Полное собрание сочинений. Том 1

«Познакомьтесь съ вашей кузиной» сказала она намъ, обращаясь исключительно къ Волод . Я вспомнилъ глупость, которую я сд лалъ на бульвар , когда снялъ фуражку, и ужасная мысль проб жала въ моей голов : «верно она разсказала объ этомъ дочери, и мн н тъ надежды ей понравиться».

**№ 23 (III ред.).

Глава 21. Собираются гости.

<Bon Dieu, combien elle est jolie, Et moi je suis, je suis si laid. Beranger>. ¹⁴⁵

Ивины у хали домой для того, чтобы переод ться и въ 8 часовъ хот ли прі хать опять.

Люди въ б лыхъ галстукахъ и съ озабоченными физіономіями сновали по вс мъ комнатамъ. Въ буфет была зам тна особенная хлопотливость и перетиралось серебро и пыльный хрусталь, уже очень давно не видавшіе св та. Въ зал слышенъ былъ сильной запахъ скопидара, и Филатъ, подвязавши фартукъ и подст ливши ручникъ на стулъ, на которомъ стоялъ, зажигалъ фитили лампъ, уменьшалъ и прибавлялъ огня и тщательно вытиралъ и над валъ разныхъ формъ колпачки. Большая стоячая лампа, треножникъ, бра, въ которыхъ съ незапамятныхъ временъ были поставлены ни разу неначатые спермацетовыя св чи, — все было зажжено въ зал и двухъ гостиныхъ.

Ст ны, потолокъ, паркетъ, карнизы, картины въ гостиной были облиты яркимъ ламповымъ св томъ и им ли видъ необыкновенный — вс эти предметы казались мн совершенно новыми. Даже волтеровское кресло, платки, коробочки и сама бабушка, которая хотя и была не въ дух за то, что на весь домъ навоняли скапидаромъ, им ли видъ праздничный.

Дверь изъ с ней разтворилась, пахнуло холодомъ, и взошли какіе-то люди въ с рыхъ шинеляхъ и съ какими-то странными вещами подъ мышками. Они прошли за ширмы, которыя были поставлены въ углу залы. Изъ-за ширмъ послышалось откашливаніе, плеванье, щелканье замковъ, отрывистые басистые голоса: «пожалуйте св чей». «Это чья партитура?» «Канифоль». «Ну, васъ къ Богу», потомъ несколько нотъ piccicato на скрипк и наконецъ вся ужасная для слуха не складица строющаго[ся] оркестра. Квинты на струнныхъ инструментахъ, глупыя прелюдіи на флейтахъ и волторнахъ и т. д. Это былъ сюрпризъ князя Ивана Ивановича.

*№ 24 (II ред.).

Глава 21. Балъ.

«О, — да у васъ в рно танцы будутъ», сказалъ Петръ, выходя изъ гостиной, въ которой, несмотря на свою пріятную наружность, отдалъ общую дань заст нчивости. «Надо перчатки над вать», прибавилъ онъ, доставая изъ кармана новую пару лайковыхъ перчатокъ. — «Ну вотъ вздоръ», сказалъ я, взявъ его за локоть и направляя къ двери наверхъ: «еще усп емъ съиграть въ солдатовъ — пойдемъ наверхъ, я теб покажу, какая у насъ перем на». — «Пойдемте, пойдемте; есть у вашего н мца трубка?» прибавилъ Etienne, неуклюже р звясь и тоже хватая за руку Петра, эта вольность со стороны мальчика, который только что познакомился съ моимъ возлюбленнымъ Ивинымъ, мн показалась неум стною, и я, отстранивъ несноснаго Князя, повелъ Петра на л стницу. Я зам тилъ, что онъ тоже заглядывался на Соничку, и можетъ быть отъ этого такъ торопливо велъ его на темный верхъ. — «O`u allez vous, Pierre?», ¹⁴⁶ послышался за нами сдержанный в жливостью голосъ гувернера: «vous voyez, qu’on dansera. — Haben sie ihre Handschuhen?» ¹⁴⁷

*№ 25 (II ред.).

