По следу единорога (Сказание наших ночей)

– Я слыхал о нем, - задумчиво проронил Эогиппус.
– Он и сам по себе устрашающий субъект.

– А ты хотя бы вчерне не знаешь, где я смогу его отыскать?
– спросил детектив.

– Нет. Но мне не по нутру мысль, что хоть какое-нибудь животное подвергается дурному обращению. Если вы подождете до завтрашнего утра, когда снегопад прекратится, я с удовольствием составлю вам компанию.

– Я не могу ждать, - возразил Мэллори.
– Фактически говоря, я и так тут задержался дольше, чем следует. Отведенный мне срок истекает.

– И какой же это срок?

– заинтересовался Эогиппус.

– Гильдия Мюргенштюрма прикончит его, если я не найду Лютика к рассвету.

– Лютика?!
– заржал пораженный Эогиппус. Это имя прокатилось вдоль конюшни эхом - все лошади повторяли его тоном величайшего благоговения.

– А он отличается чем-нибудь особенным?
– справился Мэллори.

– Еще бы, раз Гранди его заграбастал!
– ответил Эогиппус.

– Что-то я не понял.

– Раз в тысячелетие на свет рождается единорог с почти безупречным рубином во лбу, в точности под рогом, - поведал Эогиппус.
– Это своеобразное родимое пятно.

– Из чего я заключаю, что у Лютика таковой имеется.

– Имеется, - подтвердил крохотный конек.

– И это так поднимает его в цене, что может заинтересовать даже Гранди?

– Деньги здесь ни при чем. Рубин открывает дверь между мирами, да и сам по себе является источником невероятного могущества. У Гранди уже есть два таких камня, потому-то он и Гранди. Кто знает, кем он станет, если заполучит еще и третий?

– Все только и твердят мне о том, что никакого волшебства не существует, - пожаловался Мэллори, - и тем не менее, смахивает на то, что это единственная сила, правящая тут бал.

– Камни вовсе не волшебные, - не согласился Эогиппус.
– Они обладают определенными свойствами, находящимися в полнейшем соответствии с законами, управляющими физической Вселенной, создавая проницаемую мембрану между вселенными и позволяя своему владельцу канализовать электромагнитные излучения мозга куда более эффективно, чем всякому другому.

– А что бы камни делали, будь они волшебными?
– недоумевал Мэллори.

– То же самое.

– Тогда разница лишь в названии.

– Разница в научном содержании, - поправил его конек.

– Но результат-то один.

– По сути.

– Как по-твоему, что Гранди собирается делать с этим могуществом?

– От этого мира он уже получил все, что хотел. Я склонен предположить, что дальше он намеревается распространить свое влияние и на ваш мир. Простите меня за столь поспешные выводы, но ведь вы из того, другого Манхеттена, не так ли?

– Да.

– Вот я и думал, что вы бывали там не только для того, чтобы играть на бегах.

– Почему?

– Потому что вы тут только и разглагольствуете, что о волшебстве, как будто средства важнее, чем результат. На самом деле существенно только что Гранди сделает с камнем Лютика, а не как он это сделает.

– Поддерживаю, - согласился Мэллори, направляясь к двери.
– Я лучше пойду.

– Куда же вы пойдете?
– спросил Эогиппус.
– Даже если единорог, которого вы преследовали, и в самом деле Лютик, вы все равно не сможете отыскать его след в такую пургу.

– Знаю. Думаю, мне остался лишь один возможный курс действий - найти телефонную книгу.

– Зачем?

– Мне надо разыскать полковника Каррутерса, если он живет в Манхеттене.

– А какое отношение Каррутерс имеет к Лютику?
– осведомился Эогиппус.

– Ни малейшего. Но поблизости он вроде бы единственный эксперт по единорогам - во всяком случае, единственный из тех, о ком я знаю.
– Мэллори на миг задумался.
– Если объявится Мюргенштюрм, скажите ему, пусть выяснит адрес Каррутерса и нагонит меня там.

– Я с вами, - решительно заявил Эогиппус.
– Вы тут чужак, вы рискуете потерять не один час на одних лишь поиски телефонной книги, не говоря уж о том, чтобы отыскать этого полковника Каррутерса.

– Мне придется тебя понести, - сказал Мэллори, наклоняясь, чтобы взять крохотное животное на руки.
– Снег тебе выше головы.

– Но мне-то он не выше головы!
– возразила рослая гнедая лошадь в дальнем конце конюшни.
– Я могу везти вас обоих.

– Нет, - возразил сивый мерин.
– Их повезу я.

– Тихо!
– гаркнул вороной, наклоняя голову, чтобы зубами открыть щеколду двери своего стойла.
– Их повезу я.

– Я думал, ты меня ненавидишь, - заметил Мэллори, когда конь приблизился к ним.

– Так и есть, - холодно откликнулся тот.

– Тогда почему?..

– Чтобы распалить свой гнев. Кроме ненависти, у меня ничего не осталось, а ненависть, как и любовь, нуждается в постоянном подкреплении.

– Что ж, если начнешь скользить и спотыкаться, неустанно тверди себе, что ненавидишь Гранди еще больше.

Мэллори открыл дверь, поставил Эогиппуса на возвышение, вскарабкался туда сам и осторожно уселся на вороного.

– Что ж, на радость или на беду, пора в дорогу, - молвил Мэллори, и вороной вышел на улицу, где хлесткий ветер и вихрящийся снег мгновенно ослепили их.

– Держись за мою гриву, - сказал вороной, переступая порог.

– Но ты ведь не собираешься бежать в этом месиве, а?
– с опаской поинтересовался Мэллори.

– Тебе ведь важно выиграть время, разве не так?

– Добраться до места целым и невредимым не менее важно, а я еще ни разу не ездил на неоседланной лошади.

– Тогда тебе придется научиться, не так ли?
– с нотками удовлетворения в голосе заявил вороной.

– Земля совсем обледенела. Ты опять повредишь себе ноги.

– Я буду лелеять свою боль. Она будет напоминать мне о тебе.

– А твое имя, часом, не Пролет?
– саркастически полюбопытствовал Мэллори.

– Имя мне, - отрезал вороной, - легион.

И сорвался на бег. Мэллори, держа Эогиппуса под мышкой, отчаянно вцепился закоченевшими пальцами в покрытую снегом вороную гриву, а его черный плащ развевался на ветру, как громадная крылатая тварь.