Поэзия английского романтизма XIX века

1804

Отрывок, написанный вскоре после замужества мисс Чаворт Перевод А. Блока

[290]

Бесплодные места, где был я сердцем молод, Анслейские холмы! [291] Бушуя, вас одел косматой тенью холод Бунтующей зимы. Нет прежних светлых мест, где сердце так любило Часами отдыхать, Вам небом для меня в улыбке Мэри милой Уже не заблистать.

290

Отрывок, написанный вскоре после замужества мисс Чаворт. — Опубликован в 1830 году.

ЧавортМэри Энн (1786–1832), в которую Байрон был влюблен в юности, вышла замуж в августе 1805 года.

291

Анслейские холмы. — Анселей — поместье Чавортов.

1805

Георгу, графу Делавару Перевод А. Блока

[292]

О да, я признаюсь, мы с вами близки были: Связь мимолетная для детских лет — вечна: Нам чувства братские сердца соединили, И нам была любовь взаимная дана. Но краткий миг сметет, что создано годами, — Там дружбы легкая непостоянна власть; Как Страсть, она шумит воздушными крылами, Но гаснет в миг один, когда не гаснет Страсть. По Иде некогда бродили мы весною, И, помню, юных дней блаженны были сны. Как твердь была ясна над нашей головою! Но бури хмурых зим теперь нам суждены. И память милая, соединясь с печалью, Нам детство воскрешать не будет с этих пор: Пусть гордость закалит мне сердце твердой сталью, Что было мило мне — отныне мой позор. Но избранных моих я, друг, не унижаю — И вас, по-прежнему, я должен уважать, — Нас случай разделил, но тот же случай, знаю, Заставит вас назад обет неверный взять. Остывшую любовь во мне не сменит злоба. И жалобную боль я в сердце не впущу: Спокойно мыслю я, что мы неправы оба, И вам легко простить — как я легко прощу. Вы знали — жизнь моя всегда горячей кровью На первый ваш призыв откликнуться ждала: Вы знали, что душа, вспоенная любовью, Пространства и года преодолеть могла. Вы знали, — но к чему, напрасно вспоминая, Разорванную цепь стараться удержать! Вам поздно, над былым печально поникая, О друге прежних лет томительно вздыхать. Расстанемся, — я жду, мы вновь сойдемся вместе. Пусть время и печаль соединят нас вновь: Я требую от вас — одной защиты чести; Пусть распрю разрешит прошедшая любовь.

292

Георгу, графу Делавару. — Написано в 1806 году, опубликовано в сборнике «Часы досуга», вышедшем летом 1807 года.

Делавар(прав.: Делавер) Георг Джон (1791–1869) — товарищ Байрона.

1806

Лохнагар Перевод А. Сергеева

[293]

Пусть в этом уютном саду по тропинке Меж розами бродит избранник судьбы! Верните мне горы, где дремлют снежинки И мощно стихии встают на дыбы. Священны вершин каледонских громады, [294] Любовь и свободу сулящие в дар; Ручьи там не плещут, но бьют водопады, Спадая в ущелье твое, Лохнагар. Не там ли блуждал я в шотландском берете И с клетчатым пледом на детских плечах; Не там ли в сосновом бору на рассвете Вверялся преданьям о давних вождях? Я брел и не мыслил сворачивать к дому, Пока не кончался заката пожар, И путь открывался светилу ночному Над сумрачной кручей твоей, Лохнагар. «О тени усопших! Не вы ль надо мною Скликались, затеяв с грозою игру?» Конечно! То с пением мчатся герои, Ликуя, гарцуют на горном ветру. Все глубже зимы ледяное дыханье, И праотцев хор — это грома удар, И в тучах рисуются их очертанья, — Им весело в бурях твоих, Лохнагар! «Могли ли вы ждать, что порыв ваш бесплоден, Что рок вашу храбрость на гибель обрек?» Ах, все вы погибли в бою за Куллоден [295] , Победа не вам присудила венок. Но слава достойных найдет и в могиле: Ваш прах упокоил в пещерах Бремар, Волынщик и дудочник вас не забыли, Речей ваших отзвук хранит Лохнагар. Увы! Я покинул обитель свободы; Но голые скалы без трав и цветов Досель мне милей укрощенной природы И мирных красот альбионских садов. Давно мы в разлуке, но сердце поныне Во власти унылых таинственных чар. О, вновь бы брести мне по дикой долине К тебе, величавый седой Лохнагар!

