Подвиг

— Прошу начальниковъ первыхъ пяти отрядовъ, объединенныхъ подъ начальствомъ Петра Сергевича Ранцева подойти ко мн.

Въ толп, стоявшей вокругъ стола произошло перемщенiе. Пять человкъ съ серьезными и сосредоточенными лицами стали противъ Немо.

Капитанъ Немо широкою ладонью накрылъ одно мсто на карт.

— Господа, вы въ общихъ чертахъ знаете вашу задачу. Вы давно получили соотвтствующiе отрзки картъ и вы должны были ихъ изучить. Объ этомъ кра всегда какъ то было у насъ неправильное представленiе. He такой дикiй и не такой холодный это край. Уже къ началу Великой войны онъ былъ вдоль рки густо покрытъ поселками и селами, и промысла въ немъ процвтали. Великая война сгуствда въ немъ населенiе. Военно плнные… Ихъ охрана… Все это пустило тамъ какiе то корни. Теперь, смотрите… При большевикахъ… Вотъ эти розовыя пятна — это громадные лагери рабовъ, концентрацiонные лагери ссыльныхъ… Общее число людей въ нихъ заключенныхъ доходитъ до пяти миллiоновъ человкъ… Это рабочiе и крестьяне… Кулаки и подкулачники… Наиболе крпкiй и предпрiимчивый народъ… Тамъ лютою ненавистью ненавидятъ большевиковъ. Да… они изнурены недоданiемъ и болзнями. Измучены каторжнымъ трудомъ въ невроятныхъ условiяхъ жизни. Но изъ миллiоновъ людей найдутся сотни тысячъ, которые при соотвтствующемъ питанiи окрпнутъ… Никакихъ дорогъ… Въ короткое лто рдкiе пароходы по рк, да почтовый, плохо содержимый трактъ… Перегородить рку лучами профессора Вундерлиха, поставить такiя же ядовитыя лучевыя заставы на немногихъ дорогахъ, снять телеграфъ и радiоаппараты — да послднiе вотъ уже больше мсяца работаютъ для насъ, принимая только нашу станцiю, — и вы становитесь полными хозяевами громаднаго края… Вы прилетите туда, никмъ не обнаруженные и незамченные на аэропланахъ. Гд нужно — уничтожите чекистовъ. Именемъ Русскаго Государя вы возьмете власть въ свои руки. Вы сдлаете по деревнямъ наборъ и приступите къ организацiи и обученiю Русской армiи. Снаряженiе, одежду и оружiе вамъ везетъ «Мститель». Онъ теперь называется «Гекторомъ» и идетъ подъ тмъ же экзотическимъ флагомъ, подъ которымъ мы вышли изъ Сенъ Назэра на «Немезид«. Начнете съ роты… Развернете ее въ батальонъ… Создайте учебныя команды… Постепенно сводите въ полки, бригады, дивизiи. Время у васъ будетъ. «Гекторъ» будетъ вамъ доставлять все, что нужно. Понадобятся офицеры и старшiе начальники, снесетесь съ Обще-Воинскимъ Союзомъ и получите готовые кадры полковъ. Ваша задача создать крпкую духомъ, сильную армiю, тысячъ въ четыреста, основательно ее воспитатьи обучить. Эта армiя должна будетъ потомъ въ Россiи смнить безврныя красноармейскiя части, пропитанныя коммунистическимъ духомъ. Т вс распустите… Вамъ никто не помшаетъ… Идти къ вамъ надо походомъ. Это мсяцы пути. Газовыя заставы не пропустятъ никого. Аэропланы?… Но у васъ останутся ваши аэропланы, снабженные минами, неслышные, невидимые, вы ими собьете любой воздушный флотъ противника. Какъ ничего не могъ сдлать красный воздушный флотъ съ мятежными текинцами въ лескахъ Ферганы и Хореизма, такъ здсь еще меньше онъ сможетъ причинить вамъ вреда… Сколько времени вамъ на это? Ну… восемь мсяцевъ?… Годъ?… Черезъ годъ должно быть все готово… Вы идете со своими временными или, если успютъ вамъ доставить, старыми знаменами Русской армiи дальше… по Россiи… Съ блыми знаменами, на которыхъ ничего не написано, ходятъ только сдаваться. На вашихъ, какъ и на старыхъ Русскихъ знаменахъ должно быть написано: — «за вру, царя и отечество»… Все должно быть ясно въ вашихъ головахъ, и эту ясность вы должны нести съ собою… Вы полетите сегодня съ разсвтомъ. Прошу собраться и изготовиться къ полету такъ, какъ это вамъ было не разъ указано… Петръ Сергевичъ, прошу тебя остаться со мною. У тебя все готово?

— Все.

