По дороге к Храму

Не испытав от курения никакого удовольствия, она сплюнула и побрела домой, зябко поеживаясь от осенней прохлады. На подходе к парадному, Алёнка в недоумении, закрыла глаза и тряхнула головой, прогоняя наваждение. Но это было сущей реальностью: два милиционера, вывели из подъезда Сергуню в наручниках, и повели к машине, с мигалкой на крыше. За ними шёл мужчина в гражданской одежде, с папкой под мышкой. С песочницы, с раскрытыми ртами за всем этим наблюдали Тимур и его команда.

– Хилый вломил! – Садясь в машину, успел им крикнуть Сергуня.

Стряхнув с себя оцепенение, Алёнка кинулась вслед за машиной, но споткнулась о выпуклость на асфальте и растянулась, рассыпав продукты. Оглядевшись по сторонам, Тимур подбежал к ней и помог подняться. Она же заливалась беззвучными слезами, глядя вслед уезжавшему «воронку». Тим собрал продукты обратно в пакет и, взяв её, уже ревущую навзрыд под руку, повёл в подъезд, подальше от любопытных глаз.

– Хватит хныкать. – Сказал Тимур. – Некуда не денется твой Гуня. – Алёнка глянула на него, пытаясь унять слёзы. – Хорошо, что тебя не было дома. Вместе бы с ним загремела. Наверняка «эти» настучали, больше некому! Ничего, разберёмся. – Спокойно сказал Тим. От исходящего от него спокойствия, Алёнке чуточку стало легче. Он проводил её до комнаты. На притворе дверей белела бумажка. Алёнка подумала, что это для неё Сергуня оставил записку, и кинулась к ней, но это была опечатана комната.

– Чушь собачья! – С улыбкой произнёс Тим и сорвал бумажку. – Ключ есть?

Она кивнула.

– Отпирай, не бойся.

Она открыла дверь и удивилась наведённому в комнате беспорядку. Тим поставил пакет на стул и хотел уйти. Но, Алёнка встала у него на пути:

– Побудь немного, а то мне страшно одной…

– Ну, ладно. – Согласился Тимур, присаживаясь на диван.

Она, всё ещё всхлипывая, уложила продукты в холодильник.

– Пива хочешь? – судорожно всхлипнув последний раз, предложила Алёнка.

– Можно.

Хозяйка поставила на стол две баночки пива и высыпала на тарелку, пакетик картофельных чипсов. Присев к столу и, открыв пиво, глядя на разбросанные вещи, стала жадно его поглощать, словно только в этом напитке и было спасение. Оторвавшись от банки, облизнула губы и спросила Тимура:

– И, что ему теперь будет?

– Кому? – спохватился Тимур, явно ею залюбовавшись.

– Гуне.

– Гуне? Ничего. Попугают, да отпустят. – Обнадёжил гость. – Шёл, нашёл, понёс сдавать, а тут и вы, япона мать. Любой дурак, если у него нелегальный ствол имеется, всегда заявку в милицию с собой носит, а Гуня – не дурак.

– А, тут и вы… а кто «вы-то»?

– Кто, кто… менты, кто ещё. Ты чего? – повертел пальцем у виска Тим. – С дефектом что ли?

Она посмотрела на него искоса, начав понимать, что нависшая над Сергуней угроза не так уж и велика, как она подумала. Алёнка достала из пачки сигарету и прикурила.

– Послушай, Тим. Вижу, тебе доверять можно. – Задумчиво заговорила она. Тот, раскрыв рот, уставился на неё. Вопросов о доверии перед ним не ставил никто, с самого его рождения. Он всегда считался авторитетом в своей среде обитания. И, теперь слышать в голосе какой-то провинциалки ноту сомнения в свой адрес, было просто дико!

Она рассказала ему о связи отчима с бандитами и ждала, что же скажет по этому поводу он, далеко не глупый лидер дворовой шпаны.

– «Да, Тимур резко отличается характером от Сергуни, особенно хладнокровием ко всему происходящему. Тот же любую ерунду принимает близко к сердцу. Сергуне бы сентиментальности поубавить». – Попутно, вторым полушарием размышляла чуть захмелевшая Алёнка.

Выслушав её, Тим даже раздумывать не стал, а сразу же спросил:

– Нож чистый был? Без крови?

– Без…

– Они его не тронули. Если бы замочили, нож бы здесь не был. Обычно в таких случаях, мокрушник нож сразу выбрасывает куда подальше. А, как он у Хилого оказался? Так, ведь, ручонки-то у него воровские. Прихватил машинально… А, может быть, отчим сам ему подарил.

– А-а-а, значит всё-таки, они были у него в гостях. Стопудово, Гуня прав…

Алёнка быстро добежала до холодильника, не оборачиваясь, спросила:

– Ещё пиво будешь?

– Ну, давай. – Как бы нехотя отозвался Тимур.

