Поле Куликово

А через три дня лодии в путь двинулись. Дошли до реки той булгарской и вверх по течению к городу тому добрались. Там князя-царя булгарского дождались и уже вместе в поход тот вышли.

Был Святошка с женою своею тогда. Проявила она свою волю и не пожелала с мужем надолго расстаться. Бог детей им не дал пока, так она к мужу, словно смоль какая пристала.

Подивился тому Владимир, но ничего не сказал своему соседу по грани земной.

– То их дело, - рассуждал сам князь, - не подобно в их семьях разбираться, есть у них свой ум, и они им живут.

Аж до самого Царьграда молчал Владимир, лишь изредка с кем-то переговаривая. И только возле стен его высоких словно проронил:

– Будет город сей повергнут когда-то другими. Бойня здесь новая учинена будет. Не знаю, откуда то все у меня берется, но на мысль в голову лезет.

Подивились тогда другие тому, но ничего не сказали в ответ.

Только один Святошка и проговорил:

Может, Бог детей нам даст после посещения града сего? Будь так – любую веру приму и в бога другого поверю.

Один Бог для всех, - сказал тогда в ответ Владимир, - только по-разному зовется. Думаю, и они нам скажут то же, - и он указал на стену городскую, на которой собрались люди, судя по всему, готовящиеся к отражению всякого нападения.

С пристани люди другие побыстрее в город уходили, и ворота за ними закрылись.

Смотри, что это они?
– указал Ратимор на стены.- Думают, что воевать мы пришли?

Да, так думают скорее, - отвечал Владимир, - дед мой сильно побивал сей люд городской. Выйду-ка я наперед и речь вести с ними буду. Вы же пока в тени находитесь до слова моего, к вам обращенного.

Так и поступил князь. Вышел наперед и к городской стене обратился словами:

– Здрав будет, город Царьград, по имени вашего царя Константинополем зовущийся. Прибыл я к вам из Руси далекой на поклон от всей земли русской. Хотел бы я с вашим царем вече держать и мир, договор какой заключить. Дед мой Игорь много вреда вам причинил. За то извиняюсь пред вами и кланяюсь стенам этим городским, - Владимир поклонился, а затем посмотрел наверх.

Люди молчали, и только один шум морской тишину ту нарушал.

Тогда, князь вновь обратился к ним.

– Знаю, мзду на нас держите большую за боль, вам ранее причиненную. Но я и люди мои в том не виновны. Хотим мы со всеми в мире жить и дела общие какие вести, - князь в очередной раз поклонился.

И снова стены ответили ему молчанием, и вновь он речь свою повел, говоря о том же.

Кто-то из своих сказал тогда:

– Терпелив наш князь и умен. Своего все одно добьется. Хоть и к стене обращается, но знает, чего хочет.

И вот спустя некоторое время хоть какой-то ответ прозвучал.

Зазвенела где-то сверху тетива и стрела, вниз улетев, рядом с князем в древ судовую угодила. И глазом не моргнул на то Владимир, а только сказал:

– Знаю, что обиду держите на люд русский. Но Бог не велел то делать, и вы об том сами знаете. Хоть в вере иной пребываете, а туда же, к старому тянетесь. Знать и вы тогда язычники, яко мы сами, так как вера та только у вас на языках содержится. Докажите то делом своим – тогда поверю, что вера ваша истинна и праведно в вас самих состоит.

На стене задвигались люди. Шепот пошел по всей округе. Вскоре ворота городские приоткрылись, и на брег вышел один человек.

Здравствуй, князь, - сказал он, несколько величаво держа себя.

Здравствуй, люд, - ответил ему Владимир, - что хотел бы мне сообщить?

Боятся люди вас сильно. Много дед твой вреда городу сему и им принес. Но за веру ты их сильно задел. Потому, вперед на разговор с тобой меня и выдвинули.

Кто ты?- спросил в ответ князь.

Я есть отрок русский, когда-то в этих землях обосновавшийся и веру их воспринявший. Зовусь Меланием. Так имя мое в вере иной.

А как по-старому?

По-старому Ребытом зовусь.

Что за имя чудное?

Не знаю. Так мать моя назвала когда-то.

Что же ты хочешь мне сказать? Хотят ли они говорить со мною или и дальше будут прятаться за стены города сего?

Говорить-то хотят, только вот боятся сильно, да еще язык ваш позабыли, обучились языку новому.

– Что ж за язык такой?

– Да, не так уж и сложен. Может любой обучиться ему. Надо только время небольшое, да еще терпения немного. Желаешь ли испытать на себе

науку сию?

– Что ж, коли надобно - то желаю. А что мне для того делать надобно?

Сойди с лодии своей и следуй за мною. Отведу я тебя к самому царю. Пусть, он говорит с тобою. Есть у меня на то такое право.

Что ж, согласен.
– ответил Владимир, - А коль долго пребывать за теми стенами буду?

Не знаю, как сам царь скажет, коли желаешь искренно ты сам видеть.

Чего ж нет, коли за тем и приехал. Иду с тобою. Погодь, только. Своим людям скажу об этом.

Владимир подошел к Ратимору и сказал так:

– Будьте здесь все. Я же сойду на берег. Не бойтесь, ничего мне никто не причинит. Дождитесь меня тут, сколько бы времени не прошло. Запасы есть у вас. Можете торговлей, обменом пока заняться, коли та стена того захочет. Оружие оставьте. Пусть знают, что мы с миром пришли. Думаю, вскоре они то поймут, и сами нас в град свой пустят.

Как же я?
– спросил булгарин Святошка, подойдя ближе в Владимиру.

Пойдешь со мною. Все же царь и ты сам. Думаю, человек тот и сам царь от того не воспротивится.

Тогда и я пойду, - решительно сказала жена булгарина и наперед выступила.

То дело ваше, - сохранил спокойствие Владимир и отступил на шаг в сторону.

Решили они все же вместе идти, и так оно состоялось.

Сошли на берег втроем и за человеком тем вглубь города того ушли. Ворота сразу закрылись за ними, а на стенах вновь тишина установилась.