Почтовые

И он переместил какие-то рычажки вниз, а один из камней, подумав, повернул назад в исходное положение. Прибор затрясся, кристаллы обнаружения сигнала вспыхнули и начали вылетать из своих гнезд в разные стороны. Парочка улетела за борт, остальные застряли в деревянном корпусе корабля. Мы пригнулись: чудо, что они не прошили нас насквозь.

— Все же луэ! — торжествующе заорал Луиджи из-под стола, куда его закинул Ник. — Брось прибор, мой мальчик, не стоит горевать о нем, он свое отработал! Теперь надо решать, что делать дальше! Если артефакт прибыл в наш мир, значит, стоит ждать заварушки! — мне почудилось, что если бы череп мог потереть от возбуждения руки, то он бы так и сделал.

«Хрень! Костяная флешка врет!» — припечатал внутренний Геннадий.

Я мысленно согласилась с ним. Все эти легенды, драконы и прочие странности мира Шанлу не касаются нас с Павлом, все, что нам нужно — добраться до почтовой станции на востоке Империи и выйти на Землю.

Позднее в каюте я осмотрела ожог, который оставил на груди кристалл. Что удивительно, он уже успел покрыться корочкой.

Эх, видела бы меня мама — вот кто бы меня понял, вот кому можно было бы пожаловаться и даже поплакать… А пока я, вздохнув, осторожно наложила на ожог мазь, выданную мне Ником, и нацепила на себя две аптечки, в которых еще еле теплился заряд. По непонятной причине после прикосновения хофу все мои кристаллы полностью разрядились.

Глава двадцать вторая

Муса Ахмедович торопливо шел по обледеневшему асфальту, опустив голову и придерживая свою любимую серую кепку. Ветер порывался сорвать ее и унести куда-то вдоль Никитского бульвара и дальше. Я шла следом за ним, пытаясь понять, каким образом оказалась в Москве. Он ведь поехал в командировку один! В голове была каша из слов, воспоминаний и каких-то непонятных образов. Чем больше я старалась разобраться во всем этом, тем сильнее путались мысли, и наконец, бросив гадать, я поспешила за Мусой Ахмедовичем. Но как бы я ни ускоряла шаг, догнать его у меня не получалось: темное пальто все время мелькало где-то впереди. Расстояние между нами все увеличивалось, и я, отчаявшись догнать Мусу, уже хотела его позвать, когда вокруг резко потемнело, и мне показалось, что чья-то гигантская тень накрыла часть города. Я подняла голову: на небе ни облачка. Странно, но гадать о причинах тени было некогда: серое пальто заворачивало в подворотню, и я рванула вслед, пытаясь окликнуть Мусу Ахмедовича.

— У-а-а-а, — сипло вырвалось у меня вместо громкого возгласа, как будто чья-то когтистая лапа наступила мне на горло. Дыхание перехватило, и мир выцвел…

Я открыла глаза: в каюте темно, ночь выдалась безлунная. Спотыкач сидел на столе и смотрел в круглое окно. Что он там видел, в этой непроглядной мгле? Джонка привычно поскрипывала деревянными переборками. Все спали, одна я мучилась странными то ли снами, то ли видениями.

Мы летели на восток Империи. Конечно, не так мы с Павлом представляли себе этот полет… Пашу мучила морская болезнь, и он второй день лежал пластом в своей каюте. Меня изводили кошмары: поспать удавалось только урывками, но каждый эпизод сна сопровождался какими-то видениями, после которых болела голова и возникало ощущение разбитости.

Я вспомнила, как бежала во сне за Мусой Ахмедовичем по бульвару к старому семиэтажному зданию, где находился региональный центр, курирующий работу всех Специальных отделов нашей страны. Я никогда не была в этом здании, но ощущала странную уверенность, что оно существовало на самом деле и именно в том виде, в каком предстало передо мной во сне, как, впрочем, и сам центр: с непрезентабельным входом, стальной серой дверью, облупившимися стенами в коридоре и мягкими, как будто подгнившими, полами.

«И почему все отделения Специальных отделов запихнули в старые дома?» — устало подумала я и вышла в кают-компанию, чтобы выпить воды. Горло пересохло: может, все же это снарки наступили на него своими лапками, пока я спала? Уж слишком реальным казалось это ощущение.

Я зачерпнула воды из бочонка, посидела, подышала открытым ртом, вытерла пот со лба и собралась было вернуться обратно в свою каюту, когда раздался недовольный голос Луиджи.

