Переход II
Шрифт:
Глава 8
Насчет «состава с новыми автомобилями» Пантелеймон Кондратьевич все же допустил небольшое преувеличение: в Москву пришли четыре вагона (специально изготовленные в Калинине для перевозки легковых автомобилей), и на них привезли всего двадцать четыре машины: все, что завод успел выпустить за первые три дня года. А следующий «состав» ожидался хорошо если через пару недель: завод только начинал производство и рабочие очень потихоньку осваивали сборку автомобилей. Именно сборку: большинство деталей поставлялось с других заводов и заводиков со всей страны, а моторы вообще туда пока возили из Орска. Однако сам факт появления новой машины очень сильно повлиял на работу остальных автозаводов: в Нижнем Новгороде резко ускорились работы по доводке «М-21», а на МЗМА производство четыреста первого «Москвича» вообще было полностью остановлено.
Зато группе инженера Андронова, практически по собственной инициативе разрабатывающей на МЗМА новый автомобиль, сразу дали много денег и людей для скорейшего завершения проектных и опытно-конструкторских работ. А так как слово «опытный» тут имело большое значение, на завод временно перевели специалистов из Нижнего Новгорода, с ЗИСа и чуть ли не четверть сотрудников из НАМИ.
Андрей Александрович Жданов тоже решил «воспользоваться случаем» и тут же начал перевод нескольких производств завода в Кузнецк: с руководством Пензенской области у него были неплохие отношения, а в городе — что было очень важно для обоснования такого решения — был создан довольно мощный строительный трест, полностью была уже реконструирована водопроводная станция и система городской канализации, а на окраине города заработала первая очередь ТЭЦ. То есть изначально она рассчитывалась как и последняя, но поставить вторую очередь там вроде выходило быстро и относительно недорого (так как до города дотянулся газопровод), так что перспективы переноса автозавода в Кузнецк выглядели довольно неплохо, а держать в простое почти пять тысяч работников МЗМА было крайне нерационально. Поэтому первым из Москвы в Кузнецк переехал практически в полном составе отдел капстроительства, где тут же приступил к постройке жилого городка для будущих рабочих завода (и жилой микрорайон там строился уже по «московским» проектам), и почти сразу же началась подготовка строительства новых цехов. Правда, в результате такой «самостоятельности» у товарища Жданова состоялся очень непростой разговор с товарищем Сталиным, но все закончилось тем, что для Кузнецка были выделены дополнительные средства из союзного бюджета: Иосиф Виссарионович уважал мнение нового Главного архитектора Москвы, который его смог даже убедить в том, что Пантеон Героев революции нужно строить не возле Кремля, а на Поклонной горе…
Однако такая автомобилизация населения все же гладко не шла: Вася Кузовкин, нам купивший одну из первых машин, уже через неделю позвонил Алексею — а затем приехал к нему на грузовике и машину Сону увез в ремонт на пару дней: он лично выяснил, что рабочие в далеком Чимкенте пока еще собирать машины нормально не научились. А заодно и исправил (на том же заводе медприбров) и два «мелких конструктивных недостатка», благодаря которым его собственный автомобиль просто на ходу превратился в недвижимость…
Впрочем, Сону эта неприятность и не расстроила почти, она пока еще опасалась самостоятельно машиной управлять по заснеженным улицам, так что ее в Университет все равно пока муж возил. И возил с большой пользой: она все экзамены сдала на «отлично». А вот Алексей один экзамен едва на тройку смог сдать, причем трояк он получил, как сам считал, совершенно заслуженно, из-за излишней самоуверенности. Ведь этот курс он уже только в МИФИ дважды прошел, и в «прошлый раз» (то есть полвека назад) сдал его на «отлично» — но вероятно (сдал полностью, ничего себе не оставив': в дальнейшей работе этот раздел математики ему ни разу не потребовался. А в этой жизни решил, что «это я уже знаю» и усердия должного не проявил…
Зато на каникулах у него появилось новое и очень интересное занятие. Башир Искандарович подошел к вопросу о подключении к компу устройства ввода с перфоленты очень «творчески»: он просто взял готовое устройство от БЭСМ и целиком переделал в нем электрическую часть для полной совместимости с пятивольтовыми схемами. А заодно точно так же поступил и с обычным перфоратором от телетайпа, и теперь комп мог ленту не только «читать», но и «писать» на нее результаты расчетов (которые затем можно было распечатать как раз на телетайпе). Но составлять программу
