Паутина миров

– Так я ведь борщ вчера сварила, - спохватилась она.
– В печке стоит, настаивается.

– Люблю борщ!
– Алекс похлопал себя по животу.
– Со сметаной, салом и пампушками.

– Тогда пошли!
– Лариса встала.
– Для тебя ж старалась.

– Надо выпить немного.

– Я тоже не откажусь.

Ранецкий встал и подал Ларисе руку.

– Прошу!

– Надо же, какой галантный!
– Лариса Петровна пыталась вспомнить, когда же в последний раз за ней так ухаживали, но в её памяти такого отпечатка не осталось.

– Надо будет ко мне заглянуть. Может, вода спала.

– Зайдём, милый. Я теперь всегда с тобой.

Омытое дождём кладбище ярко искрилось под солнечными лучами, и совсем не навевало скорби. Ноги вязли в коричневой грязи, чавкали при каждом шаге, а из подсохшей грязевой корки вспучивались мутные пузыри. Часы показывали пол одиннадцатого.

Алекс вымотался за эти сутки, но уже теперь начинал думать на перспективу о том, что же делать следующей ночью. Ведь эта яйцелоидная нечисть их не оставит в покое. Конечно, можно снова укрыться в церкви, но нельзя же проводить там все ночёвки. Это не выход!

Можно просто уехать. Ну, а как же мечты о новой жизни с садом, огородом, курями и свиньями? Как же козы с овцами? А как с родителями, которых хотел перевезти на природу со свежим воздухом, натуральными продуктами и свежим мясом? А с Ларисой, как? Ведь она, учитывая искреннее желание Алекса слиться с природой, на роль спутницы жизни подходила больше всего.

"Значит?" - Алекс почесал небритый подбородок.
– "Значит необходимо действовать радикально, то есть, не ждать, когда они снова нападут, а самим напасть. Первыми. Ведь лучшая защита - это нападение!"

Ранецкий слегка воодушевился.

"Идея-то хорошая, но, как напасть? Как атаковать эту курицу с её армией гуманоидов и табуном кентавров?"

"Надо собрать их вместе, и..."

"Хм! А это отличная мысль! Вместе. Вместе - это значит в яйце! Они же все туда удалились. На днёвку".

Сашка схватился за эту идею и начал развивать мысль. Необходимо заблокировать вход в яйцо, но каким образом? Алекс задумался. Можно вывалить на него несколько тонн цемента. Или, например, облить бензином и поджечь. Или... А если взорвать?

– Смотри!
– словно издалека услышал он удивлённый голос Ларисы.
– А где наши покойнички? Вчера же ещё были здесь!

Ранецкий остановился. Мысль о взрыве ещё брезжила где-то на краю сознания, однако теперь следовало переключаться на реальность, а она являлась таковой, что была достойна персонажам и событиям не только Гоголя, но и Стивена Кинга.

Алекс огляделся, но - нет, он находился на том самом месте. Именно здесь ещё вчера стояли могилы Васьки и Насти, а теперь громоздилась увитая плющом и виноградом массивная беседка, более похожая на ДОТ с многочисленными огневыми точками. И это - посреди кладбища. Что за идиотизм?

– Не понял!
– искренне удивился Александр. Он посмотрел на Ларису.
– Ты что-нибудь понимаешь?

– Не-а!
– женщина приблизилась к Алексу и взяла его под руку.
– Чертовщина какая-то. Вчера же ещё были на месте.

– Может, это как-то связано с нынешней ночью?
– предположил Ранецкий.

– Что ты имеешь в виду?
– Лариска смотрела Сашке в глаза.

– Они ведь пытались проникнуть в церковь?

– Пытались. Ваське это даже удалось.

– Значит, они выходили из своих могил?

– Получается так.

– Так может они не смогли найти дороги обратно?

– Может.
– Лариска кивнула.
– Но беседка-то откуда взялась?

– М-да, нестыковочка, - теперь уже Сашка согласно кивнул.
– А значит...

– Значит?

– Значит, во Вселенной что-то изменилось помимо нас.

