По дороге к Храму

– Послушай мил человек, тормозни, а? – жалобно попросил пассажир.

– Понимаю. Молока напился? Бывает, с непривычки.

Машина с полной цистерной останавливалась долго, почти с километр. Выскочив из кабины, Хилый проклиная всё на свете, спустился с откоса дороги. Он присел в грязной мокрой траве, напротив облысевшего цвета люпина, облепленного муравьями, и получил полное физическое удовлетворение. Сейчас ему не хотелось не влияния на общество, ни мести, ни кабаков, ни денег. В этот миг ему было по-настоящему хорошо. Услышав сигнал, он выругался, без опаски всеми матюгами, которые только знал, ощущая запах настоящей свободы. Повторный сигнал, заставил покинуть этот райский уголок, и снова трястись по ухабистой российской дороге.

Как не терпел пассажир, на въезде в город, пришлось снова останавливаться для очередного акта. Шофёр, получивший уже целую тысячу из рук какого-то засранца, высадил его, и поколесил дальше.

Вдоволь насидевшись в пожухлой траве, Хилый вытряхнул из корзины поганки с листьями и, добравшись до ближайших гаражей, что стояли на городской окраине, переоделся в свою одежду.

– Кажется, пронесло. – Сказал он вслух, оглядываясь по сторонам.

Погода начинала портиться. То дул холодный порывистый ветер, то к нему ещё добавлялся мокрый липкий снег.

– «А может быть, в натуре, к этой с сиськами, на зиму определиться? – подумал, Хилый. – Уж, если так, то лучше по морозцу, когда у них начинается время зимней спячки. А, что? Бабки есть… Скажу, мол, сталевар на пенсии. Отдохну без опаски. Жизнь-то, ведь она… не резиновая».

Оставив этот вариант в запасе, Хилый, словно заново родившись, набрал номер Тимура. Тот отозвался.

– Алле, чего молчишь, мальчиш-плохиш?

– Ты кто? чего надо?

– Ничего особенного. Думали, мне кранты?

– Не понял.

– Всё ты понял. Кулибин на месте?

– Нет его. – Как не хотелось, но пришлось признаться к Хилому. Вслепую играть гораздо хуже.

– От него тёлка сбежала… Может за ней, вдогонку рванул.

– Так, пацан, слушай! Если ты не дурак, понять должен. Мне уже скоро полтинник. Половину из этих лет, я провёл в тюрьме. Поэтому, со мной лучше дружить, чем воевать. Тебя я сильно грузить не стану…

– Конкретно, чего надо-то?

– Ты меня подожди у своего подъезда этак… через часок, мы и поговорим.

– Хорошо, подожду…

– Ну, вот и ладненько. – Отключив телефон, Хилый злобно сплюнул.

Сергуня проснулся от холода. В подвале горела одна тусклая лампочка. На верстаке, с валенком под головой, спал дядя Фёдор. Сергуня поёжился и присмотрелся к циферблату часов, висевших на стене. Было далеко за полночь. Он подошёл к верстаку и прикрыл дядьку сползшей на пол телогрейкой. Выйдя наружу, в холодную слякотную ночь, он начал припоминать, что же было вчера… От этих воспоминаний на душе стало мерзопакостно.

Постучав в окно палатки и, разбудив продавщицу, он купил пару баночек пива. Тут же залпом опустошил одну. В голове как-то сразу посветлело. Он посмотрел на окно своей комнаты и подумал:

– «Спит, наверное, принцесса».

Он, не очень винил в случившемся Тимура. Потому что, вряд ли, кто из мужиков смог бы устоять перед её совершенством, оставшись наедине. Просто сам собой встал вопрос – с кем она теперь будет, останется с ним, или уйдет к Тимуру?

– «Если ей понравилось это , тогда она, конечно же, выберет его, Тимура. Баба, есть баба. А, если останется, то за ней будет нужен глаз, да глаз! И, хвачу я с ней горюшка!» – Подумал Сергуня и снова постучал в окошечко палатки. Купил пива и для неё. Присмотревшись через витринное стекло, он указал пальцем на большую шоколадку.

– Пусть побалуется. – Произнёс он вслух.

Но, войдя потихоньку в комнату, он подруги там не обнаружил. В платяном шкафу отсутствовали джинсы, осенняя куртка на меху, недавно подаренная Сергуней, у порога не было кроссовок.

– Чёрт! – Стукнул он себя по лбу ладонью. – Она же вечером была в этих шмотках. – Сморщив лоб, он достал из кармана шоколадку и шлёпнул её на стол. – «Может она к этому… к своему Лукичу маханула?» – с тревогой подумал он и проник в потайную. Деньги и пистолет были на месте. Вдруг чего-то, вспомнив, он метнулся к холодильнику и заглянул за хлебницу.

– Так и есть! Ну, дура, блин! – Догадавшись о её намерениях, Сергуня бил себя кулаком по коленке, напряжённо думая, как предотвратить ту страшную ошибку, которую Алёнка теперь могла совершить. Он несколько раз порывался позвонить Тимуру, имея маленькую надежду, что она может быть у него и, не решившись, отключал телефон. Только на рассвете, набрал его номер.

