Пожертвовать всем ради нее

При виде знакомого золотистого порошка эльф шумно вздохнул и облизал губы. Он вскинул голову и посмотрел на Алисию с восхищением, от которого та вся зарделась. Удивительно, но этот мужчина умел говорить без слов. Сейчас, когда он ласкал Алисию взглядом, она почти слышала комплименты своему уму, ловкости и смелости. Он просто смотрел. Просто смотрел, молча, не издавая ни звука, а ей казалось, что она тонет в потоке похвалы, и не могла сдержать улыбку.

— Приступай, — Алисия спрятала румянец за завесой распущенных волос.

Эльф кивнул и взялся за гусиное перо. Алисия склонилась над его плечом. Пока она видела на бумаге лишь странные знаки, прочитать которые была не в состоянии, но все равно напряженно следила за движением мужской руки.

Писал раб долго, хотя и торопливо. Иногда замирал, хмуря брови, вероятно, пытался лучше сформулировать мысль. В такие моменты с кончика пера, как правило, срывалась чернильная капля и кляксой растекалась по бумажному листу.

— Пожалуйста, расскажи все, что знаешь о той ночи, — переминалась с ноги на ногу баронесса. — И про метку тоже. Тебе известно, откуда она взялась? Ты видел, кто в меня стрелял?

Вечность спустя эльф потянулся за волшебным порошком в шкатулке, и Алисия невольно затаила дыхание. Она с трудом дождалась, когда раб совершит все нужные манипуляции, и жадно схватила записку с переведенным тексом. Бумага дрожала в ее руках. Сердце грохотало с такой неистовой силой, что заглушало мысли. Не сходя с места, Алисия пробежалась взглядом по строчкам, но от волнения и спешки не поняла ни слова. Ей пришлось читать второй раз — медленно и вдумчиво, а некоторые абзацы перечитывать трижды, четырежды, ибо написанное не укладывалось в голове.

— Это… правда? — Алисия вскинула глаза на эльфа.

Тот сидел за туалетным столиком, не шелохнувшись, и пожирал ее взглядом. Смотрел, как осужденный в ожидании приговора. Будто Алисия держала в кулаке его сердце и прямо сейчас решала, жить ему или умереть. Никогда она не видела у мужчин такой напряженной позы, такого уязвимого выражения на лице, такой бешеной надежды в глазах. Раб ловил каждое ее слово, каждую эмоцию.

— Ты… спас меня? И ты… мой… мой… Что это вообще такое… истинность?

Глядя на Алисию снизу вверх, раб глубоко вздохнул, так что ткань рубашки затрещала на выпуклых мышцах его груди. Он открыл было рот, но, похоже, вспомнил, что не может говорить, и потянулся за новым листом бумаги.

Пока эльф писал, Алисия впервые столь бесстыдно и откровенно любовалась его внешностью — шириной плеч, волнами мускулов на руках, абрисом благородного профиля в блеске свечей. Прежде она просто смотрела, но не оценивала, а сейчас ее сердце билось быстрее и быстрее при мысли, что вся эта ошеломительная мужская красота может принадлежать ей.

Эльф выглядел молодо и пылко. Нет, он, разумеется, был старше Алисии, но не в два и не в три раза. Не как лорд Абракс и не как барон Цвайн. Его крепкое поджарое тело излучало силу и страсть. В чертах его лица она видела одухотворенность, впрочем, — и каплю жесткости, но не жестокости. Резкость скул и остроту подбородка сглаживал взгляд — мягкий и ласковый: Алисия погружалась в него, как в воду горячего источника.

Словом, мужчина перед ней был невероятно хорош собой, настолько, что захватывало дух, особенно, если позволить себе поверить написанному на бумаге. Объятая чувственным томлением, Алисия перечитала записку, смакуя последний абзац, в котором говорилось про истинность.

Если это правда…

В груди сладко сжалось. В ранней юности, до такого, как отчим обратил на нее внимание и заронил в душе зерно страха перед мужчинами, Алисия воровала у матушки любовные романы. Сейчас она ощущала себя героиней одного из них.

Будущее пугало и в то же время дразнило возможностями. Широкая ровная дорога, по которой Алисия следовала все эти годы, уверенная, что иного пути нет, вдруг разделилась надвое. Можно было продолжить идти прямо. Или… свернуть с маршрута.

Скрип пера стих, эльф протянул баронессе новую записку. Алисия проглотила и ее, а потом уставилась на мужчину, едва справляясь с дыханием.

— Значит, у тебя тоже есть метка. Покажи!

* * *

Показать метку?

Илриан сглотнул и безотчетно коснулся паха. И тут же отдернул руку от своих штанов, пока Алисия не заметила этого жеста и не посчитала его извращенцем, что щупает себя между ног в чужом присутствии.

— Ты покажешь? — в голосе избранницы прозвенели требовательные нотки. — Иначе как я могу тебе поверить? Может, ты врешь. Мне нужны… да, мне нужны доказательства, что ты говоришь правду.

Илриан едва не застонал, почувствовав себя загнанным в угол.

Судьба издевалась над ним уже который раз! Могла ведь поставить метку где угодно — на плече, груди, спине. Столько всяких мест на теле! А она выбрала самое интимное, самое постыдное, которое не оголишь просто так.

Вот засада! И как теперь, позвольте узнать, ему выполнить просьбу своей истинной пары? Не снимать же перед Алисией штаны?

Или снимать?

— Ну, я жду, — девушка скрестила руки на груди и прищурилась с подозрением.

Под ее взглядом Илриан заерзал на стуле. Метка загорелась, будто ему на лобок упала капля раскаленной смолы и застыла на нем тяжелой обжигающей бляшкой. Сейчас он ощущал ее как большую выпуклую родинку, хотя это было не так. Метка не выступала над кожей, сливалась с ней, ее нельзя было отковырнуть ногтем или ощутить под пальцами рельеф ее узоров. Она жила собственной жизнью. Зудела. Посылала по телу волны боли и удовольствия, размывая их грани. Требовала явить ее на свет.

— Вот моя, — Алисия решила подать собеседнику пример и задрала рукав платья, показав свой знак истинности. Тот растекся по коже бесформенной черной кляксой. Метка Илриана выглядела иначе: круглая, как монета, золотистая, как драгоценный медальон. Она не уродовала — украшала. — А твоя? Где она? Тоже на руке?

И Алисия жадно уставилась на его руку.

Ох, если бы она только знала…

Илриан сжал бедра.

Не то, чтобы он стеснялся, но…

Интересно, если сейчас встать и снять штаны, Алисия закричит?

— Почему ты не хочешь показать метку?

Он медлил, и с каждой секундой взгляд избранницы становился все более колючим и недоверчивым. Проклятье, да у него просто нет выбора! Еще немного — и Алисия посчитает его лжецом. Пока она готова общаться с ним, надо хватать этот шанс обеими руками, ибо другого может и не быть. Он должен убедить ее в правдивости своих слов. Должен! Во что бы то ни стало! Прямо сейчас.