Паладин

Паладины замерли, с осторожностью наблюдая за тем, как за спиной Солигоста развернулись гигантские крылья, сформированные из цепей, это было зрелищно и шумно, они распростерлись далеко-далеко от своего хозяина, скрываясь в тумане, на фоне размаха этих крыльев Солигост выглядел маленькой мушкой. Крылья продолжали растягиваться с оглушительным звоном. Поняв, что это не закончится быстро, паладины продолжили свои дела. Но успели они немного. Длиннющие цепи обошли противников со спины, они настолько далеко разошлись по сторонам, что паладины даже не уследили за тем, как они сделали крюк. Цепи схватили противников, кого-то обвив целиком, кого-то схватив за ногу или руку, а затем с огромной скоростью понеслись в разные стороны и разбросали паладинов по Тундре.

Солигост специально раскидал их врассыпную, чтобы сбить Фринроста с толку. Тот раздосадовано защелкал зубами и побежал, было, вдогонку, еще не определившись с целью. Но на полпути демон сообразил, что Солигост сделал это нарочно, он не планировал обратить этих ненавистных прихвостней Сельи в его обед. Впав в ярость от этого осознания, демон ломанулся обратно к своему слуге. Но приблизившись максимально близко, он не решился причинить Солигосту вред, а лишь злобно оскалился и навис над ним, выражая угрозу и осуждение.

– Фринрост Фрайхрайт Ронхель! – требовательно позвал Солигост.

Правильнее было бы сказать Нершер, вместо Ронхеля, ведь именно там братья давали последнюю клятву. Но они не обманывали себя. Клеймо, которое выжег на их душах Ронхель, невозможно было прикрыть маленькой эмблемкой с названием другого монастыря.

Фринрост затрепыхался где-то в тенетах демонической сущности, заложником которой оказался. Он и сам не заметил, как это произошло. У демона становилось все больше и больше власти над ним. Сейчас ренегат предпринимал отчаянную попытку вернуть себе контроль над ситуацией, так как он чувствовал, что его брат не в безопасности. Фринрост корил себя за многие преступления, но, если в припадке одержимости он убьет Солигоста, простить себе этого он не сможет никогда.

Чудовище беспорядочно задергалось и закачалось, пребывая в состоянии внутренней борьбы. В конце концов оно пустилось в бегство. Не разбирая дороги, на огромной скорости, демон несся куда-то вглубь Тундры. Солигост неспешно пошел по тому следу, который оставил его брат. Мощные челюсти буквально пропололи каменистую землю Тундры. Потерять такой след было невозможно. Преследование врагами его не пугало, они были изранены и вымотаны, так что гнаться за ним не рискнули бы. Цепные крылья растресклись и обратились в прах, будто и не было их вовсе. Демон Солигоста снова впал в спячку, соблазняя носителя последовать его примеру. Но Солигост продолжил шагать. Ему предстоял куда более сложный бой. Бой за душу Фринроста.

Джессвел вскричал от боли, когда цепи обхватили его за плечи и грудь и стремительно поволокли по каменистому ландшафту тундры. Его сломанные ноги невыносимо болели все время, что демон тащил его. Джессвелу показалось, что прошла уже целая вечность, когда цепь наконец бросила его посреди тумана. Он отдышался и порадовался немного своему покою. Но потом он ощутил страх. Он лежал один одинешенек посреди туманной Тундры, он не видел своих товарищей, и не знал, что с ними. Повсюду разносился звон цепей. Ноги Джессвела были переломаны, он едва мог шевелиться, не то что встать. Предпринятая попытка вылечиться дала посредственный результат, кости не срослись. Джессвел боялся позвать на помощь, опасаясь привлечь внимание демона, он слышал, как тварь ползает где-то вдалеке и щелкает зубами.

Его нашла Фелисия. Волшебница выглядела уставшей и встревоженной. Но она не была ранена. Цепи не поймали ее в воздухе.

– Где остальные? – едва слышным шепотом спросил Джессвел, он побледнел до белизны от страха и боли. – Хьола? – спросил он, переживая больше всего за подругу, с которой только успел воссоединиться.

– Спокойно, спокойно, – успокоила его волшебница.