Странное чувство испытывалъ я, глядя на Соничку и Петра, когда они танцовали противъ меня. Они оба заняты были другъ другомъ, говорили и см ялись безпрестанно. Я ревновалъ ихъ обоихъ, однаго къ другому, и вм ст съ т мъ я ихъ такъ любилъ, что мн тоже [?] пріятно было вид ть, что они вм ст и что понравились другъ другу. Нельзя было не чувствовать этого удовольствія, глядя на нихъ, такъ они были милы и шли одинъ къ другому. Я охотно пожертвовалъ бы собой для ихъ счастія. Такъ какъ я неотступно сл дилъ за ними глазами, они тоже изр дка взглядывали на меня. Меня мучила мысль, что они говорятъ и см ются обо мн , хотя теперь я уб жденъ, что они нисколько обо мн не думали, а взглядывали на меня по тому невольному чувству, которое заставляетъ оглянуться на челов ка, который пристально на васъ смотритъ. — На мазурку Соничку ангажировалъ братъ — я опоздалъ. Соничка Валахина была царицей бала — вс мальчики нашихъ л тъ, которые тутъ были, не спускали съ нея глазъ. Какъ и всегда, н которые д йствительно были влюблены — Петръ, И. Ивины, Володя, я, Этьенъ; другіе приглашали ее танцовать и занимались ею потому только, что общее вниманіе было обращено на нее. Петръ посл [?] кадрили взялъ меня за руку и таинственно сказалъ: «Какая прелесть Валахина».

Заиграли мазурку; бабушка вышла изъ гостиной; прикатили мягкое кресло, и бабушка ус лась въ углу залы. Дамы у меня не было, да и зач мъ мн была дама; я подошелъ къ бабушк . «Что весело ли теб , мой милый поэтъ?» сказала бабушка, взявъ меня за руку. Я ничего не могъ больше сказать отъ полноты чувствъ, какъ только: «Ахъ, какъ я вамъ благодаренъ, бабушка», и н жно поц ловалъ ея руку. — «Очень рада, mon cher», ¹⁴⁸ сказала она, разбирая съ большою медленностью конфекты, которыя держалъ на большомъ поднос передъ ней лакей.

*№ 26 (II ред.).

Глава. Посл мазурки.

Мазурка кончилась; Володя, брат и Петръ Ивинъ подошли ко мн и очень деликатно старались ут шить меня. Они не говорили ни слова о моей деконфитур (ежели бы я услыхалъ отъ нихъ одно слово прямого сожал нія, я бы разрев лся), а стали толковать о томъ, какъ Этьенъ хвастался своей силой и хот лъ на парибороться съ к мъ бы то ни было изъ насъ. Въ это время онъ подошелъ къ намъ и подтвердилъ свой вызовъ. — «Пойдемте сейчасъ, попробуемъ», сказалъ Петръ Ивинъ Этьену и, взявъ меня за руку, потащилъ наверхъ. Хотя Корнаковъ былъ довольно силенъ по л тамъ, но такъ какъ вс были противъ него, ему во время борьбы досталось порядочно: кто-то ударилъ его по голов лексикономъ Татищева такъ сильно, что у него вскочила пресм шная красная [?] шишка. Борьба (или скор е драка, потому что всегда переходило въ это), къ которой я всегда им лъ большую склонность, проба силы, шумъ, крикъ и б готня разгуляли меня и заставили почти забыть мою неудачу, т мъ бол е, что въ упражненіяхъ этаго рода, несмотря на то, что я былъ моложе вс хъ, я былъ однимъ изъ первыхъ. Насъ позвали ужинать, и я, оставивъ вс мизантропическіе планы, поб жалъ внизъ. За ужиномъ, когда дворецкій сталъ разливать изъ бутылки, завернутой салфеткой, шампанское, мы встали и съ налитыми бокалами подошли къ бабушк еще разъ поздравить ее. Не усп ли мы этаго сд лать, какъ раздались звуки гросфатера и зашум ли отодвигаемые стулья. Я думаю, что я не решился бы позвать Соничку на гросфатеръ, ежели бы не зам тилъ, что Этьенъ съ своей шишкой подходить къ ней. Въ первой пар пошелъ папа съ какой-то дамой, и такъ какъ не нужно было ни вспоминать старыя па, ни учиться новымъ въ этомъ танц и притомъ я былъ разгоряченъ борьбой и бокаломъ Шампанскаго, я не чувствовалъ никакой заст нчивости и былъ веселъ до безумія.

*№ 27 (II ред.).

