Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

– В честь скоро… сокоро… колетия Октябрьской революции! – он так и не смог выговорить порядкового номера самого главного государственного праздника страны. – Чист я!.. Чист… И ты на меня бочку не кати… Ничего у тебя не выйдэ!.. Зрозумил, начальник?..

– А вот в этом, Малыш, я сильно сомневаюсь, – покачал головой майор и обратился к Троицкому. – Павел Петрович, позвольте представить вам: Тарас Васильевич Шевчук по кличке Малыш. Почему Малыш?.. Из-за миниатюрных габаритов Тараса Васильевича, полагаю. Сколько у тебя судимостей, Тараска? Пять или шесть?

– Пять, –

прошамкал тот.

– Ну, стало быть, зараз шоста будэ?.. Так?..

Малыш промолчал.

– Так, – ответил за него милиционер. – И уж на этот раз, будь спок, я тебе полный срок намотаю. Из кожи вон вылезу, а "вышку" ты у меня получишь. Хватит тебе землю своей паршивой персоной поганить. Кстати, очень мне любопытно, по какому такому блату уголовник вроде тебя под амнистию смог попасть?.. Кто тот добрый дядя, что эту справку об освобождении тебе выдал?.. Будь спок, и это я размотаю. Думаю, на скамеечке подсудимых тебе в гордом одиночестве сидеть не придётся.

Уставившись в пол, уголовник угрюмо молчал.

– Как тебе не стыдно, Тараска?.. Ты, говорят, быка ударом кулака убить можешь, и вот надо же!.. Тебя, такого бугая, старик… То есть, извиняюсь, пожилой человек, можно сказать пенсионер, уделал?.. Да ещё как!.. Погляди на себя в зеркало. Позор!.. Корешам твоим рассказать, усса… Простите, товарищ генерал!..уписаются со смеху. Ты как полагаешь, Малыш?.. Ведь уписаются?..

Из уст опозоренного громилы нескончаемым потоком полилась нецензурная брань. Петров двумя пальцами взял его за кадык, так что у того глаза начали вылезать из орбит, и нежно ласково предупредил:

– Ты, Малыш, не шали!.. А не то мамке скажу!..

Малыш в момент замолк.

А дальше началась обычная милицейская канитель: вызов понятых, осмотр места происшествия, допрос свидетеля, оформление протокола и так далее и тому подобное. Поэтому-то и освободился бывший бригадный генерал только в двенадцатом часу, когда в доме первого секретаря горкома партии начался разъезд гостей.

Первым, кто встретил Троицкого на пороге дома, в котором жил когда-то Прохор Акиньшин был, конечно же, Савва. Он крепко взял нежданного гостя чуть повыше локтя и спросил очень вежливо:

– Простите, товарищ, вы к кому?

– Хочу поздравить Петра Петровича с днём рождения, – ответил Павел Петрович.

– Приём по личным вопросам каждый четверг с десяти до двух, – голос личного шофёра и негласного охранника окреп, в нём появились угрожающие нотки. – А сейчас, старичок, топай отсюда и побыстрей.

– Как это "топай"? – удивился Троицкий.

– Ножками, старичок. Ножками!.. – ещё секунда, и "старичок" полетит со ступеней дома, где живёт его семья, вверх тормашками. Верный охранник уже схватил непрошенного гостя за шкирку, как вдруг!..

– Павел!.. – испуганный женский крик разрезал сонную тишину ночного города.

Савва разжал мёртвую хватку, обернулся.

Полными ужаса глазами Зинаида смотрела на своего воскресшего мужа.

– Зиночка?!.. – от неожиданности у того помутилось в голове. – Это ты?!..

– Павел…

Павел… Павел… – она безсмысленно, как заведённая, повторяла его имя, не трогаясь с места.

Чуть не наступив на лежащего в прихожей Костика, Троицкий медленно пошёл к жене.

– Ты здесь?!.. Здесь… Милая… Милая моя… – ошеломлённый, растерянный, он остановился перед ней на расстоянии вытянутой руки. – Нет, это правда ты?!..

Кончиком указательного пальца Зиночка осторожно провела по его лбу, щеке, подбородку… Будто хотела убедиться, что перед ней не привидение, а действительно, живой человек. Её муж…

– Ой!.. Сколько новых морщинок появилось!..

– Я не ждал… Не думал… – Павел никак не мог поверить такому огромному и так внезапно свалившемуся на него счастью. – Надежды почти совсем не осталось…

– Господи!.. Как ты постарел!.. – она скорбно покачала головой. – Как постарел!..

– Но, чтобы здесь, в этом доме…

Договорить он не смог, ноги у Зиночки подкосились, и Павел едва успел подхватить её на руки, а не то бы она упала на пол.

Никто из тех, кто находился в прихожей, даже не шевельнулся.

К счастью, главный врач Краснознаменска не успел уйти. Сидя тут же на табуретке, Роман Моисеевич зубами пытался развязать узел на шнурке своего ботинка. Увидев, что Зинаиде Николаевне плохо, он потребовал, чтобы Троицкий не мешкая отнёс её в гостиную и усадил в кресло, а сам, прыгая на одной ноге, последовал за ними.

– Раствор аммиака в этом доме есть?..

Когда Зиночка понюхала ватку, смоченную нашатырным спиртом, лицо её сморщилось, она отдёрнула голову и открыла глаза.

Троицкий присел на корточки рядом с ней и, нежно поглаживая безвольную руку, всё повторял:

– Я с тобой… Я с тобой… Теперь всё будет хорошо… Вот увидишь…

Фертман накапал в рюмку двадцать пять капель валерьянки.

– А ну, голубушка, выпьем-ка это зелье. Залпом.

После чего обратился к Павлу Петровичу.

– Ну те-с… А вы, молодой человек… Что у вас с головой?..

– Да так… Пустяки – царапина, – отмахнулся тот.

– Позвольте взглянуть, – даже не спросил, а скорее распорядился Фертман и, не обращая внимания на протесты раненого, размотал повязку.

– Ого!.. Ничего себе – "царапина"!..

В пылу борьбы с Тараской Павел Петрович не заметил, что бандит всё-таки задел его и рассёк кожу на виске.

– Чем это вас?.. – спросил Фертман, промакнув свежую рану чистейшим носовым платком.

– Кочергой… – смутившись, ответил пострадавший.

– Чем-чем?!..

– Кочергой…

– С какой это стати?.. – изумился врач. – Почему именно кочергой?!..

Делать нечего… Пришлось Троицкому рассказать обо всех приключениях, что случились с ним в доме Верещагина-Суздальского сегодняшним вечером.

– Как ты сказал?.. Тараска?.. – прервала его рассказ мать.

Павел утвердительно кивнул головой.

– Тарас Васильевич Шевчук… А почему вы спрашиваете?

– Ты хоть знаешь, что твоего отца живым в землю закопали? – вопросом на вопрос ответила Валентина Ивановна.

Поделиться с друзьями: