Переход II

— У эскулапа нашего недоделанного был?

— Да, и он сказал, что хотя я лет на десять жизнь себе подсократил, но помирать мне пока рановато. Да и прочего разного наговорил… я всю неделю не об испытаниях ракеты Козсмолва думал, а о том, что он мне сказал.

— Что-то интересное? Расскажи тогда и мне, пока обедаем…

А выслушав краткий пересказ того, о чем поговорил с Берией Алексей, Сталин заметил:

— Насчет вычислительной техники… и персон, им упомянутых, нам, я думаю, стоит его пожелания исполнить. А вот по ракетам и самолетам… По ракетам мы ничего менять не станем, то есть пока ОКБ-1 нам не выдаст нормальную машину, не будем. А по самолетам… я думаю, что если студенческое КБ под руководством Мясищева уже все серийные машины разработало, то… то пусть товарищ Мясищев всех студентов, в работе этого КБ принимавших участие, к себе и забирает. Вместе у них работать получается очень неплохо. А вот по товарищу Бериеву — тебе не кажется, что это он сказал, чтобы нам польстить?

— Партизан? Польстить? Да он в лицо хамит и не морщится! Хотя хамит-то по делу, да… А Георгий Михайлович тоже ведь отличный гражданский самолет разработал, и Аэрофлот на него такие заявки уже составил, что хоть завод новый для их производства строй.

— А кто мешает?

— Госплан, у них, как всегда, денег на это нет.

— Деньги изыскать в принципе можно, мне тут отчет по работе Воронова принесли, так получается, что одна его машинка маленькая только на бухгалтерах стране экономию даст до пятидесяти тысяч в год.

— Он насчитает…

— А не он считал, считали специалисты из Госплана.

— Но и завод по производству таких машинок бесплатным не будет. Не в курсе, Клим решил, где завод лучше ставить?

— Товарищ Ворошилов такие вопросы не решает. А товарищ Берг предложил завод строить в Новосибирске, точнее рядом, в Бердске. Товарищ Лаврентьев сейчас старается в Новосибирске отделение академии наук создать специально для Сибири, так что с кадрами там проблемы решать будет несложно. А деньги на завод пока выделим из особого фонда партии. Если Воронов и особенно Струмилин не врут, то через год-полтора средства вернутся, а партия пока особо ничего дорогостоящего не затевает.

— А на авиазавод новый в партийном фонде средства найдутся?

— А новый авиазавод… а мы попросим товарища Жданова помочь товарищу Бериеву в расширении завода в Таганроге.

— А товарищ Жданов у нас что, любимый внук Рокфеллера?

— Товарищ Жданов за счет города выстроил за зиму двадцать гектаров теплиц и теперь с каждого квадратного метра получает обратно в горбюджет по сорок копеек.

— Негусто, на авиазавод может не хватить.

— По сорок копеек в день с каждого из двухсот тысяч метров! — Сталин рассмеялся: — Раскулачить такого товарища — вообще дело святое, но мы же не будем его до нитки обирать, пусть половину положит на развитие советской авиации, причем недолго, где-то полгода мы его раскулачивать будем. Он ведь и сам говорил, что хочет авиасообщение с ближайшими городами существенно расширить, а за такие хотелки нужно платить.

— Причем венгерскими рублями.

— Почему венгерскими?

— Партизан этот Херов мимоходом сказал, что кресла в наших самолетах дерьмовые, нужно другие ставить, такие, как на венгерских автобусах междугородных. Не совсем такие, все же алюминиевые, но вот все оборудования для их производства, говорит, лучше сразу у венгров и заказывать. И быстрее получится, и дешевле. Но главное — быстрее.

— А чем ему нынешние-то не нравятся?

— Неудобные они, а сейчас самолеты летают, бывает, и по пять часов. К тому же, если венгерские из алюминия делать, они вдвое легче получатся, а значит, самолет может больше груза с собой брать, или больше топлива.

— Ты и об этом с ним поговорить успел? Ты что, с ним вообще все, что в стране творится, обсуждаешь?

