Под чужой личиной

– Не переходи к крайностям.

– Хочу – и буду. Меня вытащили из уютной (и теплой) долины, дали тупое задание... Неужели ты веришь в существование всех этих предрассудков насчет трехгранности мира? А, если это и правда, на кой, простите, черт, эти составляющие разбросали по самым безопасным землям?!

– Безопасные ли? – изогнул рассеченную широким шрамом бровь наемник, пристально изучая покатые склоны гор. Словно замечая что-то странное. Но мне он ничего не поведал. Значит, ничего страшного, можно быть спокойной.

– Я пока никаких трудностей не испытала.

– Именно. – Мор со свистом резанул ножом воздух, проверил степень заточенности на пальце. – Когда я, первый и последний раз, шел этой дорогой – с севера, правда, но невелика разница – на моем пути встретилось много... нежелательного. А сейчас все проще простого. И мне это не нравится. У меня такое чувство, словно нас заманивают в ловушку, уже подгоняя вперед всяческими тварями. Моя интуиция редко меня подводит, но в этот раз я хочу, чтоб мои предположения не оправдались.

– Боишься?- не удержалась я. В его словах я почувствовала правоту, но портить себе настроение как-то не захотелось – будь что будет. От Судьбы не уйдешь, она дама вредная, со скверным характером. И больши-им простором для творчества. То есть всевозможного издевательства над смертными.

– Не за себя.

– Почему ты захотел идти... с нами? Тебя же никто не просил, не уговаривал.

– Может, захотел помочь симпатичной девушке? – подмигнул мне наемник. Я сконфузилась, дырявя взглядом лед под ногами.

– А теперь облом? – вскинула я голову, мотнув волосами. Заплести в мелкие косички времени не хватало, толстые же быстро лохматились, превращая меня в настоящую ведьму. На этот раз чисто по внешности, а не манере поведения.

– Не скажи. Уши тебе идут. Да и клыки тоже. Необычно, но мне нравится...

– Откуда ты меня знаешь? – напрямик спросила я, подцепив его взгляд своим. Он его не отвел, но и не ответил. Но для меня молчание было красноречивее всяческих велеречивостей, в которых нет и толики правды.

– Ну, как хочешь, только я тебя помню, – мужчина вскинулся, но моя грустная улыбка усадила его на место. – Помню, но вспомнить не могу. Почему же ты не хочешь мне в этом помочь?

– Если человек что-то забыл, значит, так тому и быть. На все есть свои причины. Тормошить закрома воспоминаний не самое мое любимое занятие. И не самое благодарное тоже. В них есть довольно... неприятные моменты.

– Связанные со мной?

– Нет, – в холодных глазах вспыхнул лучик давно зашедшего солнца, – с тобой у меня нет плохих воспоминаний, Блэйз...

– Как ты меня назвал?

– Никак, – Мор не захотел углубляться в суть моего вопроса. – Просто это имя тебе подходит больше, чем... твое.

– Отчего?

– Ты похожа на искру дикого пламени. Горячая, игривая... – мечтательно забылся наемник, но я так приложила ему ребром ладони по челюсти, что он вмиг очнулся от приятной полудремы.

– Какой ты меня обозвал, повтори! – звенящим от злости голосом потребовала я. Мужчина замялся. Видимо, либо не мог вспомнить (что вероятно), либо не хотел вызвать у меня повторное желание к членовредительству (что несомненно).

– На правду не обижаются, – саркастически выдал проснувшийся Раф, оставаясь под защитой одеяла. Хлипкой, но лежачего вроде как бить нельзя. Я опустилась на место, разворачивая ворох тряпок, бывший, безусловно, моим слегка помятым от сидения на оном спальником. Я зябко укуталась в плотное покрывало, закрывая слипающиеся глаза.

– Похоже, до меня одной не доходят ваши остроумные шуточки. Раз так, то вам и бдеть, а я посплю пока...

– Гадство, – в сердцах сплюнул на землю наемник, втыкая окровавленный двуручник в сугроб. Невесть откуда взявшийся.

Поутру, еще до восхода солнца с соседней с нашим походным лагерем горы прошла лавина. Именно “прошла”. Стороной. Намертво засыпав камнями и снегом ущелье за нами. И как после этого не верить в россказни Мора о мании преследования. Нда... Кажется, мышеловка начинает резко захлопываться, прижимая мой разнесчастный хвост (если б он был), а с ним и все остальное...

Но, как говориться в народе, беда не приходит одна. Следом за лавиной на наш отряд обрушилась стая шэйтеров. “Дьявольских отродьев”. Даже истинные жители гор (гномы и троли, о драконах данные обрывочны) побаивались выходить один на один с этими тварями. А на нас напало не менее двадцати зрелых особей. Наверное, лавиной завалило их логово, вот они и поспешили мстить. Всем без разбора. Кого встретят на пути. То есть нам.

... Двое первых “ласточек” напали резко, уходя от мечей в высоком пике. Я успела зацепить одного краем пульсара, и только. Никакого вреда (как и пользы) мое кривое попадание не принесло – до нас долетела оставшаяся стая. Позвать на помощь Стихию я не могла – магически закрытый с обеих сторон проход стремительно уменьшил мои возможности, как и резерв. Стихия просто не проходила через Заслон. И меня это напрягало.

Как и орущие шэйтеры. От их визга, отраженного от скал, закладывало уши, и начинала болеть голова.

– Надо поскорее с ними разобраться, иначе кровоизлияние в мозг нам будет обеспечено, – обрадовала я соратников, в красивом прыжке уходя от раззявленной в попытке отправить меня в желудок пасти. И резким рубящим ударом вспорола пролетающее надо мной брюхо. Двуликая!

Темная, почти черная кровь фонтаном брызнула мне на грудь и лицо, а неудачливая “птичка” приземлилась, хвала богам, в доброй сажени от распластанной по земной поверхности меня. А лежи я чуть дальше...

Брр, даже думать не хочу о такой позорной кончине – расплющенная я и надо мной десяток пудов чистого веса убитого мною же шэйтера. Обидная погибель.

Тем временем мужчины уже справились с десятком тварей, чьи раскроенные тушки в фантастических позах застелили место нашего бывшего лагеря. Молодцы, ничего не скажешь. Четкие у них получаются удары, не то, что у меня.

Я уклонилась от едва не задевшего меня по куполу крыла, перенося вес на правую ногу и запоздало чиркнув “ножичком”. Мне под ноги упало несколько обрубленных с хвоста перьев, а голова досталась более проворному Мору, “мельницей” пустившему свой двуручник в бой. Три шэйтера, клюнувшие на, казалось бы, легкую добычу, среди которых затесался и недобитый мной, поплатились за свое любопытство жизнью.