Полное собрание сочинений. Том 1

— Людям свободным (холостякам) легче возвыситься, чем женатым. Последние большею частью остаются при том положении, которого достигли. Ведь на женатого смотрят как на человека, уже прожившего главную часть своей жизни.]

————

[РАЗЛИЧНЫЕ ОТРЫВКИ 1847—1852 гг.]

*VI. ФИЛОССОФИЧЕСКІЯ ЗАМЧАНІЯ НА РЧИ Ж.Ж. РУССО.

Р ЧЬ І-ая.

Способствовало ли къ очищенію нравовъ возстановленіе наукъ и художествъ? —

Изв стно, что Руссо доказывалъ вредное вліяніе наукъ на нравы. —

Первое возраженіе, которое я сд лаю Руссо, будетъ состоять въ вопрос — согласенъ ли онъ, что ч лов къ, пользующійся свободою, въ состояніи сд лать бол е добра и зла, ч мъ челов къ, лишенной оной, и что люди вообще, разорвавъ связывающія ихъ узы нев жества, въ состояніи сд лать бол е добра и зла, ч мъ люди, нев жество которыхъ ограничиваем ихъ свободу? Я ув ренъ, что всякой разсудительной челов къ согласится, что ч мъ мен е развиты способности ч лов ка, т мъ бол е ограниченна его свобода и на оборотъ. Сл довательно, чтобы р шить этотъ вопросъ, надо сперва р шить вопросы, которые при этомъ разсужденіи сами собою представляются нашему разсудку. Им етъ ли челов къ наклонности врожденныя? И ежели онъ им етъ оныя, то равносильны ли наклонности къ добру и злу или одна изъ нихъ первенствуетъ? — Ясно, что для того, чтобы р шить прямо, изъ основныхъ началъ разума вопросъ, заданный Руссо, надо р шить сначала эти три вопроса. ¹⁵⁷ Ежели врожденныхъ наклонностей челов къ не им етъ, то ясно, что добро и зло зависятъ отъ воспитанія. Ежели же добро и зло зависятъ отъ воспитанія, то ясно, что наука вообще и филоссофія въ особенности, на которую такъ нападаетъ Руссо, не только не безполезны, но даже необходимы, и не для однихъ Сократовъ, но для вс хъ. — Ежели же наклонности къ добру и злу равносильны въ душ челов ка, то ч мъ мен е будетъ свобода челов ка, т мъ мен е будетъ его доброе и злое вліяніе и на оборотъ; сл довательно, ежели предположить это в рнымъ, науки и художества не могутъ произвести никакой разницы въ отношеніи между добромъ и зломъ. — Ежели начало добра первенствуетъ въ душ челов ка, то съ развитіемъ искуствъ и художествъ будетъ развиваться и начало добра и на оборотъ. Ежели же начало зла первенствуетъ въ душ челов ка, то только въ этомъ случа мысль Руссо будетъ справедлива. И я ув ренъ, что со вс мъ своимъ краснор чіемъ, со вс мъ своимъ искуствомъ уб ждать великій гражданинъ Женевы не р шился бы доказывать так[ую] утопію, всю нел пость которой над юсь я доказать посл . — Зд сь мн приходитъ мысль о томъ, что вс филоссофскіе вопросы, надъ р шеніемъ которыхъ трудились столько и писалось столько книгъ (безполезныхъ), вс , говорю я, можно привести къ очень простымъ началамъ.... Насъ забавляютъ бол е листочки дерева, ч мъ корни; одна изъ главныхъ ошибокъ, д лаемыхъ большей частью думателей, есть та, что сознавъ свою неспособность для р шенія важныхъ вопросовъ изъ началъ разума, они хотятъ р шить филоссофскіе вопросы исторически, забывая то, что Исторія есть одна изъ самыхъ отсталыхъ наукъ и есть наука, потерявшая свое назначеніе. — Самые жаркіе партизаны ея не найдутъ никогда ей приличной ц ли. — Исторія есть наука побочная. — Это можно сказать, не доказывая. Ошибка состоитъ именно въ томъ, что ее изучаютъ, какъ науку самостоятельную; ее не изучаютъ для филоссофіи, для которой ея изученіе только и нужно, но ее изучаютъ для самой себя. — Поэтому Исторія не откроетъ намъ, какое и когда было отношеніе между науками и художествами и добрыми нравами, между добромъ и зломъ, религіею и гражданственностью, но она скажетъ намъ, и то нев рно, откуда пришли Гунны, гд они обитали и кто былъ основателемъ ихъ могущества и т. д.

ПЕРВАЯ ЧАСТЬ.

