Предельный квант

— На самом деле, здесь, действительно, обычно очень пыльно. Но не сейчас, в сезон дождей, — Пал прошёлся из стороны в сторону, разминая спину.

Ко мне в голову пришла неожиданная и пронзительная мысль. Я порылся в рюкзаке, достал куб и поднёс к спине Пала. Он вздрогнул отшатнувшись.

— С ума сошёл? Чего дерёшься?

— Проверяю, не разыгрываете ли вы меня. Получается, что нет. Хм.

— Убери ЭТО обратно в рюкзак. Артефакты тебе — не игрушки.

«Интересный какой. Сами мне впихнули эту гранату, а теперь "убери"».

— Ладно, ладно, не кипятись. Есть какие-нибудь предположения, что это за штука?

— Тебе лучше знать, там ведь на твоём языке было написано.

— Ага, конечно, я прям Индиана Джонс, известный искатель и специалист по артефактам!

— Не знаю, кто такой Индиана Джонс, но если он и впрямь специалист, я бы не прочь пообщаться с коллегой. Он из какого поселения?

Я хохотнул.

— Забудь.

Когда Юг вернулся за нами, было уже темно. В окнах домов зажглись тусклые мерцающие огоньки свечей, а серое хмурое небо сменилось безоблачным океаном ярких, незнакомых мне звёзд.

— Какая же красота! — воскликнул Рина, повторив фразу, которую я уже произнёс дважды.

Мы двинулись вниз за парнем, во все узкие и не очень глаза разглядывая каменный город. Хоть я и попал сюда пять месяцев назад, до сих пор не привык к этой тишине. Все дома явно были заселены, в них горел свет и отовсюду доносился манящий запах готовящегося ужина. И при этом ни звука. Ни ожесточённых споров, ни хохота, ни детского плача. Страна немых, чёрт её побери.

Нам подготовили уютную комнату на втором этаже. Несколько кроватей, стол, стулья и шкаф — вот, собственно, и всё убранство. Сюда бы мой эльтаинский умывальник. Но меня беспокоило другое. Кушать. Нет, даже не так. Жрать хочу, ужасно!

— Юг, у вас поесть что-нибудь будет?

— Да, конечно.

Парнишка спустился в подвал и через пару минут вернулся с подносом а-ля ужин тётушки Анн. На нём лежало несколько сырых птичьих бёдер, набор из свежих овощей, кружка сырого риса, пара плошек с приправами и большой кувшин с водой. Сразу вспомнился мой первый ужин в Эльтаине. Но Иван теперь другой. Иван теперь опытный.

— Так, я жарить курицу. Иги — свари рис. Пал — накроши овощной салат. Рина — поищи столовые приборы, ложки там, тарелки и прочее. Юг, где здесь этот ваш звёздный, тьфу, солнечный камень?

Ребята слегка остолбенели от моего несанкционированного командного тона. Но, поскольку в животах у каждого отчаянно урчало — кинув вещи, бросились выполнять поручения.

Уже через час мы сидели в своей комнатке, успев вылизать остатки жира на тарелках, благодушно поглаживая довольные животы.

— Рина, сыграй нам. Сейчас самое время. Знаешь что-нибудь весёлое вечернее послеужинное?

Парень не был против и, бережно расстегнув чехол, достал свою драгоценность. Из сая полились звонкие мажорные звуки, а я подошёл к окну, открывающему яркой купол звёзд над тёмной долиной. Хоть Глотаин — и город немых, но сегодня вечером наш маленький уголок таковым не был. Он разговаривал на языке музыки.

Ученик елозил смычком по струне, умело пародируя звук старой несмазанной телеги. Эль смотрела в пространство и никак не могла сосредоточиться. Мысли неровной стаей витали где-то далеко.

«А у него глаза цвета неба...»

Она помотала головой.

«Да что за навязчивые образы? Опять этот чужак влез в голову! Хоть я об этом вовсе не просила. И самое смешное: сама же и думаю о нём! Соберись, Эль!»

— Фальшиво, — она лёгким движением передвинула палец ученика по струне.

Тот кивнул и поставил другой палец, промахнувшись ещё больше.

«Как ты там, Иван? Давно не виделись...»

— Опять не туда, — Эль снова переставила палец.

«И ещё бы десять оборотов тебя не видела, землянин!» — она стукнула воображаемым кулачком по столу.

Ученик вопросительно взглянул на Эль и, не дождавшись обратной связи, продолжил выдавать премерзкий скрип смычком.

«Мог бы хоть на половину пин появиться! Переживаю же! И Ненавижу! Мерзкий мужланище!»

Эль вскочила и стала ходить взад вперёд, дав знак ученику продолжать.

«И главное, говорит, что ни при чём. И что эти встречи им не подстроены! Вот дала бы по этой ухмыляющейся физиономии!»

Ученик выводил рулады, которым позавидовала бы самая громкая ворона.

«Интересно, а можно к нему будет прикоснуться при следующей встрече? Эх, Эль, Эль... Да что со мной!»

— Всё, на сегодня хватит! — крикнула она вслух, отчего у ученика волосы встали дыбом.

Он, опасливо поглядывая на гневную учительницу, упаковал инструмент и быстро выбежал из домика.

Эль сжала кулаки и глубоко вздохнула, пытаясь хоть немного успокоиться.

«Вот пухлый дурачина!»

Правое запястье кололо. Словно в пальцы то и дело впивались десятки комаров. Так я и проворочался всю ночь, подремав к утру от силы полчаса. За окном моросящий дождь отбивал свой хаотический ритм. И, скажу я вам, как же это приятно, что отбивал он его по мостовой, а не по моему спальному мешку.

Когда все проснулись, мы спустились на нижний ярус города и умыли свои заплывшие за ночь рожи в ледяном горном ручье. Спутники выдали мне неизменное серое кимоно, и мы зашагали вверх, к зданию администрации. Местные бородачи удивлённо и неодобрительно косились на мою иноземную физиономию. Здесь, в горных предместьях, было гораздо прохладнее, чем в долине, и я периодически непроизвольно ёжился.

Административное здание Глотаина оказалось неполым. Возле дальней стены за перегородками находилось несколько комнат с тяжёлыми дубовыми дверьми. В середине восемь массивных каменных колонн подпирали крышу, стену украшали гипсовые барельефы с картинами исторических событий здешних мест.

Несмотря на это, зал собраний был огромен. Чем-то напоминал интерьер католических храмов. В центре, как и в администрации Эльтаина, на полу было нарисовано две концентрических окружности.

Наша делегация, во главе с Кили, расселась на свободных стульях. Жители всё прибывали. Через полчаса огромный зал был полон. Человек пятьсот.

В центр медленным шаркающим шагом прошёл невысокий мужчина в чёрном кимоно, лысый, с большим выступающим лбом и роскошной бородой. «Прям русский боярин в Средние века, только узкоглазый». Шуршащая аудитория мигом затихла и стала внимательно наблюдать.

Оратор прокашлялся, глубоко вдохнул и завёл Песнь Собрания:

«От камня силу мы берём,

И камню тем же воздаём.

Заслуги в этом нашей нет,

Лишь Путь нам важен,