Последняя из рода. Скованные судьбой

— Что?.. — вновь повторила она и сама устыдилась собственной глупости.

Мамору резко обернулся, и его глаза были полны гнева — не на нее, а на самого себя.

— Я не смогу защитить тебя, — простонал он.

Взгляд Талилы метнулся ему за спину, и впервые она заметила воинов, что приближались к ним. Преградившие им путь тени задержат их на какое-то время. Но не смогут остановить.

— Уходи к реке, тебе придется плыть, — пока Талила медлила, Мамору схватил ее за локоть и потащил к берегу. — Не используй магию, пока не окажешься в безопасности.

— Он убьет тебя, — на выдохе прошептала она. — Император, он...

Ухмылка искривила его губы, и Мамору тихо сказал.

— Два раза не умирать. Ступай.

Мир вокруг словно замер, когда он протянул руку и самыми кончиками пальцев невесомо погладил ее по щеке. Затем его лицо исказила гримаса, и Мамору толкнул Талилу в реку. Громкий всплеск раздался в тишине, и вода сомкнулась над головой его жены.

Он отвернулся и уже больше не оглядывался. Вновь обнажил катану, поудобнее перехватил рукоять и стремительно побежал в самую гущу ожесточенной схватки: подоспевшая из гарнизона подмога расправлялась с остатками наемников теней.

Все закончилось так же неожиданно, как началось для него и Талилы какое-то время назад. Тени бесследно исчезли в одно мгновение, и вместо них на берегу реки осталось две дюжины поверженных врагов в черных, закрытых одеждах.

Мамору ходил между ними, пока те, мертвые или еще живые, валялись на земле, а следом за ним вился шепот. Все видели, что он сделал.

Он отпустил ее.

Сам толкнул в реку.

— Господин… — кто-то сунулся к нему, но был остановлен своими же.

— Разыщете мне полководца Осаку, — бросил Мамору в толпу и направился по холму обратно в лагерь.

Ему нужно было закончить множество дел до того, как он встретится с последствиями своих поступков. Любопытно, сколько писем пишутся для его брата прямо в это мгновение? И сколько будет отправлено из гарнизона в ближайшие минуты?..

Полководец нашелся в глубине лагеря, и, судя по его взгляду, весть о том, что произошло у воды, облетела гарнизон за считанные минуты.

— Подкрепление на перевал поведешь ты, — просто сказал Мамору, прежде чем Осака решился что-либо спросить. — Я должен остаться здесь.

— Господин... — у полководца, который видел битв столько, что давно перестал считать, не нашлось слов.

Мамору перехватил его взгляд и покачал головой.

— Собирай людей и отправляйтесь, как можно скорее. Империя превыше всего.

— А что делать тем, для кого Империя — это вы, господин?

— Исполнять мой приказ, — по губам Мамору скользнула слабая улыбка. — Хиаши останется. Он нужен мне здесь, если... если мои полномочия прекратятся.

Взгляд полководца подернулся гневом, и с трудом он заставил себя промолчать. Его господин прав: он должен исполнить то, что было велено. Настоящая сила заключалось в том, чтобы подчиняться приказам в те моменты, когда это было невероятно сложно. Переступать через себя и подчиняться.

Как сейчас.

— Не следует ли выделить вам охрану? — немного помолчав, спросил полководец. — Эти ублюдки проникли в гарнизон, а значит...

— Мне не нужна охрана, — Мамору покачал головой. — Сёдзан нужен был не я. Им нужна была Талила, а теперь ее нет...

— Господин...

— Мы не станем это обсуждать, — осек полководца Мамору, одарив свирепым взглядом. — Ступай. Тебе нужно многое успеть, а солнце скоро сядет.

Нахмурившись, Осака все же поклонился и оставил его, не прибавив ни слова.

Когда шаги полководца стихли, Мамору запрокинул голову и посмотрел на закатное небо. Ни одного мгновения он не жалел, что отпустил Талилу. И не пожалеет, даже когда об этом узнает его брат.

Возможно, этот закат станет для него последним.

Глава 12

Талила не умела плавать. Она боялась воды и прятала этот свой страх от других, считая его слабостью. Отец пытался ее учить... и порой отголоски тех воспоминаний приходили к ней в кошмарных снах, и она просыпалась посреди ночи, и ее одежда была мокрой насквозь от липкого, холодного пота. Талила судорожно хватала ртом воздух, пытаясь отдышаться и забыть, как во сне над ее головой смыкались бурные, черные воды...

В миг, когда Клятвопреступник столкнул ее в реку, те кошмары стали реальностью. Она ушла под воду, на дно, куда не доходил солнечный свет, и начала тонуть, жалко и суетливо барахтаясь.

Вода заполнила горло, холод проник в каждую клеточку ее тела. Руками Талила тщетно пыталась достать до поверхности, но ее движения становились все более беспомощными.

В ту секунду, когда отчаяние накрыло ее с головой, она почувствовала под ногами дно и оттолкнулась изо всех сил, пытаясь взметнуться вверх. Вода безжалостно тянула ее вниз, но Талила умела бороться, и вскоре она вынырнула на поверхность, и воздух вновь наполнил ее легкие, жгучий и острый, но упоительно сладкий.

Талила сильно, надсадно закашлялась, чувствуя, как легкие буквально разрывает жгучая боль. Она суетливо двигала руками и ногами, чтобы удержать себя на поверхности, и старалась не смотреть на воду. Боялась вновь увидеть черную, непроглядную бездну, в которую едва не провалилась.

Пока она боролась с собственными страхами, течение унесло ее далеко от места, где муж скинул ее в воду, и теперь река разливалась перед ней, шумя и пенясь, гораздо более бурная и мощная, чем рядом с гарнизоном.

Когда случайно брошенный взгляд зацепился за запястья, Талила замерла и вновь едва не ушла на дно, спохватившись в последнюю секунду.

— Я свободна... — прошептала она и убрала ладонью налипшие на лицо волосы. — Я свободна...

Ее оков больше не было.

И она должна убраться отсюда как можно скорее.

Ее ведь будут искать. И не только свои.

Талила сглотнула и принялась грести: неловко и неумело, хаотично. Расходуя множество сил на самые простые действия. Преодолевая сопротивление собственного тела и страх, укоренившейся глубоко внутри. Но, тем не менее, она плыла. Волны безжалостно плескались вокруг, хлестали по лицу, но она не останавливалась. Вода была холодной, и изредка по лодыжкам проходила острая, огненная судорога, и ноги сводило, и тогда Талила удерживала себя на плаву лишь руками.

Когда она почувствовала, как силы постепенно иссякают, а тело наливается свинцом от усталости, то решилась выбрать на берег. Она не знала, как далеко сумела отплыть от гарнизона, и могла лишь надеяться, что достаточно далеко. Она колебалась, пока выбирала сторону, и все же решила, что оказаться на берегу своей страны лучше, чем попасть в плен к чужакам.

Магия пока казалась каким-то чудом, и Талила совсем на нее не полагалась. Она отвыкла на нее полагаться, и потребуется время, чтобы она вспомнила, чтобы вновь обрела под ногами твердую почву.