– Гуня, ты? – сонно спросил Тим.

– Она у тебя?

– С каких рыжиков? Она ещё вечером… прямо из подвала, на вокзал убежала, вся в истерике… прямо жуть…

Сергуня не дослушав, прервал связь. Прихватив с собой денег и сунув в потайной карман самоделку, он выбежал на улицу, где в свете фонарей, хлопьями сыпал мокрый снег. Спустившись в подвал, он достал из-под верстака канистру с бензином и заправил мотоцикл по самую крышку бака.

– Ты чего такой взъерошенный? – сонно прохрипел дядя Фёдор.

– Да, так. Прокатиться захотелось.

Распахнув дверь, поправив въездной трап, Сергуня завёл мотоцикл и буквально вылетел на нём наружу, оставив в подвале вонючий синий туман.

– Ну, пацан! – Проворчал дядька, поднявшись с верстака. – Куда поехал, зачем? Хоть бы сказал чего…

Услышав рёв мотоцикла, Тимур высунулся в окно. Он успел увидеть, как Гуня на большой скорости выехал на проезжую часть и, игнорируя красный свет светофора, помчался вдаль, оставляя на припорошенной снегом дороге чёткий след от колёс.– Ну, блин! И этот такой же припадочный. Решил в такую погоду на двух колёсах поезд догнать! – Тим покачал головой, почесал свою волосатую грудь и шмыгнул в теплую постель, досматривать сон.

В посёлок Сергуня въехал уже засветло. По улицам вовсю сновали люди. У Алёнкиного дома, он остановился и сразу выключил мотор. Посмотрев на запорошенные снегом ступени, понял, что здесь никого нет. Он снял шлем и огляделся. Из окна соседнего дома выглядывала улыбающаяся физиономия Валерки, парнишки, года на три моложе Сергуни. Сергуня ему кивнул и, махнув рукой, позвал того выйти на улицу. Валерка из окна пропал, но появилась его мать. Пришлось кивком поздороваться и с ней. Валерка вышел в отцовской телогрейке. И в этот момент, он ему показался таким близким, что ностальгический холодок пробежал у Сергуни по спине. Валерка, радостно улыбаясь, протянул ему руку, хотя раньше этого никогда не делал, и спросил:

– Давно байка купил?

– Дядька подарил. – Сказал ему Сергуня откровенно. – Ты не знаешь, где этот? – Кивнул он на крыльцо Лукича.

– Дядька Андрей? Так его нет. Он на днях удавился. Он, тебе должен?

– Да нет… не должен. Я – так.

– Говорят к нему какие-то крутые приезжали. Наверное, прошлые долги выбивать. После них соседка зашла к нему, а он уж повесился. Она, как завизжит на весь посёлок!.. После за ним мамаша, старая такая, приехала на грузовике и увезла к себе в деревню.

– А в какую, не знаешь?

– Не знаю. Давай у мамки спрошу, может она знает?

– Спроси-ка, на всякий случай.

Валерка убежал домой и вскоре вернулся.

– Говорит, Сенное какое-то. В сторону Питера, километров сто… Прокати недалеко.

– Садись. – Сергуня легонько топнул по заводному рычагу, мотор взревел.

– Ух-ты! – Воскликнул Валерка, усаживаясь сзади. – С полтыка заводится!

Сергуня довёз его до центральной улицы и остановился. Валерка спрыгнул и хлопнул Сергуню по плечу.

– Пока!

И снова ностальгия прокатилась холодком по спине. Он въехал на лесную дорогу, где было поменьше ветра, и остановился. Закурил, жадно затягиваясь…– «Значит, удавился? – заметно нервничая, размышлял Сергуня. – А может быть удавили? Хилый у него был – однозначно. Значит всё-таки их «Джип» промелькнул тогда на шоссе. Он хотел под это дело нас с Алёной подставить. Ну, и урод! Дружков твоих ребята положили. Значит, ты один остался. Я-то не при делах, в обезьяннике сидел… А вот на Тимку могут попереть. Надо срочно предупредить… «молочного брата». – Бросил окурок в слякоть Сергуня. – Эта-то юная сучка, куда хоть умчалась?! Ведь не знала же ничего! Может, почувствовала? Баба, есть баба. Вернётся, никуда не денется!» – Он включил передачу и уже неторопливо покатил по просёлку, ведущему к шоссе.

– «Не фига себе! Чуть пораньше и замели бы!» – Выглядывая из-за палатки, подумал Хилый, наблюдая, как Тимура в наручниках сажают в милицейский «УАЗик». Когда милиция уехала, Хилый направился в подъезд.

Ждать пришлось долго. Он уже подумывал бросить свою затею, но на заднем дворе протрещал подъехавший мотоцикл.

– «Должно быть он». – Подумал бандит и зашел в соседнюю секцию. На этаже стояла утомительная тишина – весь народ был на работе. Спустя ещё немного времени, в коридоре послышались шаги, а затем, защёлкал отпирающийся замок.

