По тропам волшебных лесов

Тонкие губы его сложились в жесткую линию. Глаза кололись словно битый лед. Хейта нахмурилась. Их обладатель мог сколько угодно уверять Хобарда в том, что ему жаль, но это было явной ложью. Он не умел сострадать, но прекрасно знал себе цену и любил быть лучшим во всем. Он и подошел для того, чтобы лишний раз себя показать, не иначе. Его высоко задранный подбородок словно говорил: «Поглядите, вот я каков. Не то что ваш никчемный глава».

Хейте подумалось, что вернее всего это был оборотень по имени Горт, про которого намедни сказывал Эшгар. Наверняка она знать не могла, а развеять ее сомнения мог только сам Эшгар, но он пока был далеко. Однако, и Хейту вскоре отвлекли от напряженных мыслей.

К столу подошла девушка с деревянным подносом, заставленным резными мисками. Она явно была из местных: ясноглазая, белозубая, с длинной копной пепельно-русых волос. Хейта помнила, что северные рыси-оборотни отличались от своих собратьев издалека. Росту они были меньшего, их кожа – светлее, а волосы имели приятный серебристый оттенок, и в свете факелов загадочно мерцали, точно ровная водная гладь под луной.

Девушка ловко расставила на столе миски с наваристой ухой, а посредине водрузила блюдо с хлебом, таким душистым, точно он только что выпрыгнул из печи. Путники, разом повеселев, бодро принялись за еду. Только несчастный Мар, уныло поглядев на стол, подпер кулаком щеку и тяжко вздохнул.

– Как видно, для голодного упыря, отдельного блюда они не спроворили… Из селения в селение иду, а везде все то же.

– Ты же утром сырой рыбы слопал целое ведро! – с усмешкой поглядел на него Брон, отправляя в рот очередную ложку горячего бульона.

– Так то было утром! – обиженно отозвался тот. – Что я, по-твоему, раз в день должен есть? Да, пищу мы потребляем иную. Но аппетит у нас тоже будь здоров!

– Мне ли не знать! – продолжал насмешничать Брон.

– Смейся-смейся, – шутливо пригрозил ему Мар. – Вот когда ты будешь голодный, а я слопаю что-нибудь жирненькое, тогда я тоже над тобой посмеюсь!

Брон только недоверчиво хмыкнул. Мол, ну-ну, жду не дождусь. И продолжил преспокойно есть. Хейта поглядела на него укоризненно. Она понимала, что стала всего-навсего свидетелем привычной беседы двух закадычных друзей. Однако, Мара, обделенного должным для гостя вниманием, ей все равно было немного жаль.

– Хочешь, после обеда вместе за деревню прогуляемся? – предложила она упырю. – Я воздухом подышу, ты – поохотишься.

Тот поглядел на нее обрадованно, точно преданный пес, которого хозяин пообещал взять с собой в лес, и согласно кивнул.

– Ну вот и славно, – подытожил Гэдор. – Стало быть, голодная смерть нашему Мару нынче не грозит!

И хотя шутить о смерти на похоронах вроде как не пристало, никто из них не подумал об этом. И они дружно зашлись тихим смехом. Им нечасто выпадало вот так спокойно сидеть и кушать, никуда особо не спеша.

Хейте вдруг подумалось, как же хорошо было пребывать в компании таких вот спутников. Да и не просто спутников уже, а, наверное, даже друзей. В деревне у нее друзей никогда не водилось. Она так привыкла к одиночеству, что думала, будто большего ей и не нужно. Но, сидя сейчас в окружении Мара, Брона и Гэдора, Хейта почувствовала, что обрела что-то ценное. То, что оказывается, ей нужно было больше всего на свете. Сердце ее задрожало. В нем словно заскрипел и развязался застарелый болезненный узел.

Вот только Харпы не хватало. При мысли о ней, Хейта вспомнила, для чего они, собственно, притекли в Берлат, и обеспокоенно поглядела на Хобарда. Тот сидел за столом, потерянный и одинокий. И совсем как Мар не притрагивался к пище. Его невидящий взор тонул в золотистом полумраке. Эшггар сидел подле него и то и дело пытался с ним заговорить, но Хобард не обращал на него никакого внимания.