— А про кресла он не мне говорил, а майору Ковалевой. Просил ее с гигиенистами связаться, проверить какой-то материал негорючий для самолетных кресел. А она мне все докладывает…

— Ясно. Тогда пусть кто-то с венграми о креслах… о станках для их выделки договорится, а мы работу продолжим. Доел? Пошли уже… да, когда испытания Р-5 закончатся, пригласи товарища Козлова…

За весенний семестр программисты из мифической группы закончили первый вариант бухгалтерского приложения, и его сразу же начали использовать в бухгалтерии института. Правда, поначалу число работников бухгалтерии сократить не вышло, да никто к этому и не стремился: все понимали, что опытная эксплуатация новой техники — дело не самое быстрое и довольно много времени уйдет хотя бы на то, чтобы выловить ошибки в программах и выяснить, как эту систему нужно расширить и дополнить, ведь в процессе разработки «математики» далеко не всю нужную информацию смогли из институтских бухгалтеров вытащить. И почти сразу выявились довольно существенные «недоработки», хотя с самим приложением и не связанные: вся система хранилась на гибких дисках, емкость которых составляла примерно шестьсот сорок килобайт, а просто для сохранения информации о работниках места требовалось больше. Временно проблему решили, ведя расчет зарплаты отдельно по каждому факультету и отдельно для ХОЗУ — но это было все же не очень удобно, да и бухгалтера, которые специалистами по работе с вычислительными машинами вообще не были, постоянно путали, какие диски требовалось втыкать в машину для каждого из расчетов. Причем то, что на кассеты с дисками приклеивались этикетки с поясняющими надписями, делу помогало немного — так что пришлось дорабатывать именно программы, вводя дополнительные интерфейсы, в которых в отдельных окошках прямо не экране писалось, какой именно диск нужно было вставить.

Университетская группа, хотя рабочего продукта и не создала, сильно продвинулась в разработке системы для отдела кадров, и именно их наработки сильно помогли мифистам: так как данных отдела кадров университета было в разы больше, чем в бухгалтерской программе МИФИ, там парни (и девицы) изначально закладывали необходимость прямого указания на выбор носителя данных и все нужные интерфейсы были у них уже неплохо проработаны. А еще в университете в соответствии с приказом товарища Петровского озаботились подготовкой «рабочих мест»: вычислительные машины стояли отдельно, в специально организованном «вычислительном центре», а в помещения отдела кадров тянули специальные кабельные линии для подключения рабочих мониторов. А специально выделенная группа студентов и преподавателей с физфака занималась разработкой «коммуникаторов», позволяющих терминалы подключать линиями длиной в несколько километров…

В общем, по мнению Алексея, к началу лета «модельная структура предприятия, оснащенного вычислительными машинами для автоматизации администрирования» была практически готова, а с учетом того, что за работу студентам платились деньги, была почти полная уверенность, что до осени вся эта система заработает. Вдобавок еще и Марк Тяпкин в институте товарища Лебедева закончил разработку уже «носителя на жестком диске», способного хранить целых шестнадцать мегабайт информации. И лето Алексей планировал провести, занимаясь «вылизыванием» всей это системы, но жизнь оказалась куда как более интересной, так что сразу после завершения летней сессии у него нашлось совершенно иное занятие. Знакомое, но все равно совершенно новое…

Глава 15

В природе есть некоторые явления, к которым мужчины относятся несколько… легкомысленно, вероятно из-за того, что они наблюдают эти явления как бы со стороны. А еще для мужчин эти явления выглядят слишком уж кратковременными, а если они и повторяются, что эти самые мужчины просто к ним как бы привыкают — и не считают их важными настолько, насколько они того заслуживают. У Алексея Павловича в свое время родилось трое детей, затем у дочки трое — и он рассматривал беременность как явление «совершенно естественное», а потому особого внимания не заслуживающее. Точнее, не так: он хорошо знал, что в это время нужно женщинам и уже до уровня условных рефлексов изучил, что должны делать мужья и отцы для того, чтобы женам и дочерям в эти периоды времени не приходилось испытывать лишних неудобств.

Изучил — и практически «на автомате» заботился о Соне: у нее и одежда появлялась именно такая, которая была для нее удобна, и все прочее (включая довольно экзотическую на первый взгляд пищу). И он с женой «правильно» гулял каждый день, следя за тем, чтобы и физическая форма жены к родам была хорошо подготовлена. Вдобавок, он — уже как врач — следил и за ее диетой, и даже оказывал ей нужную медикаментозную помощь в борьбе с токсикозами — то есть «заранее знал», что с женой все будет хорошо. А при помощи Лены знал и то, что так же хорошо все будет с ребенком.

И все равно почти все лето после окончания летней сессии сильно волновался, причем большую часть этого волнения ему обеспечивала советская торговля. Которая уже не обеспечивала возможность приобретения всего в доме с младенцем необходимого или хотя бы желательного. Правда, у него были возможности, которые отсутствовали у подавляющего большинства прочих советских граждан (да и большинства людей вообще на всей планете), и все необходимое он просто заказывал на нескольких «дружественных» заводах. И в принципе к долгожданной дате у Вороновых дома вообще все, о чем только можно было подумать, имелось — но лишь из того, что в мире уже существовало. А вот того, что мировая цивилизация еще не придумала… так что пришлось это «придумывать» уже самому Алексею.