спокойно идти прямо къ нашимъ пост лямъ, но все лицо двигалось, брови прыгали, щеки отдувались и опускались, а ноги д лали все навыворотъ. Николай шелъ около его и одну руку держалъ около спины, а другую около св чки на всякій случай. Карлъ Иванычъ взошелъ въпустое пространство между нашими постелями, сначала грозно посмотр лъ на насъ; отъ него пахло какой-то гарью съ уксусомъ и табакомъ; ничего похожаго не было съ обыкновеннымъ его запахомъ; потомъ, уб дившись, что мы спимъ, онъ оперся об ими руками о ст ну даже и той рукой, въ которой была св чка — сало потекло по ст н , и св чка потухла; горячій фитиль остался въ его ладони и должно быть обжегъ его ужасно, но онъ хладнокровно посмотр лъ на свою ладонь, потомъ опять на насъ, сталъ улыбаться и выговорилъ съ милымъ сердечнымъ выраженіемъ: «liebe Kinder», ¹⁴⁹ но въ это самое время я съ ужасомъ услыхалъ, какъ забурчало у него въ живот , потомъ въ горл ; онъ сталъ вытягивать шею, подаваться впередъ и какъ будто хот лъ бодать ст ну......... Когда Николай съ Савеліемъ унесли его и вычистили сл ды его присутствія, «такъ вотъ какъ Карлъ Иванычъ въ Москв испортился», подумалъ я. «Ахъ, какой ужасъ», у меня проб жалъ морозъ по кож , и я вздохнулъ съ отвращеніемъ, когда вспомнилъ, что сд лалось изъ всегда спокойнаго, величаваго, добраго старика, Карла Иваныча. Несмотря на этотъ отвратительный эпизодъ, я заснулъ, мечтая о Соничк .

*№ 28 (II ред.).

Второе изв стіе о пом щеніи д тей въ учебное заведеніе огорчаетъ меня больше потому, что мн кажется теб этаго очень хочется, но я ни за что не соглашусь и буду просить тебя, просить на кол няхъ разъ навсегда дать мн об щаніе воспитывать д тей всегда дома, буду ли я жива или н тъ. Я не спорю объ вс хъ выгодахъ для службы, для связей, но повторяю опять то, что говорила теб не одинъ разъ. Воспитаніе въ учебномъ заведеніи по моему мн нію, можетъ быть я ошибаюсь, но мн такъ кажется, должно д йствовать пагубно на нравъ д тей и на ихъ будущность. Чувствительность — эта способность сочувствовать всему хорошему и доброму, и способность, которая развиваетъ религіозное чувство, должны быть убиты посреди д тей, оставленныхъ на свой произволъ (потому что разв можно назвать присмотромъ и попеченіемъ о нихъ то, что имъ даютъ сть, кладутъ спать въ урочные часы, наказываютъ т лесно за проступки?), посреди д тей, составившихъ маленькую республику, на основаніи своихъ ложныхъ понятій. Всякое проявленіе чувствительности наказывается насм шками. И какъ произвольна и деспотична всегда эта маленькая республика въ своихъ д йствіяхъ! Не говоря о любви къ Богу, которую простительно имъ не понимать, любовь къ родителямъ, къ роднымъ, сожал ніе къ печалямъ, страданіямъ другихъ, слезы — вс лучшія побужденія, которыми такъ полна бываетъ молодая душа, неиспорченная ложными правилами, вс эти побужденія, безъ которыхъ н тъ счастія, возбуждаютъ только презр ніе и должны быть подавлены въ пользу какого-то см шного (ежели бы это не им ло такихъ дурныхъ посл дствій) духа геройства. Развратъ въ тысячи различныхъ формъ можетъ вкрасться въ эту, откровенно открытую для всего, юную душу. Развратъ никогда не доставляетъ счастія, но онъ ч мъ-то заманчивъ и можетъ быть пріятенъ для того, кто еще не испыталъ печальной стороны его. Отъ этаго челов къ, испытавшiй жизнь, всегда съум етъ остановится, не дойдя до горечи чаши, но юная душа жаждетъ крайностей, доброд тели или порока, это зависитъ отъ направленія, которое дадутъ ей окружающіе. Я ув рена, что погибло много молодыхъ людей, т. е. морально погибло отъ того, что, увлекшись разъ совершенно безвинно порокомъ и сд лавъ поступокъ, оскорбившій ихъ внутреннее чувство, и за который сов сть обвиняла ихъ, они впали въ глубину разврата, чтобы заглушить этотъ голосъ. Ежели же достало силы перенести угрызенія сов сти, достаточно носить эту в чную неумолкающую улику въ своемъ сердц , чтобы навсегда потерять спокойствіе въ жизни. Сколько этихъ поступковъ, въ которые такъ легко впасть молодому челов ку! И какіе ужасные поступки! Мн самой см шно, какъ я разболталась, но ты знаешь — это мой dada, ¹⁵⁰ а главное, д ло идетъ о д тяхъ. Н тъ, тысячу разъ н тъ, никогда, покуда я жива, не соглашусь я отдать д тей въ учебное заведеніе, и, ежели ты хочешь сд лать меня совершенно счастливой, то скажи мн и дай честное слово, что этаго никогда не будетъ.