Советник обвел залу тоскующим взглядом и неожиданно встретился глазами с Хейтой. Лицо его просветлело, он пораздумал немного, наклонился к Хобарду и что-то прошептал ему на ухо. Тот запоздало кивнул. Эшгар неслышно сошел по невысоким ступеням и уверенно направился к путникам.

– Ну что, по нраву вам наша еда? – с улыбкой вопросил он.

– По нраву, вестимо! – немедля отозвался Мар. – Видишь вон ем за троих, штаны не сходятся! – он похлопал себя по тощему животу.

Эшгар поменялся в лице.

– Простите, оплошал так оплошал! Забегался с приготовлениями и запамятовал, что не все из гостей едят готовую пищу. Сейчас распоряжусь, и все живо принесут. Нарежут, на тарелке разложат, как говорится, в лучшем виде!

– Успокойся, голубчик! – осадил его Мар. – От этого вареного непотребства я все равно уже потерял аппетит.

– Да мне не трудно, – воспротивился, было, Эшгар.

Но Мар только махнул рукой. Эшгар пожал плечами.

– Ну, как знаешь.

– Ты садись лучше с нами, – добавил Гэдор. – Небось, за полдня и не присел ни разу.

Эшгар благодарно кивнул и занял место подле Хейты. А она только этого и ждала. Тотчас наклонилась к нему и прошептала заговорщически.

– Я вот что думаю, не может ли убийца нанести удар сегодня, на поминальном обеде?

– Вряд ли, – покачал головой Эшгар. – Понимаешь, рыси-оборотни верят, что в день, когда зажигают погребальный костер, сама Смерть бродит среди них. И считают, что вести себя нужно покорно и тихо, дабы не привлекать к себе ее внимания. Так что, думается, нынче вечером подобные тревоги излишни, – он задумчиво поскреб лысоватую голову. – Вот завтра – иное дело.

– А что завтра? – настороженно проронил Брон.

– Завтра прощальный обед, после которого все оборотни отбудут по своим селениям. Вот его-то и надо остерегаться. Смерти на нем не будет, а, стало быть, и таиться не придется.

Хейта выслушала его и нахмурилась. Времени у них было еще меньше, чем она ожидала. Хейта кивнула на оборотня, к которому давеча зорко приглядывалась.

– Это ведь Горт?

Эшгар проследил за ее взглядом.

– Он самый.

– А о чем он говорил с Хобардом?

Эшгар гневно сдвинул поседелые брови.

– Обычное дело, знаешь ли. Завел песню о том, какое это горе – потерять ребенка. Понимает мол, соболезнует. Хмырь проклятый! Будто он в самом деле знает про что говорит. Чтобы знать – самому потерять надо!

Хейта бросила на советника испытующий взгляд.

– А Берда и Гарду покажешь?

– Вестимо, – с готовностью откликнулся тот. – Вон слева за третьим столом молодца в синей рубахе видишь? Это Берд.

Хейта пригляделась. Оборотень, на которого указал Эшгар, был широкоплечим и рослым. Рыси-оборотни из западных селений были все таковы, на целую голову выше своих собратьев. Их волосы были темнее, а носили они их стянутыми в тугой пучок на затылке. Также как сейчас Берд и его соратники.

Небольшие глаза его, цвета ореховой скорлупы, глядели дерзко, с негасимым вызовом. Крупный нос, мясистые щеки, поджатые губы придавали своему обладателю глуповатый и самодовольный вид. Уж на кого-кого, а на главу селения он никак не походил! Хейта недоуменно вскинула брови. Эшгар, казалось, прочитал ее мысли.

– Он, может, и не отличается большим умом, но его не за то выбирали. Наглости у него хватит на десятерых. А еще он до безумия бесстрашен. Силен, как бык. Молод и горяч. И язык подвешен что надо. Стоит только рот открыть, и толпа глядит на него жадно, готовая делать все, к чему бы он ни призывал.