293

Лохнагар. — Написано, по всей вероятности, в 1806 году, опубликовано также в сборнике «Часы досуга».

Лохнагар(Лэчин-и-Гэр — в английском чтении, Лох-на-гар — в кельтском чтении) — горная вершина в северной Шотландии.

294

Вершин каледонских громады. — Каледония — древнее название Шотландии.

295

Куллоден. — В апреле 1746 года в битве при Куллодене шотландские войска, возглавляемые принцем Чарльзом-Эдуардом, потерпели поражение от английских войск. После поражения принц Чарльз некоторое время скрывался в замке Бремар, в северной Шотландии.

1806

«Когда б я мог в морях пустынных…» Перевод В. Левика

[296]

Когда б я мог в морях пустынных Блуждать, опасностью шутя, Жить на горах, в лесах, в долинах, Как беззаботное дитя, Душой, рожденной для свободы, Сменить наперекор всему На первобытный рай природы Надменной Англии тюрьму! Дай мне, Судьба, в густых дубравах Забыть рабов, забыть вельмож, Лакеев и льстецов лукавых, Цивилизованную ложь, — Дай мне над грозным океаном Бродить среди угрюмых скал, Где, не знаком еще с обманом, Любил я, верил и мечтал. Я мало жил, но сердцу ясно, Что мир мне чужд, как миру я. Ищу, гляжу во тьму — напрасно! — Он скрыт, порог небытия. Я спал и видел жизнь иную, Мне снилось: вот он, счастья ключ! Зачем открыл мне ложь земную Твой, Правда, ненавистный луч! Любил я — где мои богини? Друзья — друзей пропал и след. Тоскует сердце, как в пустыне, Где путнику надежды нет. Порою боль души глухую Смирит вино на краткий срок, И смех мой весел, я пирую, Но сердцем — сердцем одинок. Как скучно слушать за стаканом Того, кто нам ни друг, ни враг, Кто приведен богатством, саном В толпу безумцев и гуляк. О, где же, где надежный, верный Кружок друзей найти б я мог? На что мне праздник лицемерный, Веселья ложного предлог! А ты, о Женщина, не ты ли Источник Жизни, Счастья, Сил! Но я — все чувства так остыли! — Твою улыбку разлюбил. Без сожалений свет мишурный Сменил бы я на мир другой, Чтоб на груди стихии бурной Желанный обрести покой. Туда, к великому безлюдью! Я к людям злобы не таю, По дух мой дышит полной грудью Лишь в диком, сумрачном краю. О, если б из юдоли тесной, Как голубь в теплый мир гнезда, Уйти, взлететь в простор небесный, Забыв земное навсегда!

296

«Когда б я мог в морях пустынных…». — Написано в 1807 году, впервые опубликовано в 1807 году в сборнике «Оригинальные и переводные стихотворения».

1807

Строки, написанные под вязом на кладбище в Гарроу Перевод А. Блока

[297]

Места родимые! Здесь ветви вздохов полны, С безоблачных небес струятся ветра волны: Я мыслю, одинок, о том, как здесь бродил По дерну свежему я с тем, кого любил, И с теми, кто сейчас, как я, — за синей далью, — Быть может, вспоминал прошедшее с печалью: О, только б видеть вас, извилины холмов! Любить безмерно вас я все еще готов; Плакучий вяз! Ложась под твой шатер укромный, Я часто размышлял в час сумеречно-скромный: По старой памяти склоняюсь под тобой, Но, ах! уже мечты бывалой нет со мной; И ветви, простонав под ветром — пред ненастьем, — Зовут меня вздохнуть над отсиявшим счастьем, И шепчут, мнится мне, дрожащие листы: «Помедли, отдохни, прости, мой друг, и ты!» Но охладит судьба души моей волненье, Заботам и страстям пошлет успокоенье, Так часто думал я, — пусть близкий смертный час Судьба мне усладит, когда огонь погас; И в келью тесную, иль в узкую могилу — Хочу я сердце скрыть, что медлить здесь любило; С мечтою страстной мне отрадно умирать, В излюбленных местах мне сладко почивать; Уснуть навеки там, где все мечты кипели, На вечный отдых лечь у детской колыбели; Навеки отдохнуть под пологом ветвей, Под дерном, где, резвясь, вставало утро дней; Окутаться землей на родине, мне милой, Смешаться с нею там, где грусть моя бродила; И пусть благословят — знакомые листы, Пусть плачут надо мной — друзья моей мечты; О, только те, кто был мне дорог в дни былые, — И пусть меня вовек не вспомнят остальные.