в двоичных кодах было истинным мучением, и Алексей «быстренько придумал» простенький ассемблер (под условным названием «мнемокод») для своего компа и сел за написание программы, переводящей символическую запись в машинные коды. Получилось забавно: первую программу («понимающую» около двух десятков команд) он написал буквально за неделю, а затем с помощью этого «урезанного ассемблера» принялся писать уже программу, работающую со всеми ста двадцатью шестью командами вычислительной машины. Понятно, что за каникулы (достаточно короткие) он сумел лишь маленький кусочек кода разработать, но Башир Искандарович идею осознал и подключил к работе небольшую группу математиков из Энергетического института, которые, собственно, и провели всю эту непростую работу. Алексей был даже не очень уверен в том, что ее в обозримом будущем даже такой группой сумеют довести до конца, но он успел изложить этим математикам концепцию «модульного программирования», и те обретенным знанием воспользовались на всю катушку.И это было прекрасно, хотя отныне и до конца семестра как минимум у него появилось «новое развлечение»: пока у людей (в том числе и у математиков) не сформировалось никакого системного подхода к разработке компьютерных программ, к тому же математики (даже очень хорошие — а товарищ Рамеев к работе подключил лучших математиков МЭИ) очень плохо разбирались в архитектуре вычислительных машин и о назначении некоторых команд, реализованных в компе, не имели ни малейшего понятия. Так что где-то до середины марта математики из МЭИ просто приезжали в МИФИ «на консультации» (заранее ознакомившись с расписанием занятий Алексея и отлавливая его на выходе из аудитории), а затем, когда ему это надоело, он устроил небольшой «семинар» у себя дома, где три раза в неделю разъяснял товарищам непонятные вопросы.
И эти «семинары» шли в присутствии Соны, Яны и Марьяны: девушкам тоже было очень интересно то, что парень рассказывал, а Сона — она просто «за компанию» рядом сидела. Но, как оказалось, рассказываемое очень внимательно слушала:
— Лёш, а ты все время говоришь, что разрабатывается транслятор с языка низкого уровня. То есть ты хочешь сказать, что есть еще какой-то язык высокого уровня? А почему ты тогда о нем ничего не рассказываешь?
— Потому что такого языка нет. То есть еще нет, его требуется сначала разработать, а затем и для него написать транслятор.
— Понятно. То есть непонятно, зачем такой язык вообще нужен?
— Я думаю, что он нужен для того, чтобы человек, пишущий программу для вычислительной машины, мог не изучать предварительно устройство этой машины.
— Я что-то не очень поняла…
— Вот смотри, допустим тебе, как математику, нужно составить программу вычисления… скажем, квадрата суммы двух чисел. Уравнение вычисления выглядит так? А плюс б в скобках, снаружи знак квадрата… или вообще любой степени. Все просто и понятно, так?
— Так.
— А программа выглядит следующим образом: надо сначала из памяти извлечь первое число, поместить его в регистр, извлечь второе число и сложить его с содержимым регистра, результат записать в память и потом полученное содержимое регистра умножить на такое же значение, только что записанное в память. Чтобы это выполнить, программисту нужно знать, какие регистры как используются, где хранятся нужные числа, как их из памяти вытаскивать и туда записывать — в общем, кучу бесполезных для математика вещей.
— Как же бесполезных, ведь без них программу-то не написать!
— Зато если написать программу, которая разберет запись в виде формулы и сама сгенерирует требуемые машинные коды, то математику будет достаточно знать именно математику, а о том, что в машине есть какие-то регистры или память как-то хитрым образом организована, ему вообще знать будет не нужно.
— Вот теперь поняла. То есть… да, поняла, вот только написать транслятор, который будет формулы понимать, не кажется, будет очень непросто.
— И человек, который транслятор будет писать, сам должен будет очень хорошо архитектуру машины представлять. Потому что в зависимости от того, какого типа исходные числа и от самой задачи даже команды сложения и умножения должны будут использоваться разные. Тут же только команд сложения заложено три типа…
— Зачем? Ведь сложение — это когда два числа просто складываются. Арифметика, первый класс начальной школы.
— Но ты-то давно уже не в первом классе, а на втором курсе мехмата. И прекрасно знаешь, что числа бывают разные. Целые, дробные, вещественные и мнимые, и форма записи у них бывает в том числе и экспоненциальная…