Последнее убийство (Сборник)
Шрифт:
— Я никогда не забуду, как вовремя я подоспел...
Люк повернулся к Батлу:
— А как она сейчас?
— Приближается к концу,— сказал Батл.— Это с ними бывает. Они не могут пережить удара, обнаружив, что не так умны и хитры, как мнили о себе.
— Очевидно, я не гожусь больше в полицейские,— сказал Люк.— Вы бы справились с этим лучше, Батл.
— Может быть — да, а может быть — нет. Я не говорю уже, что преступление может совершить каждый...
— Кроме Гордона,— добавила Бриджит.— Кстати, Люк, пойдем и развеселим его.
Они нашли Гордона в его рабочем кабинете занятым заметками.
—
Лорд посмотрел на нее снисходительно:
— Конечно, моя дорогая, конечно. Я понял, что мало обращал на вас внимания. Я был очень занят и буду занят, значит, я должен остаться в жизни одиноким... И я не сержусь...
— О, Гордон, какой вы милый!
— Забудем все эти глупости, Бриджит. Я очень занят. Действительно занят. Я прошу, пожалуйста, оставьте меня. Меня не надо отвлекать и беспокоить. Впереди так много дела...
Люк и Бриджит на цыпочках вышли из комнаты. Затем Люк выглянул из окна.
— Я буду рад уехать из этого Уичвуда. Мне решительно не нравится это место. Здесь так много жестокостей, как выразилась миссис Хьюмбелби. Мне даже не нравится, как гребень горы Аш навис над поселком. Я нахожу в этом что-то зловещее.
— А что ты скажешь теперь об Илсуорси?
Люк засмеялся, немного пристыженный.
— Ты спрашиваешь о крови на его руках?
— Да.
— Они, очевидно, приносили в жертву белого петуха..,
— Как это отвратительно!
— С ним должно случиться что-то неприятное. Батл готовит для него маленький сюрприз.
— А бедный Гартом, который и не думал убивать жену, а доктор Томас, очень приятный молодой доктор?
— Он величайший осел!
— Ну, ты просто ревнуешь его к Розе Хьюмбелби.
— Она действительно слишком хороша для него.
— Я всегда чувствовала, что эта девица нравилась тебе гораздо больше, чем я.
— Не говори глупостей, дорогая,
— Нет, правда...
Она помолчала и спросила:
— Люк, а теперь я тебе нравлюсь?
Он сделал движение к ней, но она отстранилась.
— Я не говорю, любишь ли ты, а спрашиваю — нравлюсь ли я тебе?
— Да, нравишься, и так же сильно, как я тебя люблю...
— И ты мне тоже нравишься, Люк.
Они улыбнулись друг другу, как дети, собирающиеся играть в одну и ту же любимую игру.
— Нравиться гораздо важнее, чем быть любимой. Это остается навсегда. Я не хочу, чтобы мы просто влюбились, потом устали от любви и потом разошлись...
— О, дорогая! То, что нас связывает, вечно.
— Это правда?
— Правда, потому что я испугался этого чувства, когда понял, что люблю тебя.
— Меня тоже это очень испугало.
— Ты и сейчас боишься?
— Нет.
— Мы были очень близки к смерти. Теперь с этим покончено. Мы начинаем жить!
Айра Левин
Поцелуй перед смертью
Часть 1. ДОРОТИ
Глава 1
У него были такие прекрасные планы, такие прекрасные, а теперь она разрушила их. Его охватила ненависть, лицо исказилось, челюсти сжались до боли. Выхода
он не видел.А она тихо рыдала в темноте. Ее щека прижалась к его обнаженной груди, слезы и горячее дыхание обжигали грудь. Ему хотелось оттолкнуть ее.
Наконец лицо его разгладилось. Он обнял и погладил ее по спине. Спина была теплая или, скорее, это его рука была холодной, он знал, что все в нем сейчас было холодно. Под мышками было мокро от пота, а ноги дрожали, что происходило с ним всегда, когда он оказывался в трудном и запутанном положении. Он полежал, выжидая, пока спадет дрожь. Свободной рукой накинул на ее плечо одеяло.
— Слезы ни к чему хорошему не приведут,— мягко проговорил он.
Она послушно замолчала, продолжая судорожно всхлипывать, и вытерла глаза поношенным одеялом.
— Это уже давно,— сказала она.— Недели. Я не хотела говорить, пока сама не была уверена.
Его рука на ее спине стала теплее.
— Ошибки быть не может?—спросил он шепотом, хотя в доме никого не было.
— Нет.
— Сколько?
— Уже два месяца.— Она потерлась щекой об его грудь, и он понял, что она смотрит на него.— Что нам делать?
— Ты не сообщила врачу свое настоящее имя?
— Нет. Хотя он понял, что я лгу. Это было ужасно...
— Если твой отец узнает...
Она уткнулась губами в его грудь и снова повторила свой вопрос:
— Что нам делать?
Она ждала ответа.
Он немного сдвинулся, делая вид, что размышляет, и надеясь немного подбодрить ее. На самом деле он утомился под тяжестью ее тела.
— Послушай, Дорри,— проговорил он,— я знаю, ты хочешь, чтобы я па тебе немедленно женился, завтра же. И я хочу жениться на тебе. Больше всего на свете. Клянусь богом. —Он помолчал, осторожно подбирая слова. Она снова прижалась к нему всем телом, напряженно прислушиваясь.— Но если мы так поженимся, то не сможем даже вначале встретиться с твоим отцом. А когда через семь месяцев родится ребенок, ты сама знаешь, что он сделает.
— Он ничего не сможет сделать,— запротестовала она.— Мне уже больше восемнадцати. Что он сможет сделать?
— Я не говорю о запрете или о чем-то подобном.
— Так о чем же? Что ты имеешь в виду?
— Деньги,— ответил он.— Что он за человек, Дорри? Ты можешь рассказать о нем и о его принципах? Твоя мать совершила одну-единственную ошибку. Он узнал об этом восемь лет спустя и развелся с ней. Он разошелся с ней, не заботясь ни о тебе, ни о твоих сестрах, ни о слабом здоровье матери. Так что, по-твоему, он сделает для тебя? Он забудет даже о твоем существовании. Ты не получишь ни цента.
— Меня это не волнует,— с легкостью отозвалась она.— Ты думаешь, что меня это волнует?
— Но меня это волнует, Дорри,— Он снова мягко погладил ей спину.— Не ради меня самого. Клянусь богом, что не ради меня, а ради тебя. Что с тобой будет? Нам обоим придется бросить учебу: тебе — ради ребенка, мне — ради работы. А что буду делать я? Два курса— и нет диплома. Что я буду делать? Кем работать? Клерком? Или смазчиком на текстильной фабрике?
— Дело не в этом...
— В этом! Ты не знаешь, как много это значит. Тебе будет только девятнадцать лет, и ты не знаешь, что это значит — не иметь денег. А я знаю. Через год мы перегрызем друг другу глотки.