297

Строки, написанные под вязом на кладбище в Гарроу. — Опубликовано в 1808 году.

Гарроу(прав.: Харроу) — аристократическая школа, где обучался Байрон (1801–1805 гг.). В 1807 году он снова побывал там. Стихотворение навеяно этим посещением.

2 сентября 1807

Ну, что ж! Ты счастлива! Перевод И. Озеровой

[298]

Ну, что ж! Ты счастлива… Теперь И мне счастливым стать пора; Всем сердцем я хочу, поверь, Тебе, как прежде, лишь добра. Счастливчик муж — наносит он Мне боль удачливой судьбой; Но гнев — о, сердце! — исцелен Лишь тем, что он пленен тобой. Мне мог ребенок твой, шутя, Улыбкой сердце разорвать… Но я не мог винить дитя — Целуя сына, видел мать. Я видел мать, хотя отца Он мне напоминал сильней, Твои глаза с его лица Дарили свет любви моей. Прощай же, Мэри! Я уйду: Ты счастлива — к чему роптать? Но будем врозь, чтоб, на беду, Не стал бы я твоим опять. Я думал — время, гордость, стыд Остудят пыл минувших лет, Но если ты вблизи — горит Он — прежний и надежды нет. К спокойствию приговорен, Я снова чувствам властелин. Преступный трепет усмирен, И нерв не дрогнет ни один! Ты ищешь на лице моем Смятенья и смущенья знак; Сегодня лишь одно на нем — Отчаянья спокойный мрак. Прочь! Ухожу! Былой мечты Не захвачу с собою в путь. О вечность Леты! Где же ты? Умри, душа, или забудь!

298

Ну что ж! Ты счастлива!. — Написано в 1808 году, впервые опубликовано в 1809 году в сборнике «Подражания и переводы».

2 ноября 1808

«Прости! Коль могут к небесам…» Перевод М. Ю. Лермонтова

[299]

Прости! Коль могут к небесам Взлетать молитвы о других, Моя молитва будет там, И даже улетит за них! Что пользы плакать и вздыхать? Слеза кровавая порой Не может более сказать, Чем звук прощанья роковой!.. Нет слез в очах, уста молчат, От тайных дум томится грудь, И эти думы вечный яд, — Им не пройти, им не уснуть! Не мне о счастье бредить вновь, — Лишь знаю я (и мог снести), Что тщетно в нас жила любовь, Лишь чувствую — прости! прости!

299

«Прости! Коль могут к небесам…». — Написано в 1808 году, впервые опубликовано в 1814 году вместе со вторым изданием поэмы «Корсар».

1808

Стансы к некой даме, написанные при отъезде из Англии Перевод В. Рогова

[300]

