Под чужой личиной

– Повиновение? – какая осведомленность! Что вы еще знаете, господин “наемник”?

– Куда уж мне, – чистая правда – с чужеродной шутки плохи.

– Так уж и не совладаешь? – в глазах мелькнули веселые искры.

– Совладать – можно, подчинить – никогда, – четкий и лаконичный ответ. Ничего лишнего. Но и ничего нужного.

Мор задумчиво хмыкнул, словно сопоставил все элементы давно интересующей его мозаики. И кто меня дергал за язык чтить Писание? Он же не жрец Стихий, чтоб разговаривать с ним на равных.

Или жрец?

Двуликая, моя чрезмерная (или необходимая?) подозрительность скоро станет поводом для насмешек. Сколько можно стоять на месте, трусливо оглядываясь по сторонам. Ты одарила меня. Недостойную подобного Дара. Внесла в меня Дух, побрезговав давать и тело. Мудрая и жестокая... Когда же я смогу хоть отдаленно походить на тебя? Моя прародительница... Моя Госпожа.

“Смею ли я так по-человечески относиться к тебе, божественная? Смею ли думать, затрагивая тебя мыслями... чувствами... Смею ли сравнивать себя – с тобой?! Боюсь, твой ответ придется мне не по нраву. Ты же ответишь?..”

Тишина. Неужели я надеялась? Еще ни одна молитва не нашла своего адресата, кем бы он ни был. Всевышним глубоко наплевать на своих верующих и верящих в них. Больно признавать правду, но лжи по отношению к себе я никогда не терпела. И вряд ли когда-нибудь на это осмелюсь... Это еще горше.

– А она не потечет? – недоверчиво спросил проводник, трогая пальцем застывшую субстанцию.

– Куда?

– Вперед.

– Нет. – Я мучилась с лошадиной привязью, так что диалог получился довольно скомканным.

– Уверена?

– На все сто.

– Почему?

– Так я же колдовала.

– Логично... – согласился Раф, боязливо ступая в воду. Точнее, на. Как так заклинание вывернулось – ума не приложу, но факт налицо – Стихия ушла. Куда? Мне бы знать...

– Чем ты ее так?

– Кулаком, – угрюмо пошутила я, пытаясь (с девятой-то попытки!) вывести свою лошадь на воду. Лошадка протестующе упиралась всеми четырьмя лапами и (она у меня упрямица) хвостом, бешено мотая головой и бороздя копытами податливый прибрежный песок. Хвост обиженно (как иначе?) хлестал по бокам, а, когда я решалась обойти, чтобы подтолкнуть испуганное животное сзади, перепадало и мне. Ощутимо. И на пару минут кобылка оказывалась свободной от моих цепких ручек, мечтающих вывести ее на застывшую студнем реку. И ведь знает, что магия выдержит. Нет, обязательно надо “поломаться”!

– Идем, лошадонька, за мной, миленькая, кусь-кусь, – я вытащила из кармана кусок желтого сахара. Знатный такой кусок... – Хочешь сладенького? Давай, шагни!

Кобыла увлеченно следила налитым глазом за лакомством в моих руках, но, едва приблизившись вплотную к зачарованной речке, моментально потеряла интерес. Я недоумевала. Чтобы страх пересилил желание? Не может быть! Или я смотрю с точки зрения человека? Да вроде и человек своего рода животное. Вот незадача...

Я перехватила жалостливый взгляд лошадки и мерзко улыбнулась, взвешивая на ладони сотворенный сгусток чистой плазмы, медленно превращающейся в стихийный огонь. Кобыла струхнула еще больше.

– Боишься водички? – мой ласковый голосок заставляет ее передернуться. – А огонька не хочешь? Под хвост.

Рыжая репица возмущенно взвилась в воздух, рассекая невидимого врага.

– А ведь я так близко...

Лошадь не выдержала издевательств, на всех парах бросаясь вперед, повинуясь одному лишь чувству: “Раздавить эту рыжую гадину, оккупировавшую мою спину!”. В словах я, конечно, не уверена, но в общей психологической картине – вполне...

Я на скаку вспрыгнула в седло, судорожно сжимая уздечку, стараясь не слететь с чудовища, решившего за минуту пресечь русло. Ладно бы поперек!

Зигзагами, волнами, разворачиваясь в обратную сторону – как угодно, но совсем не так, как и куда мне нужно.

Двуликая!!!

– Ааааааааа!!! – на одной ноте визжала я, сцепившись в поводья. Трясло безумно. Я то и дело ощущала себя почти сброшенной с вольнолюбивой лошадки. Вот стервеца!

– П-пом-медленн-н-нее-э-э-э! – Животное не послушалось. Мой вопль перешел в другую категорию. – П-пом-могите-э-э-э!

– Какие-то проблемы? – уверена, Раф выглядел донельзя счастливым, но повернуть голову, чтобы в этом убедится – нет уж, увольте!

– Да-а-а-а... – подпрыгивать на жестком седле было, по крайней мере, неприятно. Очень. А на скорости...

Парень цепко ухватился за свесившуюся едва ли не до застывшей воды уздечку, резко потянув на себя. Слишком резко.

Лошадь взбрыкнула, вставая на дыбы и рассерженно метеля воздух передними копытами. Я с трудом успела обхватить лошадиную шею, прижимаясь всем телом к потному крупу. Мамочки!..

– Тихо, девочка, тихо, – с издевкой сюсюкал проводник, не выпуская поводьев. – Все хорошо. Все позади...

– Я в порядке, – удосужилась, не заикаясь, проинформировать я.

– Да я не тебе – лошади, – Эрафэн коротко усмехнулся, перебирая пальцами огненную гриву. – Хорошая, красавица, умница. Успокойся. Тебя никто не обидит.

Я скептически приподняла бровь, не удержавшись от колкости:

– Странные у тебя вкусы. Впрочем, каждый волен сам выбирать объект своей вожделенной страсти... А она не... крупновата для тебя? Аль ты максималист?

– Каждый думает в меру своей испорченности, – буркнул он, одергивая ладонь. Лошадь протестующе заржала.

– Ну вот, даму обидел. И не стыдно? Сначала, не подумав о последствиях, комплименты раздаешь, а потом разбиваешь чувствительное женское сердце. Эх, мужчины, мужчины... Никакого проку от вас, кроме головной боли “что надеть?”. Неблагодарные вы существа...

– Кто бы говорил!

– Я не причисляю себя к сильному полу, если ты не заметил, – я многозначительно скосила взгляд на заметные округлости грудной клетки. Раф последовал моему примеру, медленно покрываясь пятнистым румянцем.

– Эмм...

– Что? – невинное хлопанье глазками смутило его еще больше.

– А... река не станет прежней. Может, следует поторопиться?

– Может, – загадочно согласилась я, понукая кобылку, на этот раз прямиком преодолевающую необходимое расстояние. И закончила, когда ступила на противоположный берег:

– Может стать прежней. Лет эдак через двести. Или триста. Когда Стихия вернется. Если вернется.

– Ты убила реку? – опешил Мор.

– Нет. Я ее остановила. На время. Длительное время.