По городам и весям: путешествия в природу

Напомню также мысли Д. И. Менделеева:

«Вопрос засадки лесом южных степей принадлежит к разрешимым задачам. Опыт Велико-Анадольского лесничества (около Мариуполя) и обсадка Харьковско-Азовской дороги это ясно показали. И я думаю, что работа в этом направлении настолько важна для будущего России, что считаю ее однозначащей с защитой государства».

А в конце прошлого века В. В. Докучаев взялся за преображение Каменной степи, комплексная переделка природы которой завершилась уже в советское время. С 1925 года при активной помощи ученых начала создаваться система лесных защитных полос в Астраханском Заволжье. Работы Богдинской опытной станции, являющейся до сих пор лесным форпостом нашего юго-востока, впервые в мире доказали полную возможность сельскохозяйственного освоения засушливых полупустынь. Тогда же, в двадцатые годы, были заложены опытные лесные участки на полях Саратовской и Ростовской областей, на Бухарских песках. Следуя рекомендациям ученых, вели полезащитные лесные посадки многие сельскохозяйственные товарищества, коммуны, колхозы и совхозы.

Отечественные почвоведение и лесоводство по праву гордятся именами В. Е. Граффа, В. В. Докучаева, П. А. Костычева, Г. Ф. Морозова, Г. Н. Высоцкого, А. А. Измаильского, В. Р. Вильямса. И все эти рыцари русской науки крепили союз степи и леса…

Имя Василия Робертовича Вильямса прочно связывалось и связывается доныне с так называемой травопольной системой земледелия, а вы помните, как громили «травопольщиков»? Чего только не писалось о них в газетах! В травосеянии они будто бы видели панацею от всех бед, якобы разбазаривали пахотные земли, отрицали роль минеральных удобрений и т. д. и т. п. Однако никто и нигде во время того памятного погрома не рассказал новому поколению газетных читателей, что же собой представляла критикуемая агрономическая система, что конкретно она рекомендовала делать на земле. Не мне защищать «травополку», не мне осуждать ее противников, я только процитирую книгу, которая была издана много лет назад:

«В травопольную систему включаются:

а) посадка защитных лесных полос на водоразделах, по границам полей севооборотов, по склонам балок и оврагов, по берегам рек и озер, вокруг прудов и водоемов, а также облесение и закрепление песков;

б) правильная организация территории с введением травопольных полевых и кормовых севооборотов и рациональным использованием земельных угодий;

в) правильная система обработки почвы, ухода за посевами и прежде всего широкое применение черных паров, зяби и лущения стерни;

г) правильная система применения органических и минеральных удобрений;

д) посев отборными семенами приспособленных к местным условиям высокоурожайных сортов;

е) развитие орошения на базе использования вод местного стока путем строительства прудов и водоемов».

Как видим, суть «травополки» состояла в комплексе агролесомелиоративных мероприятий. Это был реалистический, научный, наверное, единственно возможный для тех времен подход к важнейшему делу. Ведь наша химическая промышленность не могла тогда удовлетворить запросов сельского хозяйства, хотя вильямсовский метод подъема урожайности земель и предполагал применение минеральных удобрений. Необходимо также учитывать, что химия никогда не решит всех проблем. Никакими удобрениями не остановить, например, суховеев, оврагов, песков, пыльных бурь, смыва почв. И не агрономическую систему надо винить в том, что для каких-то районов она обернулась только клеверами (что само по себе было очень неплохо), а кое-где существовала лишь как идеал, пусть и достижимый в принципе.

Конечно, не все в учении Вильямса выдержало проверку временем, не все его рекомендации были правильными, но замена безудержным волюнтаризмом научной агрономической системы вызвала на родной нашей земле тяжелые, подчас необратимые процессы. Заглянем в какой-нибудь целинный район. Сплошная распашка огромных земельных массивов в Павлодарской области, например, шла без предвидения, без научно обоснованных приемов обработки почвы в местных природных условиях, с нарушением самых элементарных агрономических требований. Ученые, агрономы, старожилы предупреждали о возможных пыльных бурях при таком бессистемном подходе к земле. Но трезвые голоса принципиальных людей заглушались, малейшее противодействие немедленно и строго пресекалось. В приказе № 371, скажем, по Павлодарскому областному сельскохозяйственному управлению от 5 сентября 1962 года записано:

«…Крайне плохо ведет вспашку зяби совхоз имени Богдана Хмельницкого (директор тов. Деркачев, главный агроном тов. Кошевой). При установленном задании вспашки зяби 28 тысяч гектаров на 30 августа вспахано только 1700 гектаров».