Пора! Прибоя слышен гул, Корабль ветрила развернул, И свежий ветер мачту гнет, И громко свищет, и поет; Покину я мою страну: Любить могу я лишь одну. Но если б быть мне тем, чем был, Но если б жить мне так, как жил, Не рвался я бы в дальний путь! Я не паду тебе на грудь И сном блаженным не засну… И все ж люблю я лишь одну. Давно не видел я тот взгляд, Причину горя и отрад; Вотще я не жалел труда Забыть о нем — и навсегда; Да, хоть я Альбион кляну, Любить могу я лишь одну. Я одинок средь бурь и гроз, Как без подруги альбатрос. Смотрю окрест — надежды нет Мне на улыбку, на привет; В толпе я шумной потону — И все один, люблю одну. Прорезав пенных волн гряду, Я на чужбине дом найду, Но, помня милый, лживый лик, Не успокоюсь ни на миг И сам себя не обману, Пока люблю я лишь одну. Любой отверженный бедняк Найдет приветливый очаг, Где дружбы иль любви тепло Его бы отогреть могло… Кому я руку протяну, Любя до смерти лишь одну? Я странник, — но в какой стране Слеза прольется обо мне? В чьем сердце отыскать бы мог Я самый скромный уголок? И ты, пустив мечту ко дну, Смолчишь, хоть я люблю одну. Подробный счет былых потерь, — Чем были мы, что мы теперь, — Разбил бы слабые сердца, Мое же стойко до конца, Оно стучит, как в старину, И вечно любит лишь одну. И чернь тупая не должна Вовек узнать, кто та «одна»; Кем презрена любовь моя, То знаешь ты — и стражду я… Немногих, коль считать начну, Найду, кто б так любил одну. Плениться думал я другой, С такой же дивною красой, Любить бы стало сердце вновь, Но из него все льется кровь, Ему опять не быть в плену: Всегда люблю я лишь одну. Когда б я мог последний раз Увидеть свет любимых глаз… Нет! Плакать я не дам о том, Кто страждет на пути морском, Утратив дом, мечту, весну, И все же любит лишь одну.

300

Стансы к некой даме, написанные при отъезде из Англии— Опубликовано там же, где и предыдущее стихотворение. Посвящено Мэри Мастерс, урожденной Чаворт (о ней см. прим. 290).

1809

Наполняйте стаканы! Песня Перевод В. Левика

[301]

Наполняйте стаканы! Не правда ль, друзья, Веселей никогда не кипела струя! Пьем до дна — кто не пьет? Если сердце полно, Без отравы веселье дарит лишь вино. Все я в мире изведал, что радует нас, Я купался в лучах темнопламенных глаз, Я любил, — кто не любит? — но даже любя, Не назвал я ни разу счастливым себя. В годы юности, в бурном цветенье весны, Верил я, что сердца неизменно верны, Верил дружбе, — кого ж не пленяет она? — Но бывает ли дружба вернее вина! За любовью приходит разлуке черед, Солнце дружбы зашло, но твое не зайдет, Ты стареешь, — не всем ли стареть суждено? — Но лишь ты чем старее, тем лучше, вино. Если счастье любовь уготовила нам, Мы другому жрецу не откроем свой храм, Мы ревнуем, — не так ли? — и друг нам не друг, Лишь застольный чем больше, тем радостней круг. Ибо юность уходит, подобно весне, И прибежище только в пурпурном вине, Только в нем — и недаром! — увидел мудрец Вечной истины кладезь для смертных сердец. Упущеньем Пандоры [302] на тысячи лет Стал наш мир достояньем печалей и бед. Нет надежды, — но что в ней? — целуйте стакан, И нужна ли надежда! Тот счастлив, кто пьян! Пьем за пламенный сок! Если лето прошло, Нашу кровь молодит винограда тепло. Мы умрем, — кто бессмертен? — но в мире ином Да согреет нас Геба [303] кипящим вином!

301

Наполняйте стаканы!. — Точное время написания неизвестно. Впервые опубликовано в том же сборнике, что и предыдущие стихи.

302

Пандора— первая женщина, по воле Зевса сотворенная Гефестом в наказание людям за поступок Прометея, похитившего с неба огонь для человека. Зевс отдал ее замуж за брата Прометея, Эпиметея, Зевс подарил Эпиметею сосуд, в котором были заключены все людские пороки, несчастья и болезни. Терзаемая любопытством, Пандора, несмотря на запрет, открыла сосуд.

303

Геба— богиня юности у греков, на Олимпе подносила богам нектар и амврозию.

