Познавший правила

— Осматриваемся, и как будете готовы — отходим, — Ксарг осмотрел поляну. — Думаю, ночевать тут никто не хочет остаться?

Желающих не нашлось. Мы быстро осмотрели убитых и забрали вещи, которые могли быть памятными.

— Может, их сжечь? — поинтересовался Нож, подходя ко мне и Ксаргу.

— Нет! Время только терять, — отмахнулся Ксарг. — Встанут, тогда и убьём.

— Мастер, как-то это неправильно… — насупился Нож.

— Да, так и есть, — кивнул Ксарг. — И в другой ситуации я бы настаивал на костре. Но когда рядом ходит Брагот, отвлекаться на это — просто преступная неосторожность. Кстати, разведчики!

— Кирри! — позвал я их командира.

— Расставьте это вдоль всего нашего пути, когда будем уходить, — Ксарг сунул бойцу в руки несколько маленьких — длиной в пару ладоней — жезлов с кристаллами. — Вдавливайте прямо в землю, чтобы видно не было. Ничего больше делать не надо.

— Ясно, мастер. Сделаем!

Я смотрел на своих ребят с гордостью. Даже те, кто почти никогда не ходил с нами — например, десяток Хохо, делали всё четко и быстро. Я не чувствовал сильного страха, отвращения или брезгливости. Да, имелась толика неуверенности, но испытывать такие чувства в Диких Землях — это нормально.

Мы покинули овражек и быстрым шагом двинулись прочь. Впереди шёл сильно хромающий Ксарг. Он внимательно оглядывал окрестности, видимо, подыскивая место для лагеря. Разведчики шли позади, втыкая каждые триста шагов жезлы. Вообще-то мудрец не говорил о том, какое между ними должно быть расстояние — но, видимо, это было и неважно.

Ксарг снова повёл нас по прямой. Места эти мы не проходили. Здесь джунгли росли реже, а вскоре впереди показался холм с короной из камней и чахлыми деревцами.

— Вот то, что надо. Как там, все жезлы воткнули?

— Последний, мастер! — сообщил Кирри. — Воткнут через сто шагов.

— Ну-ка, дружок, перекинь им ещё десяток, — Ксарг залез в свой мешок и выудил новые приспособления. — Шрам, идём к холму и там разбиваем лагерь. Ставим только мой шатёр, да и то на вечер. Потом сложим.

— Хорошо, мастер.

— Располагаемся так: в центре мой шатёр, между камней — костры. Нужно чтобы все твои бойцы спали в круге из костров. Там мы быстро готовим ужин, а потом я немножко поработаю с кострами, чтобы они стали нашей защитой. В любом случае, за каждым большим камнем должны быть дозорные! И все должны постоянно следить!

— Да, мастер.

— Вот и хорошо, — Ксарг поморщился на очередном шаге и опёрся мне на плечо. — Совсем разболелся костыль мой…

Мы сделали всё так, как требовал Ксарг. Сразу поставили шатёр, куда мудрец и удалился. Потом разожгли костры между камнями и приготовили ужин. В сумерках нарубили запасы дров на ночь, чтобы поддерживать огонь. Я не был уверен, что они понадобятся — но лучше было подстраховаться.

Ксарг вышел из шатра бодрым и здоровым. Осмотрел наши приготовления, одобрил и начал есть. Многие из бойцов уже укладывались спать. Вершина у холма была большая — камней в «короне» было два десятка — и почти всему отряду предстояло отдежурить ночью своё. А мне было любопытно, что будет делать Ксарг. Пятнашка тоже сидела рядом.

Наконец, мудрец доел, залез в свой мешок и достал последний десяток жезлов. Он ловко перебрался через камень с той стороны, откуда мы пришли, и повтыкал жезлы в землю. Затем вернулся в круг камней и приказал:

— Все дрова, какие есть — в костры! Так, мой шатёр?

— Убрали! — доложился Пузо.

— Тогда я на место шатра, а вы начинайте дежурство. Я уверен, что Брагот нас уже почуял. И либо уже на подходе, либо через пару-тройку часов будет здесь… Всё, меня не трогать!

