Пока ты видишь меня
Шрифт:
– Хён, а вы когда планируете?
– Я еще не все привел в порядок.
– Разве вы уже не передали почти все, что нужно?
– Так-то оно так, но у меня еще есть кое-какие личные дела…
Раздался едва слышный вздох Хана. Перед глазами предстало его нахмуренное лицо, на котором ясно читалось, как я жалок. Он знал, о каких личных делах я говорил. Маленькие вещи, которые я делал для предотвращения самоубийств, например, оставлял визитки консультационных центров, звонил, проявлял немного внимания и каждое утро покупал кимбап. Хан точно не мог их понять. Стараясь не особенно это показать, он сказал, что тогда мы увидимся позже, и положил трубку.
Раньше он хотя бы ворчал, но теперь, кажется,
– Как же быть с кимбапом? Я ведь не могу попросить об этом Хэдан.
Хоть старушка и может видеть жнеца потустороннего мира, это не значит, что увидит также и фею. Может, сказать ей, что я ненадолго уезжаю? Я некоторое время шел погруженный в свои мысли, но вдруг остановился. Подумав, а не обознался ли, я поправил очки.
Легкой трусцой в мою сторону приближался Ли Чонун, который был неподалеку. Решив, что стоит хотя бы поздороваться, я скрестил руки на груди и стал ждать. Вскоре я смог разглядеть идущего ко мне парня даже без телескопов. Похоже, он устал от бега и шел чуть медленнее, чем обычно.
Стоило Ли Чонуну увидеть меня, как он слегка кивнул:
– А… Хён. Здравствуйте.
– Что такое? Ты знал, что я здесь?
– Нет, просто вдруг почувствовал, что мне не хочется идти в эту сторону. Вот и решил, что вы где-то тут.
– Ну, избегать жнецов – инстинкт всех живых людей. А ты все спортом занимаешься в эти дни?
– Верно. До вступительных осталось всего ничего, и я должен заботиться о здоровье. А еще мне кажется, что нужна диета.
– Диета? Тебе?
– Да. Благодаря вам в последнее время я слишком много ем, поэтому слегка прибавил в весе. Сократ контролирует себя, чтобы не толстеть, значит, и я должен быть осторожен.
Теперь и я заметил, что он определенно прибавил в весе. В отличие от нас, жнецов, не толстеющих, вне зависимости от того, сколько мы едим, Ли Чонун находился в ситуации, когда ему приходилось контролировать свое питание и заниматься спортом.
– Не волнуйся. Это все уйдет в рост, – банально утешил его я.
На что Ли Чонун рассмеялся:
– Хён, когда вы так говорите, становитесь совсем не похожи на жнеца потустороннего мира.
– И все же мы не люди вроде тебя.
– Верно. Когда мы едим вместе, я отчетливо это чувствую. Как такое большое количество еды вообще в вас помещается? У вас есть пищеварительная система? Вы и фея едите с таким аппетитом, что и я съедаю больше.
– Все уйдет в рост.
– Думаю, я буду высоким, даже если не стану много есть. Потому что отец такой.
Я почувствовал что-то чуждое, что исходило от Ли Чонуна. Все дело в слове «отец». Он никогда первым не заговаривал о родителях, поэтому меня это удивило. Я, сам того не ожидая, спросил его, общается ли он с ними.
– Бывает время от времени.
– Вот как? Неожиданно.
– А что неожиданного? Хён, что мы будем есть на завтрак?
Он перевел тему. Увидев, как Ли Чонун бесцельно оглядывается по сторонам, я решил ему подыграть. Все же это его обстоятельства, верно? Когда я размышлял, есть ли поблизости хороший ресторан, на ум внезапно пришла станция метро. Я-то мог оказаться там в одно мгновение, но, если мы отправимся туда со скоростью Ли Чонуна, как раз доберемся к подходящему времени.
– У тебя есть транспортная карта?
– Она в телефоне. Мы поедем куда-то далеко?
– За мной.
– Что будем есть?
– Кимбап.
