Переход II

— Воронов, конечно, парень очень хитрый, придумывать всякое горазд, и, что мне кажется крайне полезным, придумывает то, что нужно именно в тот момент.

— А еще придумывает, как нужное и получить почти бесплатно, — добавил Пантелеймон Кондратьевич. — Тогда, сразу после войны, он придумал, как бесплатно построить четыре ГЭС на Двине…

— Ой ли бесплатно? — рассмеялся Станислав Густавович. — Я эти стройки помню, считал, во что электростанции те стране обошлись. Конечно, на четверть дешевле, чем если бы их обычным образом строили…

— Колхозники их сами выстроили, и денег у республики не брали!

— Ну да. Только чтобы они их якобы бесплатно выстроили, вы только печей цементных поставили миллионов на двадцать, а потом еще целый завод по производству гидроагрегатов в Гомеле создали — и все это за деньги было сделано. Опять же, зарплату рабочим платили… там экономия в основном была за счет применения нового тогда укатанного бетона, для укатывания которого вам пришлось — и тоже не бесплатно — еще и асфальтовые катки на стройки отправлять. Другое дело, что Воронов тогда ловко придумал, где на все эти стройки деньги взять — и взяли вы их в кредит у населения своего же. Но тогда населению это было выгодно: люди за свои деньги очень быстро стройматериалы получили, что было крайне для всех важно. А теперь на его затеи мы вынуждены такие суммы в бюджете выискивать, что аж оторопь берет! Завод-то автомобильный Казахской республике во что обошелся? А ведь еще из Союзного бюджета туда многие миллионы влили…

— Так завод-то уже к Новому году целиком окупится…

— И тут вы, наконец, сказали правду. То есть истину, которую Воронов почему-то постоянно скрывает… не произносит то есть вслух. Он придумывает как что-то известное так применить, чтобы все затраты окупались очень быстро.

— Что-то известное? — хмыкнул Лаврентий Павлович. — Про его лекарства… некоторые лекарства никто и не догадывался, а эти его микросхемы…

— Про лекарства не скажу, а про микросхемы… Я на днях буквально по просьбе товарища Берга разговаривал с товарищем Несмеяновым-младшим, и кое-что интересное узнал. Схемы, на которых теперь в Муроме приемники делать начали, разработали целиком студенты университета, Воронов там даже рядом не стоял! Он, правда, рассказал им, как можно сделать целую схему на одном кристалле, и даже намекнул, какие именно схемы лучше всего на кристаллы переносить. И, собственно, на этом его участие в работе и закончилось.

— А схемы для вычислительных машин? В университете люди вообще понять поначалу не могли, зачем они нужны!

— И с ними та же картина: Воронов им принес именно схемы, электрические схемы, а всю разработку кристаллов проделали опять в университете. И да, зачем такие схемы могут быть нужны, там никто не понял, но лишь потому, что и понимать не захотели. Да если бы и захотели: по одной-то они на самом деле ни на что не пригодны, а тогда сообразить, что можно сделать электронный аппарат с сотнями тысяч тех же транзисторов и диодов… То есть соображает Воронов очень неплохо, вперед смотреть умеет — но он не пинки моральные ученым раздает, нет. Он руководству страны пинки раздает, причем совсем уже не моральные. Он нам, по сути, показывает, причем на живых изделиях показывает, куда нам срочно нужно вложить немерянные миллионы и как потом быстро получить их обратно. А то, что вкладываем мы эти миллионы в одно место, а обратно получаем из другого… хотел бы я такого экономиста-аналитика в Госплан заполучить.

— Слава, — поинтересовался Иосиф Виссарионович, некоторое время простоявший молча рядом со спорщиками, — ты за проектами товарища Воронова давно следишь внимательно…

— Приходится, он же уже на несколько миллиардов всякого напридумывал, а деньги-то Госплану на его выдумки выделять приходится!

— Я другое спросить хотел. А у товарища Воронова были проекты, про которые наши ученые сказали, что такого сделать невозможно?

— А я-то откуда знаю? Госплан занимается только теми, что уже в работе, а кто там чего выдумывал, я не знаю.