1809

Строки мистеру Ходжсону Перевод Ю. Петрова

[304]

Ходжсон, в путь, да поживее! Снят запрет, отплыть пора. Парус поднят, мерно веет Благодатный бриз — ура! Вымпелами грот увенчан, Салютуют пушки нам; Час разлуки! Вопли женщин, Матросни божба и гам; Гневны лица — Негде скрыться От таможенных шпиков; Мышка еле Влезет в щели Меж тюков и сундуков. Где приткнуться? — вот забота Пред отплытьем пакетбота. Лодочник, отдай швартовы! Пассажирах собрались, Вот багаж, и все готовы, Эй, на весла навались! «Осторожней, тут спиртное!» «Ах, мне плохо!» — «Плохо вам? Знайте, будет хуже вдвое, Черт бы вас побрал, madame!» Крики, слезы И угрозы Слуг, матросов, дам, господ, Ахи, взвизги, Страхи, брызги — Все слилось в водоворот. Да, нелегкая работа Догрести до пакетбота. Наконец-то мы у цели! Правит судном бравый Кид; Мы каюты осмотрели — Кто плюется, кто рычит: «Эта вот дыра — каюта?!» «Эльфа негде уложить!» «Есть тут три квадратных фута?» «Кто здесь, к черту, сможет жить?!» «Кто? Да каждый Самый важный, Самый знатный из вельмож!» «Что? Вельможа? Правый боже! Он с селедкой станет схож!» Нет, уюта не найдете — Шум, жара не пакетботе. Флетчер, Меррей, Боб [305] упали У фальшборта, как мешки; Ну-ка, привяжи их, парень, На собачьи поводки! При последнем издыханье, Проклиная все вокруг, Завтрак вместе со стихами Выблевал Хобхауз в люк, Словно в Лету… «Мочи нету!» «Что, помочь сложить стишки?» «Чашку чаю!» «Погибаю!» «Дьявол! Лезут вон кишки!» Где тут выдержать! Умрете На проклятом пакетботе. Курс проложен до Стамбула; Не собьемся ли с пути? Встречным ветром вдруг задуло, В щепки может разнести. «Жизнь — сплошная клоунада», — Учит философский том; Значит, нам смеяться надо, И смеяться вновь — потом; В поле, в море, В счастье, в горе, Над природой и людьми; Пей стаканом — Смейся пьяным, Что уж лучше, черт возьми! Доброе вино в почете — Хватит всем на пакетботе.

304

Строки мистеру Ходжсону. — Стихотворение впервые опубликовано в 1830 году.

ХоджсонФренсис (1781–1852) — Друг Байрона, поэт и переводчик.

305

Флетчер, Мирей, Боб— слуги Байрона.

Фалмут, 30 июня 1809

У. Блейк. Сцена Страшного суда. Три обвинителя.

Гравюра на дереве.

Девушка из Кадикса Перевод Л. Мея

[306]

Не говорите больше мне О северной красе британки; Вы не изведали вполне Все обаянье кадиксанки. Лазури нет у ней в очах, И волоса не золотятся; Но очи искрятся в лучах И с томным оком не сравнятся. Испанка, словно Прометей, Огонь похитила у неба, И он летит из глаз у ней Стрелами черными Эреба. А кудри — ворона крыла: Вы б поклялись, что их извивы, Волною падая с чела, Целуют шею, дышат, живы… Британки зимне-холодны, И если лица их прекрасны, Зато уста их ледяны И на привет уста безгласны; Но Юга пламенная дочь, Испанка, рождена для страсти — И чар ее не превозмочь, И не любить ее — нет власти. В ней нет кокетства: ни себя, Ни друга лаской не обманет; И, ненавидя и любя, Она притворствовать не станет. Ей сердце гордое дано: Купить нельзя его за злато, Но неподкупное — оно Полюбит надолго и свято. Ей чужд насмешливый отказ; Ее мечты, ее желанья — Всю страсть, всю преданность на вас Излить в годину испытанья. Когда в Испании война, Испанка трепета не знает, А друг ее убит — она Врагам за смерть копьем отмщает. Когда же, вечером, порхнет Она в кружок веселый танца, Или с гитарой запоет Про битву мавра и испанца, Иль четки нежною рукой Начнет считать с огнем во взорах, Иль у вечерни голос свой Сольет с подругами на хорах — Во всяком сердце задрожит, Кто на красавицу ни взглянет, И всех она обворожит, И сердце взорами приманит… Осталось много мне пути, И много ждет меня приманки, Но лучше в мире не найти Мне черноокой кадиксанки!

306

Девушка из Кадикса. — Впервые опубликовано в 1832 году. Первоначально стихотворение входило в поэму «Паломничество Чайльд-Гарольда».

Кадикс— город в Испании.