— Ну такъ теб и собираться особенно не надо. Вы можете идти… Попрошу — Петербургъ, Москву, Кiевъ, Харьковъ и Ростовъ.

Вызываемые подошли къ столу и стали въ ожиданiи инструкцiй. За тонкими стнами барака было слышно, какъ съ взволнованнымъ говоромъ спускались съ горы люди Ранцевскихъ отрядовъ. Слышне шумлъ океанъ. Приливъ начинался. При блеск луны медленно шествовала надъ мiромъ полная неразгаданной, неизъяснимой тайны ночь.

XII

Ночь еще была въ полной сил. Румяный мсяцъ склонялся къ западу, когда послднiй начальникъ отряда, получивъ указанiя отъ капитана Немо, вышел ь изъ барака. Капитанъ Немо и Ранцевъ остались одни.

Немо подошелъ къ Ранцеву и обими руками взялъ своего стараго друга за руки.

— Прощай, мой милый, дорогой мой Петрикъ, — сказалъ онъ. — He говорю теб «до свиданiя»: — врядъ ли когда еще свидимся… Прощай… Я врю… Я не сомнваюсь, что вы сдлаете великое дло… Вы спасете Россiю… весь мiръ… отъ большевиковъ… Вы, доблестные Русскiе офицеры, сказавшiе что на вашемъ посту васъ можетъ смнить только смерть… Сколько васъ за это время нашло эту почетную смну… Кутеповъ… Александръ Павловичъ Кутеповъ, посмотри на своихъ сподвижниковъ!.. Помолись за нихъ у Престола Всевышняго!.. Конради, Коверда, да дастъ вамъ Господь счастье скоро увидть завершеннымъ то дло, которое вы такъ

беззавтно честно и славно начали. Захарченко-Шульцъ, образецъ офицерской жены, герой женщина, Сусалинъ, Ларiоновъ, Мономаховъ, Соловьевъ, Карташовъ, вы, живые и мертвые, Братья Русской Правды, Партизаны Зеленаго Дуба, смлые борцы за свободу Туркестанскихъ степей Данаидъ ханъ и Измаилъ бекъ… Ты видишь, Петрикъ, сколько смлыхъ, доблестныхъ людей проложило вамъ тропы. Вы идете не въ неизвстность. Эти маленькiе, одинокiе, живые и мертвые, подготовили вамъ почву. А сколько еще вы встртите тамъ такихъ, о комъ мы здсь и не знаемъ и не подозрваемъ, но кто давно и также доблестно и безкорыстно работаетъ во имя свободы Родины. Я теб врю, Петрикъ. Я врю, что не закружится у тебя голова, когда ты станешь во глав тобою созданной прекрасной, христолюбивой, Русской армiи и поведешь ее на Москву и Петербургъ… Я врю, что въ теб, простомъ Русскомъ офицер… Ранцев… Какая, Петрикъ, фамилiя у тебя хорошая… Ранцевъ!.. Все тяжелое, что лежитъ на солдат, ты взялъ на свои офицерскiя плечи и доблестно въ ранц души своейдонесешь до славной побды. Я врю, что въ твоемъ сердц нтъ Наполеона Бонапарта. he для себя… Нтъ!.. Для своего будущаго Государя!.. Ему построишь свои великолпныя войска на Красной ли площади въ Москв, или въ Петербург у Зимняго Дворца, ему скомандуешь: — «Шай на краулъ», а самъ скромно опустишь, салютуя, шашку и отойдешь въ сторону… Вдь такъ?…

— Отъду, Ричардъ.

— Да. Отъдешь … Конечно, отъдешь … галопомъ … Ну иди. И теб какъ то тоже собраться надо … Сейчасъ и летть … Прощай … Дай, Петрикъ, я перекрещу тебя.

Капитанъ Немо горячо обнялъ Ранцева, перекрестилъ и поцловалъ его. Слезы блистали на его глазахъ. Онъ и не старался скрыть ихъ.

— Милый мой Петрикъ … Всегда я любилъ тебя … Съ кадетскихъ лтъ … Свтлая у тебя душа … Ну дай теб Богъ! … Иди … иди! …

Капитанъ Немо положилъ руку на плечо Ранцева и такъ и довелъ его до спуска съ горы.

Тропическая ночь была надъ островомъ. Большiя, яркiя, южныя звзды блистали на неб. Внизу, гд желтыми, расплывчатыми огнями свтились освщенныя изнутри палатки лагеря были слышны голоса и кто то громко кричалъ, — въ тихомъ прозрачномъ ночномъ воздух каждое слово было слышно на площадк у барака капитана Немо:

— Нифонтъ Ивановичъ, а Нифоитъ Ивановичъ! ….