— Не было, — ответил на вопрос Сталина Лаврентий Павлович. — Он того, что сейчас сделать невозможно, не предлагает. А предлагает только то, что сделать можно, и даже говорит, кто это может сделать. Ну и тех, кто может что-то сделать, пинает… морально. А что?

— Да так, ничего. Просто спросил…

Четвертый семестр у Соны прошел довольно спокойно: она занималась только учебой и ни на что иное времени не тратила. Примерно с середины апреля она уже самостоятельно на новенькой машине (уже получившей название «Кумай», но на ее машине еще шильдика с названием не было) ездила на учебу, так что и у Алексея свободного времени стало заметно больше, ведь раньше он на доставку жены в университет и обратно почти два часа тратил. И в основном тратил вечером, поскольку утром туда ехать было недолго: на дорогах все же особого изобилия автомобилей не наблюдалось. Он как-то из чистого любопытства подсчитал (когда ждал Сону возле университета), что за полчаса мимо него проехало меньше полусотни машин, из которых легковых было всего штук двадцать. Но и среди легковушек преобладали «Победы»-такси.

Конечно, в центре Москвы движение было более плотное, но и там останавливаться приходилось только на светофорах (регулировщики-орудовцы с прошлой осени стали редкостью, их почти везде на светофоры заменили), и этому он тоже радовался: как-никак, но и к регулированию уличного движения он сумел руку приложить. Предложив Лаврентию Павловичу не регулировщикам в будках свет переключать, а простеньким автоматам с примитивным таймером. А на пешеходных переходах еще и кнопочки ставить, чтобы пешеходы сами могли свет переключать. Правда, тогда Лаврентий Павлович поинтересовался:

— А если мальчишки просто будут после перехода стоять и в кнопку тыкать, то что, машинам всегда красный свет будет?

— Нет. Там тоже таймер поставить надо, чтобы чаще, чем, скажем, раз в минуту светофор не переключался. Или раз в две минуты, зато если пешеходов на улице не будет, то машины без остановок поедут.

— А таймер этот дорогой получится?

— Можно совсем дешевый сделать, на конденсаторе, а если с новыми транзисторами, то рублей в тридцать обойдется.

— Недорого, регулировщик получается гораздо дороже. А если этот прибор сломается?

— А если бандиты регулировщика убьют? Можно, даже нужно все такие устройства еще и проводом телефонным с центральным пультом соединить, и если будет поломка, то оператор — один на весь район — это увидит. И сможет либо сам руками светофор переключать, или орудовца туда послать вместе с монтером.

— Еще и тут провода по всему городу тянуть…

— Зато позже, когда машины вычислительные у нас диковинкой не станут, можно будет все светофоры к машине подключить и уже машина сама будет движение регулировать. А если под дорогой еще и датчики положить, которые будут смотреть за тем, сколько и как часто на каждом участке автомобили ездят…

— Как это «смотреть»? Датчики с глазами, что ли, делать придется?

— Ну, следить. Машина-то железная, когда над проводом железяка проезжает, то емкость этого провода меняется…

— Ну и фантазии у тебя! Но автоматически движение регулировать — это, думаю, будет полезно. Мы еще подумаем… а светофорные автоматы где можно будет выпускать?

— Да на любом радиозаводе.

— А на твоем медицинском?

— Они все же медприборы делают.

— Ну да, и автомобили, и куроощипыватели… я про установочную партию говорю.

— То есть сколько? Сто, тысячу?

На заводе рабочие в цеху электроприборов только хмыкнули — и меньше чем за месяц тысячу автоматов изготовили. С удовольствием изготовили и с удовольствием же для этого на час-полтора после работы задерживались: за сверхурочные-то платили в двойном размере! А уже орудовцы эти автоматы к светофорам и приделывали. Но это не сразу после разговора Алексея с Лаврентием Павловичем случилось: поговорили-то они еще летом, а автоматы изготовили уже в октябре — потому что Берия решил, что «нам дешевки не нужно» и автоматы ставились транзисторные, да еще с одной микросхемой-счетчиком импульсов генератора. А пока еще эту (хотя и очень простую) схемку сделали, время-то и прошло. Но и результат радовал, хотя пока еще светофоры работали «автономно», проводами их с диспетчерской собирались только следующим летом соединять.