Он выглядел немного растерянным, наблюдая, как я направляюсь к ближайшей станции метро, но беззвучно последовал за мной. Утро было ранним, но в метро оказалось довольно много людей. Я обычно перемещался не таким способом, а через решетчатую дверь, поэтому подобное мне было в новинку.
Однако стоило мне войти, и люди, похоже, почувствовали какой-то дискомфорт и начали один за другим расходиться в разные стороны, оставляя пустым вагон, где я находился. Ли Чонуну это показалось забавным, и он с интересом наблюдал за их передвижениями.Когда мы проехали несколько станций и прибыли, я почувствовал взгляд откуда-то со стороны мест для пожилых и инвалидов. Старик, держащий зонтик, как трость, пристально смотрел на меня. Врата над его головой были открыты. Думаю, ему осталось жить около месяца. Пусть он меня видит, но догадывается ли, что я жнец потустороннего мира?
Задаваясь этим вопросом, я напрягся, а старик только пробормотал себе под нос:
– Не холодно этому пареньку?
Он сказал это, увидев, что я в шортах. С приближением Чхусока одежда людей тоже заметно изменилась. Погода еще позволяла носить такой наряд, но холод всегда наступает внезапно, так что, вероятно, скоро я своим видом буду привлекать внимание большего числа людей. Раздумывая, есть ли у меня дома какая-нибудь подходящая одежда, я вышел из метро вместе с Ли Чонуном.
Первой, кого мы увидели, выйдя на улицу, оказалась старушка, сидящая с мини-холодильником, прислонившись к столбу неподалеку от турникетов. На коробке были криво выведены буквы, сообщавшие, что один ряд кимбапа стоит тысячу пятьсот вон [42] . Казалось, старушка узнала меня, но ее лицо странно изменилось, когда она увидела следовавшего за мной Ли Чонуна. Она будто была в замешательстве, а может, даже напугана.
– Я пришел.
– А-а-а, вижу.
42
Ок. 100 руб.
Старушка ответила с необычно подавленным видом и завернула кимбап в пакет. Было очевидно, что она намеренно старалась не смотреть в сторону Ли Чонуна. Гадая, не могут ли они быть знакомы, я взглянул на него, но парень с любопытством разглядывал старушку.
– Так вот откуда был кимбап.
Когда я снова перевел взгляд на нее, тут же взглянул на записи о ее жизни. Около часа назад несколько молодых людей тыкали пальцами в мини-холодильник и фотографировали ее на телефоны. Бесстыдно хихикающие лица парней, ровесников Ли Чонуна, представляли собой гадкое зрелище. В тот момент, когда она протянула мне увесистый пакетик, его вдруг перехватила другая рука и протянула в ответ деньги.
– Спасибо. На этот раз заплачу я! – поблагодарил Ли Чонун, лучезарно улыбаясь.
– Кто ты?.. – только тогда спросила старушка, украдкой глянув на его лицо.
Пока я размышлял, как представить Ли Чонуна, он ответил вместо меня:
– Младший брат. Меня зовут Ли Чонун.
– Младший брат? У тебя есть младший брат?
– Бабушка, у вас очень вкусный кимбап. Он был таким раньше, но и сейчас все такой же.
Когда лицо старушки приняло озадаченный вид, Ли Чонун на мгновение задумался, а затем наклонил голову:
– Я тогда был в средней школе?
Похоже, он говорил о том времени, когда я несколько раз поделился кимбапом с юным, планировавшим умереть, Ли Чонуном. Я просто смотрел на них двоих, ничего не говоря, но вдруг на меня обрушилась волна критики:
– Что? Эй, юноша, как можно кормить ребенка кимбапом, когда ему еще расти и расти? Он же должен нормально питаться!
Я уже было собирался спросить, не повезло ли парню, что я приносил ему кимбап, когда в холодильнике было только несколько увядших овощей, но взгляд старушки оказался слишком суров. Поэтому я только неловко улыбался, увидев, что она, казалось, уже забыла о презрении и насмешках молодых людей.