По тропам волшебных лесов

Но Дорх и не подумал отвечать на подначку, многозначительно приложил палец к губам и неслышно двинулся вперед.

– Ты что охотиться на него вздумал? – выдохнула Харпа. – На что он сдался? Суслики же жирные и жесткие.

– Ничего, сойдет, – также тихо прошептал Дорх. – Негоже отказываться, когда еда сама идет в руки. Как раз будет, чем позавтракать.

Он незаметно извлек из ножен острый охотничий нож, и продолжил подбираться все ближе и ближе к ничего не подозревающему зверьку.

А тот, в свою очередь, часто-часто перебирая лапками, доверчиво приблизился к ним и снова вытянулся толстым, пушистым столбиком. Крупные обсидиановые глаза испытующе сверлили оборотней, как видно, пытаясь разгадать, стоило их бояться или все-таки нет.

Суслик втянул носом воздух и, вероятно, учуяв что-то, отвернулся. Всего лишь на миг. И в тот же момент Дорх прыгнул. Зверек метнулся прочь. Но недостаточно быстро. Нож успел-таки его зацепить.

Однако, он не воткнулся в плоть, а голодно звякнул о камень. Оборотень недоуменно уставился на хоровод из радужных искр, бесследно истаявший у него на глазах.

– Это что еще такое? – изумленно возмутился он.

Харпа мигом оказалась на ногах. Ее сердце колотилось как бешеное. Впервые за очень долгое время.

– Это значит, что нам пора, – чужим голосом молвила она. – Пришло время вернуться домой.

Хейта напряженно наблюдала за тем, как рыси-оборотни стекались к дому старейшины. Настороженные, обеспокоенные, оборотни переговаривались вполголоса. Хейта не могла слышать, но знала, о чем говорили.

Всем было невдомек, отчего Хобард решил созвать их нынче спозаранку. Все догадывались, конечно, что это имело отношение к гибели его сына. Но точно знать, в чем дело, никто не мог.

Потому-то, снедаемые любопытством, они и обменивались скупыми фразами, бросая в сторону Хобарда подозрительные взгляды. Был здесь и Корх, и глядел он вновь как нельзя более мрачно. Хейта окинула его изучающим взором и отвернулась.

Хобард стоял неподалеку от девушки, одинокий, безмолвный и суровый. По левую руку от него находился Эшгар. Завидев Хейту, он кивнул ей, выражая свою благодарность.

Горт и Берд были уже здесь. Стояли впереди всех. Первый глядел надменно, второй – бесшабашно и дерзко. Гарды еще не было.

«Как видно, – мелькнуло в голове у Хейты, – глава рысей из селения Хоргум, хотела открыто показать Хобарду, что она не считалась с его мнением и уж конечно не собиралась являться тогда, когда ее звали».

Но тут, точно заслышав мысли Хейты, она показалась вдалеке, в окружении своих немногочисленных спутников. Гарда шла нарочито медленно и важно, горделиво воздев волевой подбородок. Подошла, остановилась, на Хобарда даже не поглядев. Все собрались. Можно было начинать.

Хобард решительно выступил вперед и заговорил, тяжело, но уверенно роняя слово за словом.

– Дорогие односельчане и гости издалека. Благодарю вас за то, что собрались нынче здесь по моему зову. Уверен, вам всем хотелось бы знать, для чего я вас собрал. Я не намерен пускаться в долгие объяснения. Потому, можете быть спокойны, надолго вас не задержу, – Хобард обвел собравшихся пристальным взором.

– Всем вам известно, что отравленное мясо, отнявшее жизнь моего младшего сына, принес старший. И многие без промедленья решили, что он и есть тот злосчастный лиходей-отравитель. Я же не могу быть в этом так уверен. Думаю, всем прекрасно понятно, отчего. Я слишком хорошо знал Дорха, чтобы так легко смириться с мыслью о том, что он и есть убийца. А это значит, что в моем сердце поселились тягостные сомнения. Я долго ломал голову над тем, как же развеять их и получить однозначный ответ. И, наконец, небо услышало меня.

Хобард вытянул руку, и бледный серебристый дракон предстал глазам собравшихся.

– В мое распоряжение чудом попал волшебный амулет. Если на нем принести клятву и при этом солгать, он раскалится докрасна и, опалив лжеца, выведет его на чистую воду, – Хобард перевел дух.

– Узнав об этом, я и решил созвать вас. И просьба моя такова. Пусть глава каждого из селений, зажав амулет в ладони, поклянется, что ни он, ни один из его оборотней сына моего не убивал. Так и только так я смогу убедиться, хотя и не без боли в сердце, в том, что за всем этим стоит мой собственный сын, – Хобард приметил вытянувшиеся от изумления лица оборотней и поспешил добавить.

– Быть может, просьба моя оскорбит кого-нибудь из вас. Но, прошу, считайте это блажью убитого горем отца, потерявшего разом двух любимых сыновей.

Хейта поглядела на Хобарда с еще большим уважением, чем прежде. Мудрости и красноречия ему было не занимать. Он не стал категорично обвинять оборотней. Напротив, намекнул, что просит их поклясться, дабы покончить с сомнениями и увериться в виновности Дорха. Ай да Хобард! Не зря его выбрали главой всех рысей-оборотней Заповедного леса.

И вроде бы на такую просьбу трудно было обидеться, но такие нашлись. По толпе прокатилась волна возмущения. Горт принялся выкрикивать, что не потерпит такого обращения и этих гнусных подозрений. Что он, Горт, не станет клясться ни на чем.

Гарда еще больше задрала подбородок, а ее красивое, но разгневанное лицо пошло крупными красными пятнами. Один только Берд остался молча стоять. Он послушал, как кричали другие, и недовольно поморщился. И вдруг, ко всеобщему изумлению, шагнул вперед. Толпа мигом притихла.

– Я готов поклясться, – просто сказал он. – Мне нечего таить. Сына твоего я не убивал, и на жизнь твою не покушался. И могу поручиться за всех, кто пришел со мной. Никто из нас не замышлял против вас ничего дурного. Потому, отчего бы не поклясться? – он нагло улыбнулся и протянул руку за амулетом.

Хобард разжал пальцы, и диковинный дракон упал Берду на ладонь. Тот окинул амулет пытливым взором.

– Из клыка дракона, говоришь? – он цокнул языком. – Да ему, наверное, цены не сложишь. Хотел бы я узнать, где такую вещицу раздобыть можно.

Хобард смерил его суровым взглядом и тот прикусил язык. Крепко зажав амулет в руке, он уверенно молвил.

– Я, Берд, глава селения Дэгар, клянусь, что ни я, ни мои приспешники, не убивали Берха, сына Хобарда, и не покушались на его собственную жизнь.

Хейта задумчиво сдвинула брови. Почуяла на себе пристальный взгляд Гэдора. Обернулась. Тот едва заметно покачал головой. Девушка вздохнула. Он был, конечно же, прав.

Оборотень выступил первым. И он сделал это потому, что был совершенно уверен в том, что говорил. Трудно представить, что после стычки в таверне она подозревала Берда больше других, а теперь твердо уверилась в том, что он не виновен.

Время шло. Амулет в руке Берда так и не поменял цвет. Оборотень вновь нахально улыбнулся и, кивнув Хобарду, передал ему амулет. Хейта разочарованно вздохнула. Самый нахальный и пылкий из возможных отравителей вышел из игры. Теперь их осталось лишь двое.