Вы намъ чай то сготовите? …

И бодро отвчалъ отъ костра изъ кустовъ алоэ старый Агафошкинъ:

— Есть, готовлю. Заразъ и вода кипитъ. Фирсъ сей минутъ разносить будетъ. Пожалуйте въ столовку.

XIII

Едва брызнули первые золотые лучи солнца изъ за океана и освтили розовымъ свтомъ вершину горы Россiйскаго острова, какъ на мачт сталъ подниматься большой Русскiй флагъ. На передней линейк построилась Нордековская рота. Взяли «на краулъ». Оркестръ Амарантова торжественно и плавно игралъ гимнъ.

И въ тотъ же мигъ изъ одного изъ шестидесяти ангаровъ на кругъ, обозначенный на лугу блымъ пескомъ плавно выкатилъ аэропланъ N 1 и остановился на точк. Тнь горы закрыла его. На передней площадк лве Нордековской роты, нагруженные чемоданами и увязками въ авiаторскихъ шубахъ и шлемахъ выстроились люди девяти отрядовъ. Къ нимъ спустился съ горы капитанъ Немо.

— Первый отрядъ, выходи на посадку, — скомандовалъ онъ.

Шесть человкъ во глав съ Ранцевымъ отдлились отъ шеренги и пошли къ аэроплану.

У входа къ кабину капитанъ Немо молча пожалъ каждому руку.

— Можно пускать? — спросилъ Арановъ.

— Съ Богомъ!

Верхнiе пропеллеры закрутились съ мягкимъ, едва слышнымъ шипнiемъ. Сильный вихрь едва не сорвалъ съ Аранова шляпу. Аэропланъ безшумно отдлился отъ земли, отвсно поднялся надъ головами, ускорилъ свой полетъ вверхъ, черезъ мгновенiе онъ былъ уже надъ горою, сдлалъ красивый, плавный кругъ надъ Русскимъ флагомъ и серебряною, едва примтною въ неб точкою умчался на сверо-востокъ и исчезъ въ блистанiи солнечныхъ лучей въ розово-голубомъ утреннемъ неб.

И сейчасъ же изъ второго ангара на ту же точку сталъ аппаратъ N 2.

— Второй отрядъ выходи на посадку!

Такое же молчаливое пожатiе руки, сердечное: — «съ Богомъ» — и второй аэропланъ исчезъ, точно растворился въ безкрайнихъ небесныхъ просторахъ.

Девять отрядовъ, 54 человка команды и 18 летчиковъ улетли съ острова и стало на остров будто безлюдно и торжественно тихо.

Между часомъ и тремя у прiемника радiо аппарата игралъ оркестръ и плъ хоръ Гласова. Ванечка Метелинъ надрывался въ радiо, съ изступленiемъ и страстью призывая Русскiй народъ къ общему возстанiю.

— Неужели, неужели нтъ, — кричалъ онъ съ внутреннимъ надрывомъ, красивымъ звучнымъ голосомъ, — ни въ Россiи, ни въ Германiи, ни во Францiи, ни въ Англiи людей честныхъ, серьезныхъ, умныхъ, которые пошли бы съ оружiемъ на коммунистовъ? … Неужели роковою силою, фатально, неминуемо, неизбжно, какимъ то рокомъ увлекаемая Европа и съ нею весь мiръ катится, стремглавъ, въ пропасть? Неужели это неминуемо? … Неужели ни молитвы, ни добрая воля, ни разумъ, ни предвиднiе, ничто не предотвратитъ катастрофы? … Нтъ! … Это не такъ! … Слушайте вс … Во всемъ мiр слушайте … Насталъ часъ Божiей мести. Вс люди въ кол-хозахъ будутъ заклеймлены антихристовой печатью … Кто посметъ усмирять возставшихъ — смертiю погибнетъ. Идите … Идите войною на коммунистовъ, иначе это они поведутъ васъ на войну съ цлымъ мiромъ …

Потомъ увлекательно, молитвенно, несказанно красиво и съ большимъ подъемомъ Гласовскiй хоръ плъ:

— «съ нами Богъ, разумйте, языци и покоряйтеся, яко съ нами Богъ» …

Отвсные лучи солнца упадавшiе на крышу навса давали внизу густую синюю тнь. Лица пвцовъ были сосредоточены и серьезны. Каждый понималъ, что подвигъспасенiя Родины начался. Передъ хористами былъ только черный кругъ радiо прiемника — имъ казалось, что вся Россiя, весь мiръ ихъ слушали. Они никогда еще не испытывали такого нервнаго подъема. Никогда не было ихъ пнiе такъ вдохновенно и не лилось такъ отъ самаго сердца. Имъ казалось, что ихъ голоса мчатся за тми серебряными птицами, что сегодня утромъ улетли на сверо-востокъ, что они догоняютъ ихъ, что они имъ помогаютъ, несутъ имъ силу и власть побды.