*№ 29 (II ред.).

Продолженіе 23-ей главы.

<10 л тъ посл того дня, какъ было написано это письмо, я им лъ его въ рукахъ. Много разъ перечелъ я его, много провелъ часовъ, размышляя о немъ и стараясь понять то, что чувствовала maman въ то время, какъ она его писала, и много, много пролилъ надъ нимъ слёзъ — слёзъ печали и умиленія. Вотъ что значило это письмо: тяжелое, грустное предчувствіе со дня нашего отъ зда запало въ душу maman, но она такъ привыкла не думать о себ , а жить только счастіемъ другихъ, что, предчувствуя несчастіе, она думала только о томъ, чтобы скрыть это предчувствіе отъ другихъ, и молила Бога о томъ, чтобы несчастіе это постигло ее одну. Для нея одной не могло быть несчастія: она жила въ другихъ. Наталья Савишна, которая обожала ее, наблюдала за ея вс ми поступками и движеніями и понимала ихъ такъ, какъ наблюдаютъ и понимаютъ только т , которые страстно любятъ, говорила мн , что она вскор посл нашего отъ зда зам тила перем ну въ maman. Она была какъ будто весел й, безпрестанно занималась ч мъ-нибудь, не сиживала, какъ прежде, когда бывало папа у зжалъ, въ его кабинет посл чаю, не грустила, а очень много читала, играла и занималась д вочками. Когда же занемогла, то, по словамъ Натальи Савишны, только во время бреду безпрестанно молилась и плакала, а какъ только приходила въ себя, то была чрезвычайно спокойна и вс мъ занималась: разспрашивала обо вс хъ подробностяхъ, касавшихся [?] до д вочекъ и даже хозяйства.

Судя по разсказамъ Натальи Савишны и по первой части письма, мн кажется, что ее ужасала мысль, что она будетъ причиною горести для людей, которыхъ она такъ любила; внутреннiй же голосъ предчувствія не переставалъ говорить ей объ ужасномъ будущемъ. Она старалась подавить этотъ голосъ постоянной д ятельностью, старалась не в рить ему, однако в рила, потому что старалась скрывать. Люди доброд тельные не ум ютъ скрывать своихъ чувствъ; ежели они хотятъ лицемерить, то д лаютъ слишкомъ неестественно. Въ первой половин письма видно желаніе показать совершенное душевное спокойствіе, когда она говоритъ о Максим , объ belle Flamande ¹⁵¹ и т. д., но зато въ иныхъ м стахъ, гд она говоритъ о прим чаніи Натальи Савишны, проситъ отца об щаться никогдане отдавать насъ въ казенное заведеніе и говоритъ о весн , ужасная мысль, которая не оставляла ее, проявляется и д лаетъ странный контрастъ съ подробностями и шутками о приданомъ Любочки и съ словами о весн . Maman увлекалась въ противуположную крайность: желая скрыть и подавить свое предчувствіе, она забывала, какое для нея могло быть горе не видаться съ отцомъ и съ нами. У maman были странныя понятія о воспитаніи въ учебныхъ заведеніяхъ. Она почитала ихъ вертепами разврата и жестокости, но можетъ быть потому, что я привыкъ чтить ея слова и в рить имъ, они мн кажутся справедливыми. Мысль о томъ, что д ти переносятъ побои отъ наставниковъ въ такихъ заведеніяхъ, въ особенности ужасала ее. Изъ моихъ дядей (братьевъ maman) одинъ воспитывался въ учебномъ заведеніи, другой дома. 1-й умеръ челов комъ хилымъ, развратнымъ; другой самымъ доброд тельнымъ. Должно быть этотъ прим ръ въ своемъ семейств былъ причиною этого отвращенія. Впрочемъ были и другія основанія, изъ которыхъ она большую часть изложила въ своемъ письм .>