– «Хорошо, что он один». – Подумал Хилый и бесшумно прошёл в Сергунину секцию. Дверь за ним, почти закрылась, но Хилый успел просунуть ногу между дверью и косяком.

– Погодь… – сказал он, смеясь. Сергуня от неожиданности отпрыгнул к столу, выхватил пистолет и, сняв с предохранителя, направил на незваного гостя. Тот стоял у дверей с поднятыми руками и улыбался.

– Спрячь дуру-то. Я по-хорошему, поговорить…

– Я тебе в прошлый раз всё сказал…

– Дружка твоего повязали, только что. – Перебил его Хилый.

– Тимку?! – Сергуня чуть не выронил пистолет. – Значит, ты и его сдал!..

Видя, как у Кулибина глаза наливаются кровью, Хилый изменился в лице.

– Не… – он не успел досказать, как раздался выстрел и пуля, свистнув у самого уха, расщепила фанеру на двери. Другого выстрела он ждать не стал и, пригнувшись, выскользнул за дверь. Но следующего выстрела и не было бы, хотя Сергуня изо всех сил давил на спусковой крючок, заклинило патрон в обойме. До его ушей доносился гневный голос уносящего ноги бандита:

– Ты будешь на меня горбатить! Будешь, щенок!..– «Пар выпускает. – Подумал Сергуня. – Не такой уж ты и крутой, как казалось сразу».

Глава 23

Усевшись на свободное место в вагоне и, присмотревшись к пассажирам, Алёнка немного успокоилась. Но вскоре на пустовавшие места напротив, расселись изрядно выпившие парни. Они вели себя развязно и, казалось, что им всё время чего-то не хватает. Распив очередную бутылку, они заметили скромно сидевшую напротив Алёнку. При тусклом вагонном освещении, она им казалась особенно привлекательной.

– Девушка, а девушка, почему ты молчишь?

– Хочу и молчу. – Не задумываясь, ответила она.

– Вот я и говорю, что ты хочешь, а молчишь.

Вся компания громко заржала. Алёнка встала и прошла в другое купе, где сидели мужчины, по одежде похожие на рыболовов и играли в карты. Присев с краю, она слышала, как те парни «разворачивают её тему». И вдруг, что-то дерзкое вспыхнуло в её душе. Ей до ужаса захотелось отомстить этим уродам! Алёнка посмотрела на часы и из-за подкравшихся слёз, едва рассмотрела циферблат. Оказалось, что она ехала в поезде всего каких-то полчаса, а внутри у неё уже скопился неприятный осадок. Она прошла по вагону, высматривая более подходящую публику, но там все места были уже укомплектованы. Алёнка вышла в прокуренный, пустой и холодный тамбур. Немного постояв, достала из сумки плоскую бутылку коньяка, купленную по совету продавщицы ещё на вокзале, где она тряслась от холода в ожидании поезда и с трудом, открутив пробку, немного отпила. Против пива, пить его было намного приятней, только в конце слегка покалывало в горле, но это быстро прошло, когда она закусила шоколадной конфетой. Через некоторое время ей стало тепло, и даже немножко весело. Она причастилась ещё и решила закурить – ведь в данный момент она чувствовала себя совершенно взрослой самостоятельной единицей.

– «Почему единицей? – спросила она сама себя и рассмеялась. – Девицей…»

Она посмотрела за дверное стекло, но кроме изредка мелькавших фонарей, ничего там не увидела. В тамбур зашла проводница, зыркнула на неё из-за очков и проверила билет. Билет был настоящим, и пассажирка сразу спрятала его в карман куртки. На большие расстояния ей одной в поезде ездить ещё не приходилось, и она сейчас испытывала какую-то внутреннюю тревогу.

– Извините. – Обратилась она к проводнице. Та с готовностью оглянулась, открывая дверь в следующий вагон. – Не подскажете через, сколько остановок будет Сенное?

Проводница закатила глаза под потолок и принялась по памяти отсчитывать станции.

– После этой, седьмая. – Твёрдо заверила она Алёнку и ступила на переходную площадку, впуская в тамбур грохочущий холод. Состав остановился. Алёнка из любопытства нажала дверную ручку и открыла дверь, но в их вагон садиться никто не желал. Состав тронулся, быстро набирая ход и, снова потянуло осенним холодом.

Она поёжилась и захлопнула дверь.

– «Интересно, на проводниц учат, или так можно? Надо будет спросить». – Подумала Алёнка и, открутив пробку, отпила ещё немного коньяка. Призадумавшись о карьере проводницы, она достала сигареты и прикурила. Осторожно, понемногу, как учил её Тимур, стала втягивать в себя ментоловый дым. И у неё получилось – кашля не было. Таким образом, искурив всю сигарету до фильтра, Алёнка почувствовала, как усиливается головокружение и ей захотелось куда-нибудь присесть, но пройти в вагон не удалось. В тамбур ввалились те самые парни, что хамили в её адрес.