– Ну и бог им судья!
– Лариса Петровна перекрестилась.
– После того, что случилось этой ночью, я уже ничему не удивляюсь.

– Пожалуй, я тоже.

– Вот и оставим Господу право разбираться со своими нерадивыми покойниками.
– Лариса сделала шаг, нога заскользила по грязи, и Алекс едва подхватил её.
– Ух!

– Осторожней, дорогая!

– Спасибо, милый!
– Лора прижалась к Ранецкому.
– Пойдём отсель. У меня от всего этого голова кругом идёт. Надо взбодриться.

– Пойдём!
– Алекс взял Ларису за руку.
– Мы переполнены впечатлениями, и уже не в состоянии что-либо воспринимать.

– Идём, мой хороший!
– Лариса шла рядом с Ранецким.
– Меня это кладбище порядком достало!

Борщ оказался густым, вкусным и наваристым. Ложка стояла. Идущие от него ароматы дразнили обоняние и возбуждали бурчание в животе. Алекс крякнул от предвкушения. Большие сочные шматы мяса плавали в кастрюле, и аппетитно источали насыщенный борщовой дурман. Куски нарезанного сала искрились на солнце, словно первый снег. От пампушек веяло сдобой и чесночным духом. Свежая домашняя сметана горкой лежала в миске, и десертная ложка в ней тоже стояла. Имелись специи: горчица, аджика, хрен и всё без исключения домашнего приготовления. Ну и самогон. Дядя Сэм, как говорят в Морельске. Запотевшая бутылка ёмкостью в пол литра, чистая и прозрачная, как слеза младенца. И-эх!

– Надо бы баньку сегодня истопить, - предложил Ранецкий, выражая мысль с набитым ртом, - нечистый дух смыть.

– Сделаю, милый!
– отозвалась Лариса Петровна, тоже порядком проголодавшаяся.
– Только засветло надо бы.

– Да, конечно.
– Алекс кивнул.
– Кстати, где грядущую ночь проводить будем?

– Ума не приложу!
– озаботилась Лора.
– Опять что ли в церкви?

– На бога надейся, а сам не плошай!
– сумничал Александр.

– Так вот и я же говорю, - Лариса выглядела немного испуганной.
– А вдруг они что-то новенькое измыслят. Да так, что и церковь не спасёт.

– Может, уедем?
– осторожно предложил Ранецкий.

– Даже не думай!
– мгновенно отреагировал Лариса.

– Временно, - уточнил Алекс.

– Нет ничего постояннее, чем временное.
– Лариса смотрела Алексу в глаза.
– Я тебя не пущу!

– Вместе уедем.

– А хозяйство?
– Лариса покачала головой.
– Это не выход. А живность кто кормить будет? За садом и огородом ухаживать.

– Извини!
– Ранецкий поцеловал Лариску в губы.
– Я не учёл. Надо что-нибудь другое придумать.

Пока думали, миновал полдень. Лора ушла кормить живность. Ранецкий улёгся на диван и сыто подрёмывал, однако мысли о предстоящей ночи не давали уснуть.

"Что-то я там думал о взрыве", - вспомнил Ранецкий.
– "Неплохая идея, только, во-первых, как это сделать, а, во-вторых, к чему это может привести. Яйцо - штука серьёзная и если его взорвать может всякое произойти".

Алекс закурил. Дым голубоватой змейкой заструился к потолку.

"И вообще, уничтожит ли взрыв яйцо?" - задал он себе вопрос.
– "Пусть хоть закупорит его, чтобы им хода не было в наш мир".
– Взгляд Ранецкого упёрся в небо за окном.
– "Вот было бы неплохо. Или власть привлечь", - продолжил он рассуждать: "Милиция, например, кандидаты с депутатами, мэры с пэрами. Но ведь засмеют! Да и время это немалое займёт, а у Лариски хозяйство. Животине не расскажешь про Чёрную Курицу. Животина жрать хочет. Ей вынь, да полож! Такая она, скотина домашняя, ухода требует. М-да!"