Она пила молча, явно что-то замышляя. Это было заметно по глазам, то горящим, словно у кошки в темноте, то наливавшимися кровью. Тимур смотрел на неё безотрывно, будто преданный пёс на свою хозяйку. Хотя, он помнил правило – на красивых подолгу не смотреть – можно потерять голову, но сейчас смотрел и не мог оторваться. Она снова прикурила сигарету.

– Ты не умеешь курить. – Тихо проговорил Тимур, не спуская с неё глаз.

– Почему?

– По настоящему – это когда втягиваешь дым в себя. Никотин через лёгкие и другие органы, попадает в кровь и организм курильщика к нему постепенно привыкает. А, потом, уже, появляется в нём постоянная потребность, или как её еще называют – пагубная зависимость от табака.

– Всё-то ты знаешь…

– Вам, что, в школе такие сказки не рассказывали?

– Нет, у нас школа провинциальная. Программа сокращённо-упрощённая…

Она втянула дым в себя и зашлась безудержным кашлем. Кашляя, уткнулась лицом в диван, не замечая, как задрался подол джинсовой юбчонки, заголив её привлекательную овальную булочку… Тим подвинулся к ней поближе и легонько пошлёпал ладонью по спине, невольно придержав на ней свою горячую руку. Алёнка почувствовала тепло его ладони. Кашель прекратился, она, глуповато улыбаясь, приподнялась. И, тут… Тим не выдержал. Он сгрёб её в свои объятия и принялся бессовестно и страстно целовать, не давая ей опомниться. Затем быстро и ловко уложил на диван, одним движением сдернул с неё трусики, и в следующее мгновение Алёнка почувствовала, как жадно он в неё вошёл. Она бы, конечно могла легко его столкнуть с себя, но ей самой уже хотелось его, и она полностью расслабилась. Партнер почувствовал, что всё-таки он не насильник, а она сама спровоцировала его на это и сама отдаётся ему вся без остатка. Алёнка впервые поняла, что такое настоящий мужчина: горячий и ласковый, страстный, но неторопливый. С Тимуром ей стало по-настоящему хорошо. Она познала вершину блаженства. Те ощущения, что она испытала с Лукичем, были просто каплей, против теперешнего ливня, сыпавшегося на неё в эти минуты. А, Гуня… Что Гуня? Он, попросту, сжёг себя в огне детской платонической любви, пришедшей к нему задолго до полной половой зрелости.

Довольные друг другом, они отдыхали уже на разложенном для двоих, покрытом простынёй диване, молча, глядя в потолок. Отдохнув, они повторяли снова это приятное туда-сюда. Часа через два, Алёнка надавила пальцем на нос задремавшего Тимура и капризно произнесла:

– Хочу пива.

Тот немедленно одевшись, сбегал в палатку и притащил сразу целую упаковку.

– Чтобы больше не отрываться… от производства. – Пошутил он.

Они пили пиво в голом виде, уже ничуть не стесняясь друг друга, время от времени снова и снова, занимаясь сексом, забыв обо всём на свете.

После полуночи Тимур засобирался. Алёнка его не отпускала. Ей не хотелось, чтобы кончался этот праздник, но Тим настойчиво разжал её руки.

– Мне пора. Люди ждут.

– А, ты куда?

– Так. Дельце одно есть. Провернём и назад.

– Какое? – допытывалась Алёнка.

– Наказать надо, кое-кого.

– Хилого?! Я слышала, как Гуня крикнул!..

Тимуру от её красоты некуда было деваться. Он, кивнул, застегивая «молнию» на джинсах.

– И, я с вами! – Начала торопливо одеваться Алёнка.

– К-куда-а? – поморщился Тим, глядя, как решительно и быстро она одевается.

– Они отца моего убили. – Сверкнув глазами, сказала она.

– Н-ну, смотри сама… – проговорил обреченно Тимур, понимая, что от неё теперь будет трудно отделаться.

Она посмотрела на книжный шкаф и попросила его ненадолго выйти из комнаты.

– Зачем? Я в курсе. Друг всё-таки.

– Друг портянка. – Сказала она с улыбкой, отодвигая шкаф.

– Ты – это… если у него там бабки есть, припрячь понадёжней.

– Ладно, припрячу…

Она выдвинула нижний ящик и стала на ощупь в нём рыться. Наконец наткнулась на пакетик, отщипнула из него часть купюр, сунула в сумочку, пакет положила в дальний угол ящика. Там же нащупала завёрнутый в масляную тряпку пистолет. Положила его в сумку сверху и, щёлкнув запором, вышла из-за шкафа.

– Всё, пошли. – Встала она перед Тимуром «по стойке смирно». Он смерил её взглядом и, прошагав мимо, задвинул шкаф на место.– Чумовая ты, какая-то деваха! – Восхищенно произнёс Тимур, и они, обнявшись, принялись целоваться.