осуждал его, ведь этот демон был порожден им же самим.