Последний Герой. Том 2
Шрифт:
— Привыкли работать так — пробить да в телефоне поискать… А кто с людьми вживую работать будет, Коля? Ты опер или почему?
— И что? — надулся Шульгин. — Что с ним сделаешь? Административка же…
— Тащи сюда этого Неумывакина, — сказал я. — И пробей его по базе.
Я не удержался, выделил последние слова голосом — мол, это ты лучше всего и умеешь.
— Уже… — Шульгин кивнул, положил передо мной распечатку и стал снова звонить.
Он набрал кого-то и отдал команду.
— Ага… — хмыкнул я, глянув на распечатку. — Всё как я и думал. Нарик со стажем. На условке сейчас.
— И что, — почесал макушку Шульгин, — как мы возбудим? Веса не хватает.
— Никак… Да сейчас сам все увидишь.
Через пару минут в кабинет завели парня — лет двадцать пять, одет чисто, на вид — обычный студент. Прическа модная, ни синяков, ни шрамов. Не скажешь, что торчок, вот как современные нарики мимикрировали под обычный люд.
Я глянул на задержанного.
— Садись.
Тот сел. Озирается. Потеет. Руки сцепил, глаза бегают.
— Так, Неумывакин. Поймали тебя с веществом. Амфетамин. Эксперты работают, отзвонились. Светит тебе 228-я опять. А у тебя, между прочим, условка. Следовательно, при любом раскладе — здравствуй, зона.
Я сказал это ровно — вроде как, просто как бы между прочим, мне-то всё равно. Парень втянул голову в плечи, глаза опустил. Губы шевельнулись:
— Нашёл я… На земле лежало…
— Конечно, — кивнул я. — Они у нас все валяются, как конфеты. Но в детстве тебе, наверняка, говорили: с земли подбирать — нельзя.
Он сник. На лице нарисовалась какая-то полная и привычная безнадёга.
Я выждал пару секунд, а потом чуть смягчил голос:
— Впрочем… Есть вариант. Один. Поможешь — и я помогу. Мы же не звери.
Парень вскинул на меня глаза — и вот вам смесь надежды и настороженности. Не верит.
Я демонстративно достал телефон. Нажал циферки, наобум, чтобы он не видел. Поднёс к уху:
— Алло… Привет, экспертиза. Как сам? Ага… Слушай, у тебя сегодня образец на исследовании — по Неумывакину. Да, тот самый. Надо сделать аккуратно и всё как надо. Ну, как раньше. Понял? С меня причитается. Договорились? Отлично. Только пока не торопись — отмашку дам чуть позже. Жди звонка.
Я сделал вид, что сбросил вызов, перевёл взгляд на задержанного и подтолкнул к нему лист бумаги и ручку.
— Пиши.
— Что писать-то?
Я поторопил его — тут главное было держать темп:
— Что готов сотрудничать. Добровольно. Согласен участвовать в мероприятиях, направленных на выявление… ну, скажем так, каналов сбыта. Оказывать содействие в рамках оперативно-разыскных мероприятий.
— Я?.. Сдавать своих?
— Или зона. Выбирай сам. Я, между прочим, только что сказал эксперту указать вес поменьше в изъятом веществе. На административку чтоб. Сечешь? Но это пока. Если не договоримся — экспертиза покажет всё, как есть. А значит — здравствуй, уголовка, и твоя условка слетает. Сразу заедешь, еще до суда, в СИЗО.
Я медленно потянулся за листком, словно хотел вернуть его обратно в лоток принтера.
— Не-не… Я… Я напишу, — торопливо выдохнул он, перехватил лист обеими руками, как будто это была последняя надежда.
— Вот и правильно, — кивнул я. — Пиши, Неумывакин,
пиши.— Ну вот, Коля, — сказал я, откидываясь в кресле и дуя на остывающий чай. — Не выходя из кабинета — темнуху раскрыл, осведомителя тебе завербовал. А ты мне — «мутки», «авантюры»…
— Ну это… — Шульгин поёжился и тихо добавил. — Ты, наверное, прав…
— Что? Не слышу!
— Да прав ты! — крикнул он.
Тяжело далась фраза, даже губы поджал. Я на это ответил главным:
— Так что по Егорову?
Шульгин молча открыл ящик стола, достал распечатку и передал мне. Я начал читать.
— Угу… Адресок есть… Хорошо.
— А кто он вообще? Этот Егоров? — осторожно спросил Шульгин.
— Потом, Коля. Всё потом.
— Не доверяешь?
— Не обижайся, товарищ старший лейтенант… Я сам себе иногда не доверяю. Спасибо за помощь. Жди дальнейших указаний. Я пошёл.
— … И как ты, вообще, вот так? А? — выдохнул врио.
— В смысле?
— Ну, размотал всё… сходу.
— Учиться надо было не в сельхозе, а в школе милиции, Коля, — усмехнулся я, подмигнув ему.
— Я юрфак закончил, — нахмурился он.
— Всё равно… ВУЗ-то гражданский. А у нас тут — другая школа. Жизни.
Вышел из ОВД с чувством выполненного долга. Теперь по плану — навестить адрес ранешнего проживания Егорова. Судя по распечатке, там живёт его мать, одна. Надо будет поговорить. Что сын писал с зоны, о чём рассказывал на свиданиях, как себя вёл.
Какие-такие у этого Егорова могут быть доказательства убийства Лютого? Сам ведь не придумает — не тот уровень. А если всё же, загибаясь на зоне, что-то такое намекнул Грачу… значит, знал. А если знал — откуда? Ведь официально моё убийство так и числится нераскрытым.
В этот момент мой смартфон звякнул — сообщение в мессенджере. Признаться, я уже не вздрагивал от каждого такого сигнала. Привык. Цивилизация, мать её. Удобно: и справочник с собой, и доступ в сеть, и связь с кем угодно. Жизнь упрощает. А в работе — ускоряет.
Глянул на экран, незнакомый номер пишет:
— Привет, надо встретиться. Это срочно.
Перезваниваю, абонент недоступен. Хм… Какого ляда, кто там еще?
Приходит второе сообщение: «Не звони. Боюсь, могут прослушивать. Встретимся в центральном парке, у памятника Ленину. Сядь на лавочку под клёнами. Через час».
— О как… — пробормотал я.
Настойчивый человек. Ловушка? Может быть. Но маловероятно. Если кого и зачищают — так не в центре города при свидетелях, а где-нибудь на отшибе: стройка, гаражи, лесопосадка. Ладно… Схожу. Только подготовлюсь на всякий пожарный.
Направился домой за пистолетом и заскочил по пути в «Охотник». Продавец меня узнал, кивнул и тихо спросил:
— Как фонарик? Пригодился?
— Хороший фонарик, — хмыкнул я. — Ярко светит.
— У меня еще такой есть, — заговорщически проговорил мужик.
Понятно, он тогда хороший приварок получил.
— Нет, одного хватит. А сейчас кобура нужна. Скрытого ношения. Есть?
— Полно, — оживился продавец, пошёл к витрине. — Под пистолет какого размера?
— Макарыч, — бросил я. — Травмат.