Поэтический форум. Антология современной петербургской поэзии. Том 2

* * *

Я рада – мой гостеприимный дом Вас радует не блеском и изыском, А теплотою дней, прошедших в нём В кругу ушедших дорогих нам близких. Я расставляю старый мой сервиз На скатерти, подаренной свекровью, И красное вино, как лучший приз, В стаканах отливает тёмной кровью. Вы слышите родные голоса И видите знакомые вам лица. Земных богатств дарю вам чудеса И предлагаю ими насладиться. Гость каждый, посетивший этот дом, Мне дорог – этот дом ему стал близок, И я живу в сиянии улыбок, Преподнесённых мне за дружеским столом.

* * *

Держу в руках я не синицу, Я сокола держу в руках, Я знаю: этой гордой птице Парить достойно в облаках. Я сокола рукою грею, Слова шепчу и слёзы лью И, удержать его не смея, Простору неба отдаю. Он не зовёт меня с собою, Уже он к звёздам на пути, А я шепчу ему – прости, Не суждено нам быть с тобою!

* * *

Памяти Владимира Шеремет

Они погибли в ту войну Как воины, по сути – дети, Из пекла боя – в тишину, Не добежав в двадцатилетье. И приняли они тот бой, Лет недожитых не считая, Победе проложив собой Дорогу в незабвенность Мая. Из них никто встать не успел, Ни даже просто крикнуть: «Мама!...» Таков солдатский был удел — Лицом к врагу, вперёд и прямо. Их души детские взошли Звездами красными: на нивах, Вдоль всех дорог родной земли И возле речек торопливых. Потомок! Поклонись им низко, Пусть память станет обелиском На тех могилах безымянных В родной стране и в дальних странах.

Анна Шишкина

* * *

Нечаянность сюжета одного Так очевидна и неоспорима, В порыве ветра женщина шла мимо Дубов летящих – в полотне Коро. Но это мне – восторженному духу — Струной звенящей с листьями взлетать, А женщина, скорей всего, старуха, Хотела перед ветром устоять. Наклон вперёд – упрямо, жёстко, грубо, И юбка – парус, главное – успеть. О, стойкая бретонка, эти губы — В столетьях отвердевшая камедь! Умерь свой шаг и подожди немного. Чуть отдышись, уж близится рассвет. Листва густа, и не видать дороги, Меня услышь – я твой теряю след… Когда октябрь, как плачущий Пьеро, А сердце – словно одряхлевший лапоть, Мне хочется открыть альбом Коро — Рассматривать и размышлять, и плакать.

Счастье

Нет, не умрёт, нетленно будет небо И те сердца, что вновь и вновь горят, И этот аромат кусочка хлеба, И дочки взгляд, ах, что это за взгляд! Все дети верят, что бессмертны мамы, Бессмертны игры, птицы и цветы. Они порой бывают так упрямы — В защите помыслов небесной чистоты.

Николай Шумилин

Первый хлеб

И снова вспомнилась блокада: С лица земли сметённый дом, Солдат, вернувшийся из ада Стоит над белым пустырём… И огляделся, и не сразу Походный «сидор» развязал, И все нехитрые припасы Рукам протянутым раздал. Несу, не ем краюху хлеба — Свой первый хлеб несу домой! Он в руки мне не манной с неба — Солдатской вложен был рукой. Лишь мать заплакала тихонько В линялый кутаясь платок, И приговаривала только, Мол, всё потом поймёшь, сынок. И не был горек хлеб тот горький, Тот хлеб военного пайка, Но помню вкус шершавой корки С глотком крутого кипятка.

Первая строка

Из всех известных на земле стихий Одна есть – необузданная строчка, С которой начинаются стихи — Судьбы моей начало, а не точка. Которая гудлива, как набат, Как про запас припрятанное жало. Строкой и словом побеждал Сократ, Она частенько мужество венчала. Живи и пой, начальная строка! Живи и пой, войди в чужие судьбы… Ночь для стиха безмерно коротка, Когда рассветы строгие – как судьи.

* * *

От солнечных апрельских половодий, От соловья, что пел зарю с листа, Пришла сквозь зной грибных угодий Осенняя причудливость куста… Лоскутья луж дорогою остылой Средь бела дня закованы во льды. И сон земли, земли до боли милой, Прикутан первым снегом молодым… И стало явью всё, что было тайным: Опавший лист и лес, прозрачный весь, Всех удивит открытьем гениальным — Черёд придёт и буйствовать и цвесть.

Свидание

Я долго шёл. Гудела непогода, Снег бил в лицо и остужал виски, И радость встречи, выстояв полгода, Сжимала тело хрупкое в тиски. Но, подчиняясь воле расписаний, Под сердцем боль прощаний сберегу. Недолюбив, недосказав признаний, Следы разлуки ставлю на снегу.

* * *

Всё бродил, бродил по листопаду, Бездорожьем вымотанный весь… Лунный свет в притихшую прохладу Нёс зарницы утреннюю весть. Вот мой дом с притухшими огнями! Ты уже проснулась, ты не спишь, Говоришь беззвучными губами, Что рассвет принёс я, говоришь…

* * *

Костёр в полудрёме – ночное: На дальних дозорах – стога; Две тени – две жизни, их двое, И два между ними шага. И робость меж ними стеною Да робкая спелость полей. Туманы струились в ночное Средь редкого храпа коней… …Косынка упала, светлело. У всей у земли на виду Две тени сближались несмело, Две жизни сливались в одну.

Владимир Юрков

* * *

Мы умираем в одиночку. Мы умираем по ночам: Сознанье стягивает в точку, Дрожь пробегает по плечам. Мы вспоминаем торопливо, Края подушки теребя, То, что мы прятали стыдливо И от других, и от себя. Мы быть могли честнее, лучше! Мы столько в мир могли вложить! Но вот в окошке солнца лучик Дарует свет и право жить. И забываем мы беспечно То, что пришлось нам превозмочь. Мы всё успеем – жизнь-то вечна!.. Но впереди другая ночь.