Я поёжился. Слова Ксарга звучали обыденно, но относились они к существу, про которое уже многие столетия рассказывали мрачные сказки. И, по слухам, убить его было нельзя. Конечно, не исключено, что его бессмертие было простой выдумкой. А вот Ксарг, если и боялся, то я этого не почувствовал.

Поток моих размышлений прервали пробежавшие по коже мурашки. Оглядевшись другим взглядом, я увидел, как к мудрецу стекаются потоки мудрости, заполняя контур, накрывавший весь лагерь. Контур напоминал колесо телеги, где осью было место, где стоял шатёр, ободом — круг из камней и костров, а спицами — потоки мудрости, протянувшиеся из центра через весь лагерь к кострам.

Огонь изменил цвет — от дров к небу потянулись синие языки пламени, осветившие окрестности ровным голубым светом. В этом странном сиянии легко можно было разглядеть даже подножие холма.

— Первая смена, по местам! — раздался голос Пятнашки. Дозорные заняли свои места. — Кто уснёт на посту — сам отправится на костёр. Если переживёт ночь, конечно.

Ксарг так и не вернулся. Завершив формирование своей мудрости, он завернулся в одеяло — да так и уснул, подложив под голову сильно сдувшийся мешок с вещами. Мне не спалось. Я ходил от камня к камню, вглядываясь в темноту, и проверял посты до тех пор, пока глаза сами не начали слипаться. Только тогда я позволил себе разбудить Ножа, завернуться в одеяло и устроиться спать.

Проснулся я от крика. Вокруг всё ещё стояла ночь, костры всё так же горели синим — но лагерь уже не спал. Бойцы вскакивали на ноги. У одного из камней свернулась клубком Ладна, обхватив голову руками.

— Дозорные, вернулись на посты! — заорал я, приводя людей в чувство.

— Дорогу! Дорогу! — донёсся до меня голос Ксарга.

Мы с мудрецом подбежали к Ладне одновременно. Девушка лежала на земле, сдавливая голову руками. Глаза у неё закатились, тело тряслось мелкой дрожью. Кожу на лице и руках покрывали маленькие бисеринки пота.

— Следи за округой, — посоветовал мудрец. — Сейчас я её вытащу.

Я высунулся из-за камня, осмотрелся и замер. В десятке шагов от меня стоял человек. Обычный человек — можно сказать, ничем не примечательный. Чёрные волосы были стянуты в длинный хвост. Одет он был в штаны, куртку и сапоги из грубой кожи. Возраст, как и у многих мужчин, угадывался с трудом. Он не был молодым и не был старым.

Когда я выглянул, человек совершенно не скрываясь шёл к тому камню, за которым дежурила Ладна. Другие дозорные его явно не видели. Моё появление он воспринял спокойно, посмотрел мне в глаза — и мою голову начало распирать. Так же, как и девушка, я непроизвольно дёрнул руками к голове, желая только не дать ей расколоться, но руки не двигались. Я не мог открыть рот и не мог издать ни звука. А мужчина довольно улыбнулся и сделал ещё шаг по направлению к камню.

Я не мог шевелиться, но мог думать — и даже смог посмотреть другим взглядом вокруг. Глаза еле двигались, и прежде чем я успел хоть что-то предпринять, мужчина приблизился ещё на пару шагов. Он не видел, как за его спиной искры сплелись в несложном узоре, который я разучивал с Эл-оли, но почувствовал неладное. Остановился и внимательно посмотрел на меня. Я же, стараясь не обращать внимания на всё усиливающуюся боль в голове, залил искры в рисунок.

Звон гонга прозвучал в тот момент, когда пришелец только начал поворачиваться к моей мудрости. Я помню, как учась в школе нерождённых, а потом в казарме ааори, долго не мог понять — где расположен гонг, который будил нас по утрам. Он всегда — на всей территории что школы, что казармы — звучал одинаково. И только потом я узнал, что на самом деле звук издавала простая мудрость, сформировать которую было очень легко.