Руссо, разсуждая о первоначальномъ вліяніи наукъ и художествъ, говоритъ: И люди начали чувствовать главную выгоду вліянія музъ, д лавшаго ихъ бол е способными къ общежитію, внушая имъ желаніе нравиться другъ другу произведеніями, достойными ихъ взаимнаго одобренія. — Все, что мы д лаемъ, то д лаемъ единственно для себя; но когда мы находимся въ обществ людей, то все, что мы ни д лаемъ для себя, выгодно для насъ только тогда, когда наши д янія нравятся другимъ или мы получаемъ ихъ одобреніе, сл довательно, каждый челов къ, стремясь отд льно къ своей индивидуальной польз , способствовалъ къ общежитію. И такъ какъ не вс люди находили свою индивидуальную пользу въ произведеніяхъ наукъ и искуствъ, то и нельзя предположить, чтобы способность къ общежитію проистекала изъ однихъ произведеній наукъ и искуствъ. Тут же: Между т мъ, какъ правительство и законы заботятся о неприкосновенности и благосостояніи людей, науки и художества, не столь деспотическія, но бол е могущественныя, можешь быть, покрываютъ гирляндами цв товъ жел зныя ц пи, которыми они обременены, и подавляютъ чувство свободы, заставляютъ ихъ любить рабство и д лаютъ изъ нихь то, что называютъ образованные народы.—

Зд сь мы найдемъ явное противор чіе въ словахъ самого писателя съ мыслію, которую онъ защищаетъ. Необходимость произвела единодержавіе, а науки и художества упрочили оное. Изъ этихъ словъ ясно, что самъ авторъ согласенъ по крайней м р въ томъ, что науки и художества поддерж[али] единодержавіе и ежели бы они не поддержали его, то оно бы рушилось и сколько бы рушилось съ нимъ доброд телей! въ сколько невольных пороковъ впало бы челов чество! — Нельзя не сознаться, что науки им ли и свое дурное вліяніе на нравы, нельзя тоже и не сознаться, что они избавили родъ челов ческій отъ большихъ золъ. — Дал е Руссо говорить, что нравы были чище прежде, потому что, хотя природа челов ка не была лучше, но люди находили свою безопасность въ легкости проникать другъ друга, и эта выгода, ц ну которой мы чувствуемъ теперь, избавила ихъ отъ большого числа пороковъ. Такъ какъ мн кажется, что я уже доказалъ, что скрытность, царствующая между нами, не происходить отъ вліянія однихъ наукъ и искуст[въ], то и не почитаю нужнымъ опровергать этой совершенно в рной мысли, отд ленной отъ первой части разсужденія. —

Большая часть опонистовъ этой р чи нападали на это разсужденіе, говоря, что ежели бы зло было не скрытно, то оно было бы бол е прилипчиво. Я же скажу, что, правда, подъ покровом скрытности зло не прилипчиво, но и добро тоже; между т мъ какъ, ежели бы добро и зло д йствовали открыто, всякой согласится, что добро нашло бы больше подражателей. — Дал е начинаются историческіе доказательства.

Я у[жъ] сказалъ свое мн ніе о доказательствахъ этаго и возраженія Gauthier и Короля Польскаго подтверждаютъ мое мн ніе, «что Исторія въ настоящемъ значеніи слишкомъ мало намъ изв стна, чтобы, р шая филоссофскіе вопросы, мы бы могли опираться на оную». — Они оба весьма основательно опровергаютъ исторически историческія доказательства Руссо. —

Я укажу только т м ста, гд авторъ явно себ противор читъ. — Въ числ и одно изъ главныхъ золъ, которое принесли науки, есть разстройство военной дисциплины, изн женность и воообще отсутствіе вс хъ военныхъ качествъ. Но для чего людямъ доброд тельнымъ воинскія качества? спрошу я. — Мн отв тятъ: для защиты своего отечества. Но сама Исторія, на которую та[къ] твердо опирается авторъ, показываетъ, что народы защищались, когда науки и художества были изв стны, и что они завое[вы]вали тогда, когда они не знали ихъ. —

ВТОРАЯ ЧАСТЬ.

Полна доказательствами историческими, которыя ничего не доказываютъ.

