Последний Герой. Том 2

Паук медленно прикусил губу, задумался. Глаза стали озабоченными, напряжёнными. Похоже, он никак не мог взять в толк, чего это штабной лейтенант вдруг полез в старые дела, где копаться давно не принято, да ещё и выдает себя за сотрудника УГРО.

Но уже через секунду взгляд Паука просветлел, губы дрогнули довольной ухмылочкой, и стало ясно: он увидел в этом неожиданные возможности.

На лице Паука так и застыла довольная лыба.

Глава 21

Я сел к Грачу в машину, хлопнул дверцей. Он глянул на меня, приветственно кивнул, улыбнулся уголком опухших губ со ссадиной:

— Здорово.

— Привет, — я крепко пожал протянутую руку.

— Ай! полегче! — поморщился тот. — Еще побаливает… Думал, ребра сломанные, рентген сделал — все нормально. Просто ушиб.

— До круга заживет, — улыбнулся я.

— Не сомневаюсь, — ухмыльнулся в ответ друг, а после наклонился, порылся в сумке, вытащил оттуда толстую, плотно перетянутую резинкой пачку денег. Не стандартную, банковскую в сто купюр, а увеличенную. Пачка тяжело шлёпнулась на сиденье.

— Вот, твоя доля, — проговорил он с некоторой торжественностью.

Я подцепил её пальцами, взвесил на ладони, прикинул на глаз, но тут же переспросил:

— Сколько здесь?

— Чуть больше ляма, — Грач едва заметно усмехнулся. — Перекупы нормально дали за джип. Уйдёт на запчасти, причём с руками оторвали.

— Отлично, — удовлетворённо хмыкнул я, засовывая пачку в свой верный рюкзак. Деньги пришлись очень вовремя, дыр сейчас было много, а затыкать их становилось всё сложнее. — Путёвки купил?

— Взял, — он кивнул, потянулся в бардачок, вытащил оттуда два аккуратных конверта, протянул мне.

— Куда хоть отправляешь моих стариков? — полюбопытствовал я, разглядывая путёвки.

— В Белокуриху, — ответил Грач, чуть повернув голову в мою сторону. наблюдая за моей реакцией.

Я удивлённо поднял на него глаза:

— В Белокуриху? Это же пенсионерский отдых какой-то, здравница советская…

— Ну там все современно сейчас… Да и потом, твоим родителям другого и не надо, — Грач развёл руками. — Нормальное место, Сибирь, лес, воздух лечебный, радоновые ванны. Спокойно там, подальше от всех этих дел и разборок. Да и нам так проще с Валетом решать. Чем дальше близкие, тем целее будут. Сам бы туда с удовольствием свинтил…

Я помолчал, взвешивая его слова. Грач дело говорил, возразить было нечего. Слишком высокие ставки сейчас, и мои родители тут — просто лишняя мишень.

— Ладно, — согласился я, убирая конверты в карман. — Сам-то сейчас где кантуешься?

— У друга на даче, — ответил он спокойно. — Дом свободный, люди туда не ездят, он сейчас на вахте, на заработках. Самый сезон. Я на дачке и окопался со своим Кругом, — он иронично выделил последние слова.

— Что, опять Натаха на шею села? — я покосился на него с полуулыбкой.

— Да нет, Натаха снова отчалила к мужу, — Грач устало махнул рукой. — Сказала, комаров на даче кормить — это не её тема. И хорошо, если честно. Надоела хуже горькой редьки.

— А та, с косичками? — я чуть прищурился, вспомнив девчонку, что таскалась за ним, как приклеенная.

— А Женька за мной хоть в огонь, хоть в воду, — он тяжело вздохнул, лицо его вдруг стало утомлённым и каким-то грустным. — Жена декабриста, блин. Куда я, туда и она. Не отцепить теперь.

Я бросил на него внимательный взгляд. Было видно, что Грач уже немного устал от своего круга, особенно от таких «декабристок». Заметно, как сильно ему хотелось, чтобы этот Круг сам как-нибудь развалился или хотя бы обновился. Но нет, держался он прочно.

— Вот тебе не палёный телефон, — Грач вдруг оживился, словно стряхнул с себя ненужные мысли. Он вытащил из сумки новую коробку с мобильником, следом симку в картонной упаковке. Всё это аккуратно положил на панель передо мной. — Симка новая, не светилась нигде. У меня тоже номер сменился, запиши.

Я собрал этот конструктор и сохранил его новый номер.

— Тачку бы тебе тоже сменить, — проговорил я, похлопав по панели приборов его приметную машину. — Твоя ласточка слишком яркая и запоминается легко. Именно по ней тебя, видимо, срисовали тогда. На хате у Егорова.

Грач не удивился, только поморщился.

— Без колес мне никак нельзя, дача за городом.

— У меня во дворе «шестёрка» стоит на ходу, номер 812, бери пока её, а эту спрячь куда-нибудь до лучших времен.

Грач подумал пару секунд и коротко кивнул:

— Добро, так и поступим.

Я вытащил из кармана ключи от «шестёрки» и передал ему.

На том и порешили.

* * *

Я достал новый телефон и, набрав номер матери, приготовился к разговору. Гудки звучали долго, привычно тянулись, как бывает, когда не хочешь никого слышать, но вдруг в трубке щёлкнуло, и на другом конце раздался знакомый голос:

— Алло?

— Привет, мам. Я с нового номера звоню, запиши его себе.

— Сынок, это ты? — немного недоверчиво переспросила она.

— Я, конечно.

— Ой, а почему новый? Что-то случилось? — в голосе матери моментально вспыхнуло беспокойство.

— Да всё нормально, — я постарался придать интонации максимально беспечный тон, ведь матери всё это чуют на подкорке. — Просто на той симке тарифы поменять не получается, вот и решил новый взять.

Ответил первое, что пришло в голову, но мать, похоже, проглотила эту версию без вопросов.

— Мам, я тут, что подумал… Вы с отцом же в отпуске уже? — начал я издалека.

— Ну да, в отпуске. А что, приехать хотел? — спросила она с надеждой.

После нашей последней встречи мать заметно смягчилась и теперь общалась с Максимкой почти на равных, без прежней строгости и родительского нажима, что ясно ощущалось даже в её голосе.

— Нет, приехать не смогу. Я вам с отцом подарок решил сделать. Купил путёвки в Белокуриху. Ну, которая курорт.

— В Белоку-у-уриху? — с удивлением переспросила мать, и тут же где-то на фоне послышался недовольный голос отца:

— Кто там звонит?

— Да подожди ты, Максим это, — раздражённо бросила мать, прикрыв трубку рукой. — Он нам путёвки купил, в Белокуриху.

— Да ну? Всю жизнь мечтал туда съездить, — донеслось издалека довольный возглас отца.

— Ага, знаю я твои мечты, — сердито прошипела мать. — Там одни шалавы кругом. Едут, чтобы мужиков соблазнять!

— Мам, я чего-то не понял, ты не рада, что ли? — спросил я.

Она сразу засуетилась, будто испугалась меня обидеть:

— Нет, нет, конечно, рада. Если вдвоём с отцом поедем, я только за. Просто за ним глаз да глаз нужен, сам знаешь…