Агронома Кошевого сняли с работы, исключили из партии. Его преемник решил так сильно не рисковать. А весной черные бури подняли в воздух плодородный слой на площади двадцать тысяч гектаров. Местами почва была выдута полностью, до материнской породы…

От главной темы я несколько уклонился, но это мне надо было затем, чтобы перейти к чрезвычайно важному разговору о судьбе сталинского, как его в свое время называли, плана преобразования природы. В основе этого плана лежали рекомендации травопольной системы земледелия, однако я не буду больше касаться чисто агрономической стороны дела, я возьму лишь вопросы полезащитного лесоразведения.

После грандиозной победы 1945 года, свирепой засухи 1946-го, отмены карточек в 1947 году 1948 год запомнился принятием Государственного плана комплексного преобразования природы. Ясно, что без подписи И. В. Сталина этот План (хочется именовать его с большой буквы) не вошел бы в силу, однако разработан он был учеными и специалистами различных отраслей и направлений.

Советский народ встретил План с энтузиазмом. Научно обоснованная программа улучшения природных условий на огромных территориях, задача подъема урожайности наших земель стала близка сердцу миллионов колхозников, рабочих, лесников, пионеров и комсомольцев, деятелей науки и техники, советских, партийных и государственных работников.

Созидательный труд охватил не только европейскую территорию страны. Были начаты работы по обеспечению устойчивых урожаев за Уралом, в Закавказье, в Казахстане, в республиках Средней Азии. За несколько лет в учебных заведениях страны были подготовлены десятки тысяч агролесомелиораторов, лесоводов, механизаторов лесокультурных работ, создано пятьсот семьдесят лесозащитных станций, двести тридцать крупных лесных питомников.

Полезащитному лесоразведению в Плане отводилась очень важная роль. Намечалось создать около шести миллионов гектаров лесных насаждений, из них более половины на колхозных полях.

К сожалению, План не был до конца претворен в жизнь.

Причин тому множество. Во-первых, он был рассчитан на постепенное исполнение. Вместо того чтобы завершить работы к 1965 году, во многих районах начали штурмовать выполнение Плана, чтобы побыстрее отчитаться. Отсюда неизбежно появились огрехи, недоделки: в погоне за площадями облесенных земель забывали о качестве семян и саженцев, об уходе за посадками. Отрицательную роль, во-вторых, сыграли догматические рекомендации некоторых ученых.

Ошибки, однако, на ходу исправлялись, и, несомненно, что наш народ выполнил бы План. Главная препона на его пути появилась позже, когда волюнтаристски была нарушена хозяйственная преемственность и начался период недооценки Плана, в частности полезащитного лесоразведения. Сокращались площади лесопосадок, приживленные культуры стравливались скотом, а земли, выделенные под защитное лесоразведение, распахивались.

Постепенно План лишался материальной базы и кадров, тихо спускался на тормозах. Так было в России, на Украине, в Казахстане. План закладки полезащитных полос в Казахстане, например, был выполнен в 1950 году на 73 процента, в 1953-м — на 44, в 1956-м — на 23, в 1959-м — на 12, в 1962-м — на 9 процентов, а в последующие годы облесительные работы на казахстанских полях были фактически прекращены…

Помню, я внимательно просмотрел разделы «Земледелие» и «Лесное хозяйство» в «Контрольных цифрах развития народного хозяйства на 1959–1965 годы». О полезащитном лесоразведении там не было сказано ни слова. И член-корреспондент Украинской академии сельскохозяйственных наук Б. Логгинов был лишь частично прав, когда писал 14 нюня I960 года в «Правде»:

«Несмотря на огромное значение полезащитного лесоразведения для районов недостаточного увлажнения, Министерство сельского хозяйства СССР и местные сельскохозяйственные органы самоустранились в последние годы от организации агролесомелиоративных работ в колхозах и совхозах».