— Ну и чего ты не спишь?

После того как череп понял, что я «увела» у его семьи драгоценный кристалл, первые пару часов он сильно дулся и изредка шипел ругательства в сторону правнука, а нас с Павлом предпочитал вообще игнорировать. Нику было не до препирательств и выкрутасов предка: джонка шла еле-еле. Наш рыжий капитан никак не мог понять, по какой причине почти все кристаллы в артефактах сели, а некоторые вообще, перестали работать и словно выгорели. Пока он потел, бегал, рвал свою бороденку и потрясал руками, мы с Павлом размещались на судне. В итоге Ник смог худо-бедно настроить работу корабля и джонка, виляя кормой, медленно полетела на восток. Правда, пришлось спуститься ниже и Ник все время беспокоился, как бы чего не случилось.

— Это девчонка во всем виновата, — заявил Луиджи. — Теперь из-за нее еще и джонка джоэсс Луиджи Луиджи потеряла скорость!

— Теперь это джонка джоэсс Никколо Луиджи, — огрызнулся Ник, который устал и теперь меньше всего хотел с кем-то ругаться, тем более с нами. — И я ее починю!

Весь день Луиджи наблюдал за мной с каким-то кровожадным исследовательским интересом. Узнав о моих странных снах, он сообщил, что это норма для носителя.

— Согласно старым записям, — разглагольствовал череп, — ты должна обладать тремя способностями…

— Я не прибор, — бурчала я, все больше раздражаясь от лекций старого ученого.

— Слушай меня и не перебивай, девчонка! От тебя зависит то, как пройдет пришествие Тэнлу! — сотрясал воздух возмущенный Луиджи. — Так вот, три способности: первая — видеть и чувствовать близость теней и хофу, вторая — уничтожать их, третья — видеть то, что происходит далеко от тебя с теми, кто тебе знаком. Утверждается, что эти видения мучительны, но вот в чем причина их болезненности, понять мы так и не смогли.

— Вот спасибо! — «обрадовалась» я. — И все? Больше никаких экзекуций?

— Не ёрничай! Считай, что тебе повезло! Стать проводником воли Призрачного дракона дано далеко не каждому. Дракон — магия в чистом виде! Представляешь, какие у тебя потом будут перспективы? Не представляешь? Нет?! Тэнлу, где мне взять столько терпения на эту невежду?!

— Превращаться в дракона не надо будет? Или меня ждут еще какие-то «приятности»? — с подозрением спросила я.

— Нет, никаких превращений не произойдет. Но может случиться кое-что другое. Хотя… Да не-е-ет… не думаю, что тебе это доступно, — размышлял вслух череп, разглядывая меня так, словно я была подопытным зверьком. — С чего вдруг ты, человек из другого мира, станешь предвестником? Нет, вряд ли. Ник!! — вдруг рявкнул он так неожиданно, что в моей сумке проснулись и забились двумя всполошенными рыбинами снарки. — Поди сюда, ленивый мальчишка!

— Что? — выглянул с палубы Ник.

— Тебе надо вести записи! — заявил Луиджи. — Раз уж мы упустили луэ, так хоть запротоколируем это событие и будем первыми исследователями носителя!

— Тут не помереть бы всем миром, — заметил Ник. — А ты о записях каких-то беспокоишься.

— Я о науке беспокоюсь! Так что веди записи и не спорь. Вечером будешь читать мне, что написал за день. И запомните, — если бы Луиджи имел руки, он бы яростно замахал ими, — Тэнлу вечен! А значит, и наша цивилизация никогда не исчезнет!

И весь день вредная костяшка донимала меня вопросами: не потею ли я, не мерзнут ли руки, почему шмыгаю носом, не хочется ли мне чего-то странного, например, укусить кого-нибудь?

— Если только вас, — рассвирепела я.

Наконец Луиджи отстал от меня, и я смогла отдохнуть: постояла наверху и подышала свежим воздухом, перевела дух после допросов и огляделась вокруг. На палубе было свежо, и ветер бил в лицо. Внизу простиралась равнина, озеро мы давно миновали и теперь летели вдоль Восточного тракта. Дорога была оживленной: я рассмотрела и телеги, и какие-то вооруженные отряды, и небольшие торговые караваны, и просто одиноких путников, тащившихся пешком в густой пыли.