Она присела рядом и стала осматривать его ноги.

– Они сломаны, – пролепетал Джессвел, хотя для волшебницы это и так было очевидно.

Он говорил скорее сам себе, словно не веря в то, что произошло. Он не мог встать, его соратники были раскиданы по Тундре, а поблизости ползал плотоядный монстр. Фелисия прочитала на лице парня страх того, что его бросят здесь умирать.

Вообще-то он был не настолько низкого мнения о своих спутниках, но сейчас его паникующий мозг допускал любую ужасную мысль. Еще вчера молодой паладин и не подумал бы, что ему переломают ноги.

В не менее бедственном положении оказался Лирэй. Его лицо и глаза были выжжены кислотой. Фелисия смогла подлечить ожоги, насколько ей позволяли истощившиеся силы, но не более. Лирэй даже не понял, что его схватило. А когда цепь перестала волочить его по камням, он понятия не имел, где оказался. Вокруг было относительно тихо, так что он заключил, что находится в достаточно безопасном месте. Он взял с пояса манок и позвал свою лошадь. Обученный скакун все это время смирно стоял поодаль от сражения. Он был воспитан в осознании собственной ценности и неприкосновенности, так что не боялся сражений. Люди сами разберутся между собой, а потом снова пустятся в дорогу.

Когда послушное животное прискакало к Лирэю, тот от души обнял его. Хотелось дать коню что-нибудь вкусное, но у ренегата при себе были только мясные заготовки. Однако он пообещал, что отблагодарит коня при первой же возможности. Просто не оказаться сейчас в полном одиночестве было для Лирэя благословением. Он вцепился в гриву коня, словно утопающий в спасительную тростинку. Лирэй вскочил в седло, следуя годами выверенным рефлексам, и осторожно отправил скакуна в ту сторону, откуда доносился звон цепей.

Он понимал, что рискует. Но еще больше он рисковал, отколовшись от соратников. Вскоре ориентироваться стало не на что, все звуки стихли. Лирэю эта тишина показалась оглушительной. Он ничего не видел и ничего не слышал. Руки задрожали от подступающей паники. Так же как Джессвел, он боялся позвать кого-то, он и так нашумел своим лошадиным манком, и так же он боялся, что его, искалеченного, бросят здесь на произвол судьбы.

Ему на выручку также пришла Фелисия. Она была единственной, кто мог выследить разбросанных по всей округе паладинов сквозь густой туман. Теперь она приводила их всех к Башне Вторника. Здесь больше не было ни Солигоста, ни Фринроста. Они куда-то ушли. Фелисия не могла точно сказать, что произошло, она лишь видела, как Фринрост сначала ломанулся куда-то прочь, а за ним неспешно последовал брат.

Воссоединившиеся соратники выслушали ее краткий отчет обо всем, что они пропустили, пока пребывали в объятиях цепей. Упомянула она и о том, что Лирэй теперь слеп, а Джессвел не может ходить. Учитывая, что находились они в землях темных магов, это было довольно серьезно. Минус два бойца, плюс две обузы. Но к облегчению искалеченных, никто даже не заикнулся о том, чтобы кого-то бросить. Джессвелу организовали носилки из плащей и довезли до башни. О Лирэе так же заботились по мере надобности.

Башню Вторника они покидать не собирались, по крайней мере, пока. Здесь можно разведать немного информации об их врагах и найти укрытие. Был риск, что братья вернутся, но Фелисия могла определить их приближении издалека, так что в случае опасности паладины успеют сбежать.

Поживиться в башне было особо нечем. Вокруг находились только грязь и трупы. Лирэй расспрашивал спутников о том, что они видят, и все больше расстраивался. Место, некогда приютившее его на долгие годы, ставшее домом для него и его друзей-некромантов, ныне превратились в отвратительное логово культистов. Все, что их компания успела нажить и построить потом и кровью, было уничтожено или растаскано. Верхние этажи пустовали, хотя там когда-то была библиотека и рабочее место для магов, еще выше были спальни. Но теперь там был лишь голый пол, братья продали все, что могли из-за убийственной нищеты, в которой оказались. Они ничего не создавали, только разрушали и грабили.