Обращаясь къ ученымъ, онъ говоритъ: Отв чайте мн вы, которые внушили намъ столько великихъ познаній: ежели бы вы насъ ничему этому не научили, были ли [бы] мы мен е многочисленны, хуже управляемы, мен е опасны, мен е цв тущи или бол е порочны?—

Изъ этихъ словъ видно, что авторъ благосостояніе частныхъ лицъ и рода челов ческаго принимаетъ тождественнымъ; между т мъ какъ большею частью благосостояніе частныхъ лицъ бываетъ въ обратномъ отношеніи съ благосостояніемъ Государства — Дал е говоритъ авторъ о вредномъ вліяніи роскоши. — Съ деньгами можно им тъ все, кром гражданъ и хорошихъ нравовъ.— (Мысль вполн в рная и превосходно выраженная. ) — Зд сь я разсмотрю, что есть роскошь? Откуда она беретъ свое начало и какія ея сл дствія? — Слово роскошь совершенно условно; когда вс люди ходили безъ одежды, первый, который над лъ шкуру какого нибудь зв ря, былъ челов къ роскошный, въ наше же время челов къ, который заставляетъ трудиться н сколько л тъ тысячи челов къ для своего спокойствія, почитается только исполняющимъ потребности жизни. —

Источникъ гордости есть удовлетвореніе потребностей. — Время увеличивало потребности. Съ увеличеніемъ потребностей увеличивалась трудность каждому челов ку удовлетворять вс свои потребности, съ увеличеніемъ этой трудности явилась мысль о разд леніи трудовъ. — Одни занимались удовлетвореніемъ потребности бол е, другіе — мен е важной. — Это есть одна изъ причинъ неравенства людей. — Одни, которые занимались удовлетвореніемъ не главной потребности людей, стали чувствовать себя въ зависимости отъ другихъ, эта то зависимость, употребленная во зло, и произвела роскошь — роскошнымъ называю я того челов ка, который пользуется большимъ благомъ, ч мъ то, которое самъ приноситъ обществу. — Сл дствіе[мъ] же роскоши ясно, что будутъ гордость сильныхъ и зависть слабыхъ, имянно т два порока, которые служатъ источниками большей части золъ. — И такъ, ежели роскошь — одно изъ величайшихъ золъ, изъ этаго однако не сл дуетъ, чтобы науки породили ее; ибо одна только наука правленія составляетъ одну изъ главныхъ потребностей человека; ежели науки и художества, какъ говоритъ Руссо, поддерживаютъ власть, то они способствовали къ развитію роскоши, но не породили ея. —

Нельзя еще не зам тить ошибки, которую д лаетъ авторъ, говоря о вліяніи однаго пола на другой. Онъ говорить, что преимущественное вліяніе [женщинъ] хорошо и что все зло, которое происходитъ отъ этого вліянія, зависитъ только отъ неправильнаго воспитанія женщинъ. — Хорошо для челов ка въ обществ только то, что хорошо и въ естественно[мъ] его состояніи. Но ч мъ ближе видимъ мы челов ка къ естественному быту, т мъ мен е зам чаемъ мы это пагубное вліяніе женщинъ, источникъ котораго есть роскошь и праздность. — Природа по слабости способностей женщинъ поставила ихъ въ зависимость отъ мужчинъ въ удовлетвореніи потребностей жизни, въ исполненіи своего назначения (рожденія и воспитанія д тей), первыя совершенно зависятъ отъ посл днихъ. — Неминуемымъ сл дствіемъ роскоши была праздность, неминуемымъ сл дствіемъ праздности были пороки, ибо вм ст со вс ми стремленіями души челов ка находится стремленіе къ выраженію во вн шность вс хъ этихъ побужденій. —

————

*VІІ. [ОТРЫВОК БЕЗ ЗАГЛАВИЯ.]

[ВАРИАНТ ПЕРВЫЙ.]

Съ т хъ поръ, какъ я помню свою жизнь, я всегда находилъ въ себ какую то силу истины, какое то стремленіе, которое не удовлетворялось; везд одни противор чія, одна ничтожность.

Ч мъ больше я жилъ, т мъ несносн е становилась она для меня.

[ 1 неразобр.] нельзя было перестать. Я началъ составлять себ правила на н которые предметы, находилъ въ нихъ пользу, но скоро оказывалась неудовлетворительность ихъ. Я составлялъ другія, — тоже самое. — Наконецъ, разсматривая правила, я находилъ въ нихъ соотношенія и понималъ, что вс могутъ [быть] подведены подъ одно начало или выведены изъ одного начала. Но какъ найдти это начало? Неужели изъ частныхъ случаевъ можно найдти его? Я пробовалъ, но напрасно. ¹⁵⁸

Не подвинувшись дал е этой дорогой, я взялъ другую: я началъ разсматривать предметы, на которые я составлялъ правила, т. е. вообще все. Я нашелъ въ себ д ятельность, причинною которой есть я и не я. ¹⁵⁹ Я познавалъ [въ] себ причины; одн[у] неясно, сознаніемъ, другую ясно, чувствами. Теперь я началъ разсматривать [ 2 неразобр.] без пользы. Остается одинъ посл дній способъ — разсматривать об причины.

Я не ограниченъ въ соединенія[хъ] съ не я, но ограниченъ самимъ соединеніемъ. — Соединеніе я сознательнаго съ чувственнымъ (чувственное постигнуть).